На полпути к орбите он открыл каналы связи с девятью кораблями, уже находившимися над планетой. Ему рассказали о мятежах, передали слухи о вторжении и поведали о битве в Даррингхэме, длившейся четыре дня. Связь с городом прекратилась два дня назад, и капитаны никак не могли решить, что делать дальше.
Зарецкого не тронули их проблемы. В ангаре «Санта-Клары» стоял средних размеров космоплан, а в контракте ничего не было сказано о контактах с поселениями людей. Что бы там ни затеяли привы, его это не касалось.
Он переключился на поселение фермеров тиратка, и те рассказали о нескольких стычках с людьми, которые «вели себя странно». Но тиратка уже подготовили к отгрузке урожай райгара и ждали новое оборудование и новых колонистов, летевших на «Санта-Кларе». Зарецкий подтвердил скорое прибытие и продолжил медленный спуск к орбите. Ядерные двигатели «Санта-Клары» прочертили на фоне звездного неба тонкий светящийся след.
Джей Хилтон, скрестив ноги и запрокинув голову, сидела на каменном выступе метрах в пятидесяти от фермерского домика в саванне. Она с интересом, но без особого восторга наблюдала за кораблем, спускающимся к внутренней орбите. Несколько недель жизни, проведенной в обществе отца Хорста, привели к изменениям в ее внешнем облике. Ее светлые, отливающие серебром волосы укоротились до ежика длиной не больше сантиметра, чтобы легче было держать их в чистоте. В тот день, когда отец Хорст поработал над ними ножницами, она пролила море слез. Мама всегда так старательно ухаживала за ними, мыла специальным шампунем, привезенным с Земли, и каждый вечер долго расчесывала, пока они не начинали блестеть. Длинные волосы были последней ниточкой, связывающей Джей с привычной жизнью, последней надеждой на то, что все когда-нибудь станет как прежде. А после стрижки она осознала, что ее самая драгоценная мечта проснуться как-то утром и увидеть, что мир снова стал нормальным, была обычной детской фантазией. Теперь она должна стать сильной, должна стать взрослой. Но это так трудно.
«Я просто хочу, чтобы мамочка вернулась, вот и все».
Другие дети смотрели на нее с уважением. Из всей группы она была самой старшей и самой выносливой. Отец Хорст доверял ей присматривать за остальными. Многие дети рыдали по ночам. В темноте Джей слышала, как они зовут своих пропавших родителей, сестер и братьев, как плачут по жизни в аркологиях, где никогда не происходило таких ужасных вещей.
Розовая корона рассвета уступила место волне легкой синевы, затопившей небо и стершей звезды. Полумесяц Реннисона стал бледным, словно растаял, и след корабля стал уже почти неразличим. Джей выпрямила ноги и спустилась со скалы.
Домик у края саванны представлял собой простое деревянное строение с солнечными панелями, поблескивающими на крыше. У входа девочку встретили две собаки — лабрадор и немецкая овчарка. Джей погладила их и поднялась по скрипучим ступенькам на крыльцо. Из хлева донеслось мычание коров, требующих дойки.
Джей вошла внутрь. В большой комнате было довольно душно и стоял крепкий запах еды, кухни и множества тел. Она подозрительно принюхалась. Опять кто-то из детей намочил постель, а может, и не один.
Почти весь пол был плотно застелен спальными мешками и одеялами, лежащие на них дети только начинали просыпаться. Травяная набивка из самодельных матрасов опять высыпалась на пол.
— Встаем! Встаем!
Джей похлопала в ладоши и подняла тростниковые жалюзи. В комнату, заставляя детей моргать и щуриться, хлынул яркий золотистый свет. На мейоповом полу ночевали двадцать семь ребятишек, начиная с двухлетнего малыша и заканчивая Денни, почти того же возраста, как Джей. Все были коротко острижены, все носили одежду, довольно грубо переделанную из взрослых костюмов.
— Поднимайтесь! Денни, сегодня очередь твоей шайки доить коров. Андрия, тебе готовить завтрак: чай, овсяные хлопья и вареные яйца. — Последовавший недовольный стон Джей проигнорировала, ей и самой давно надоел их однообразный рацион. — Шона, возьми еще трех девочек и собери, пожалуйста, яйца.
Шона застенчиво улыбнулась, насколько это было возможно, она радовалась, что ей дают поручения, как и всем остальным детям. Джей старалась спокойно смотреть на бедняжку. Лицо шестилетней девочки закрывала блестящая прозрачная маска из эпителиальной мембраны с прорезанными отверстиями для глаз, носа и рта. Под находящими друг на друга полосками эпителия еще видны были следы ожога, едва начинавшего заживать. Отец Хорст говорил, что после лечения на ее коже не останется даже шрамов, но каждый раз сокрушался, что медицинских нанонических пакетов слишком мало.
Дети стали вылезать из-под одеял и натягивать одежду, и комнату наполнил шум голосов. Джей заметила, что Роберт остался сидеть в своем спальном мешке, опустив голову на руки, и не торопится одеваться.
— Юстайс, сегодня твоя очередь прибираться в комнате, и постарайся хорошенько проветрить все одеяла.
— Ладно, Джей, — угрюмо ответила девочка.
Пять или шесть ребятишек, распахнув входную дверь, побежали к пристройке, которой пользовались в качестве туалета.
Джей, пробираясь между постелями, подошла к Роберту. Темнокожему мальчику с пушистыми светлыми волосами было всего семь лет. И его темно-синие штаны наверняка сегодня промокли.
— Беги к ручью, — ласково сказала она. — До завтрака ты еще успеешь помыться.
Он еще ниже склонил голову.
— Я не хотел, — чуть не плача, прошептал мальчик.
— Я знаю. Только не забудь прополоскать свой спальник. — До нее донеслось приглушенное хихиканье. — Бо, ты поможешь ему вымыть в ручье спальный мешок.
— Ой, Джей!
— Не надо, — сказал Роберт. — Я сам справлюсь.
— Нет, не справишься или опоздаешь к завтраку.
Трое мальчиков уже тащили из кухни большой стол, отчаянно скрежетавший ножками по полу. Все компания громко покрикивала, требуя освободить дорогу.
— Не понимаю, почему я должна ему помогать? — раздраженно воскликнула Бо.
Восьмилетняя девочка была для своего возраста довольно рослой, с пухлыми румяными щеками. Из-за ее роста ей чаще других приходилось помогать малышам.
— Шоколад, — предупредила ее Джей.
Бо вспыхнула и подошла к Роберту.
— Ну, пошли, что ли.
Джей постучала в комнату отца Хорста и вошла. Эта комната служила прежним хозяевам поместья главной спальней, и в ней еще сохранилась двуспальная кровать, но почти все остальное пространство было завалено пакетами, кувшинами и горшками с провизией, принесенными с окрестных покинутых ферм. Во второй спальне хранились одежда и ткани, электроинструменты и все достаточно небольшие и легкие предметы, которые можно было унести с собой. Груды вещей поднимались выше головы Джей.
Хорст уже встал, когда она вошла, и успел натянуть плотные синие джинсы с кожаными заплатками, позаимствованные в каком-то из поместий. Джей подняла с пола рядом с кроватью выгоревшую пропотевшую футболку и протянула ее Хорсту. За последние недели он сильно похудел — лишился большей части жира, и теперь кожа на теле висела складками. Но и эти складки постепенно уменьшались, а мышцы под ними окрепли, как никогда раньше, хотя по вечерам плечи и спину жгло, словно раскаленным железом. Большую часть дня Хорст теперь занимался тяжелым физическим трудом: надо было поддерживать в порядке дом, поправлять забор вокруг выгула, строить клетки для кур, копать выгребные ямы. А вечера посвящались молитве и урокам для детей. Ночью священник падал в кровать, будто сраженный кулаком великана. Он и не подозревал, что человеческое тело способно столько вынести, тем более такое старое и слабое, как у него.
Но в его душе не было и тени сомнений или жалости к себе. Более того, серьезные испытания зажгли в его глазах огонь. Ему предстоял крестовый поход, следовало выжить и сохранить в безопасности своих подопечных. Епископ ни за что не узнал бы в нем того мечтательного и добродушного Хорста Элвиса, который покинул Землю меньше года назад. Теперь священнику было противно даже вспоминать о прошлой жизни, заполненной отвратительной слабостью и жалостью к себе.
На его долю выпали испытания, какие мало кому пришлось перенести. Его веру швырнули в пламя, угрожающее сжечь дотла, настолько сильны были питающие огонь сомнения и неуверенность. Но он вышел победителем. Теперь его вера в себя, вера в Христа Спасителя, окрепшая в огне, стала непоколебимой.
И за это он должен благодарить детей. Детей, ставших частью его жизни и его испытаний. Рука Бога свела их вместе. И Хорст не подведет их, не бросит до своего последнего вздоха.
Он улыбнулся, глядя на печальное лицо Джей, каким оно всегда было ранним утром. За дверью нарастал привычный шум, означавший, что дети убирают постели и передвигают мебель.
— Как дела сегодня, Джей?
— Как всегда. — Она присела на край кровати подождать, пока он натягивает тяжелые, сшитые вручную ботинки. — Я видела, как на нижнюю орбиту спускается корабль.
Он поднял взгляд от шнурков.
— Только один?
— Угу. — Она энергично кивнула.
— Ну что ж, значит, это произойдет не сегодня.
— Когда же? — требовательно спросила девочка.
Ее маленькое милое личико сердито нахмурилось.
— Ах, Джей. — Священник привлек ее к себе и легонько встряхнул, проигнорировав недовольное сопение. — Джей, не теряй надежды.
Это было единственное, что он обещал детям, ежевечерне повторяя в молитвах, чтобы они поверили. В далеком мире живет мудрый и сильный человек, которого зовут адмирал Александрович. И как только он узнает, какие чудовищные события происходят на Лалонде, он пришлет корабли флота Конфедерации, чтобы помочь людям и изгнать поработивших их демонов. Воины спустятся с неба в огромных космопланах и спасут детей, а потом и их родителей, и мир станет таким, как раньше. Каждый вечер, заперев двери от дождя и ветра, закрыв окна от темноты опустевшей саванны, он снова и снова повторял эти слова. И они верили, как верил он сам. Господь не напрасно уберег их.