Реальная жизнь может превзойти самые смелые ее мечты. С чудесным мужем и прекрасным ребенком.
Если Джошуа…
Всегда «если Джошуа»…
Ну почему так получилось?
Одинокий цыганский фургон стоял под высокой норфолкской сосной на лугу, где еще недавно шумела стоянка из трех десятков таких же повозок. Кучки пепла, лежавшие посреди колец, сложенных из плоских красноватых камней, уже остыли. Трава на берегу небольшого ручья была вытоптана конями, козами и людьми, черпавшими здесь воду деревянными ведрами. Несколько холмиков свежевырытой земли отмечали отхожие места, и на их конических вершинах остались следы ночного дождя.
Фургон традиционного стиля, хотя и на современных облегченных колесах, явно знавал лучшие времена. Краски на искусно расписанных бортах поблекли от солнца и дождей, но само дерево еще оставалось крепким. К задней оси были привязаны три козы. Снаружи стояли две лошади: пегий тяжеловоз с лохматой гривой, которого обычно запрягали в повозку, и черный верховой жеребец, ухоженный и вычищенный, под дорогим седлом из натертой до блеска кожи.
Внутри фургона, чуть нагнув голову, чтобы не упереться макушкой в потолок, стоял Грант Кавана. В повозке было сумрачно и пахло сухими травами. Ему здесь нравилось, эта обстановка пробуждала воспоминания о юношеских годах. Даже теперь, глядя на повозки цыган, взбирающиеся на известковые холмы в преддверии летнего солнцестояния, он испытывал сильное возбуждение. Тяжелая занавеска, делившая фургон на две части, отодвинулась, и к Гранту вышла девушка. Двадцатилетняя Кармита. К сожалению, как Гранту подсказывал опыт, лет через шесть или семь ее ширококостное тело наберет много лишнего веса. Густые черные волосы, ниспадавшие ниже плеч, прекрасно гармонировали с ее смуглой кожей. Кармита вышла к нему в легкой длинной белой юбке и свободно свисающей блузе.
— Ты великолепно выглядишь, — сказал он.
— Благодарю вас, сэр, вы очень любезны.
Она присела в реверансе, но не сдержалась и хихикнула.
Грант привлек ее к себе и стал целовать. Его руки нащупали пуговицы ее блузы.
Кармита мягко отстранила мужчину и отвела его ладони, поцеловав костяшки пальцев.
— Позвольте мне самой сделать это для вас, кокетливо предложила она.
Ее пальцы медленным дразнящим движением расстегнули верхнюю пуговицу. Он с наслаждением следил, как постепенно обнажается ее тело. Возбужденный ее молчаливым приглашением, он увлек Кармиту в постель.
Фургон начал раскачиваться и заскрипел. Висящий на латунной цепочке фонарь негромко позвякивал. Но за восторженными стонами Кармиты Грант почти ничего не слышал.
Спустя некоторое время — довольно непродолжительное — его тело содрогнулось, и спина резко выгнулась в оргазме. Кармита коротко вскрикнула, всем видом показывая, что многочисленные оргазмы едва не лишили ее сознания.
Грант рухнул на колючие одеяла, царапающие спину. Заросшая вьющимися волосами грудь покрылась потом, смешанным с пылью.
«Клянусь богом, летнее солнцестояние дарит радости, ради которых стоит жить». Это время, когда он снова и снова может проявить себя в любом деле. Урожай «Слез» превосходит сборы прошлых лет, поместье получит немалый доход. Он успел покувыркаться с дюжиной девчонок из рабочих бригад. Метеорологи предвещают дождливый месяц, а это обеспечит и второй урожай. А предложение молодого Джошуа насчет мейопа только умножит богатство и влиятельность семейства.
Единственным пятном на горизонте было лишь известие о беспорядках в Бостоне. Похоже, Демократический земельный союз снова затевал какую-то пакость. Этот союз представлял собой разношерстное сборище реформистов и политических выскочек, своего рода подрывную группу, требующую «справедливого» раздела земли между людьми, инвестирования доходов от экспорта «Слез» в социальные программы, полной демократии и предоставления всему населению гражданских прав. Еще бы потребовали бесплатного пива по пятницам, язвительно подумал Грант. Разве не благо, что из восьмисот с лишним планет Конфедерации каждый волен выбрать общественный строй по своему вкусу? Но активисты Земельного союза никак не хотели понять, что каждый, кто мечтает о коммунистическом рае, волен уехать отсюда, стоит только заработать немного денег, чтобы оплатить проезд. Нет, они требовали «освободить» Норфолк, нисколько не задумываясь о разрушениях и бедах, которые может вызвать этот процесс, и вновь выдвигали свои завистливые требования.
Лет десять назад ячейка Земельного союза попыталась пустить корни в графстве Стоук. Грант лично помог главному констеблю избавить от них весь район. Предводителей выслали на планеты-тюрьмы. Некоторых особенно агрессивных типов — тех, у кого дома нашли самодельное оружие, — передали особому отряду констеблей-оперативников, вызванных из Норвича. А остальные, жалкие уличные крикуны, раздававшие листовки и накачивающиеся до беспамятства пивом, оплаченным тем же союзом, получили по пятнадцать лет исправительных работ в приполярных районах.
С тех пор на Кестевене о них никто не слышал. Но некоторые люди, с горечью размышлял Грант, никогда не усваивают уроки. Нечего перекраивать успешно развивающийся мир. А Норфолк можно по праву назвать успешным.
Он поцеловал Кармиту в макушку.
— Когда ты уезжаешь?
— Завтра. Почти все мои родные уже уехали. В графстве Харст есть работа по сбору фруктов. За нее хорошо платят.
— А потом?
— Зимовать мы будем в Холбиче. В горах над городом есть немало глубоких пещер. Кто-то сможет найти работу на прибрежном рынке, будет потрошить рыбу.
— Хорошие перспективы. Ты никогда не думала об оседлой жизни?
Она покачала головой, разметав густые волосы по плечам.
— Чтобы, как ты, быть привязанной к холодному каменному дворцу? Нет, спасибо. Может, в нашем мире и не так много интересных мест, но я хочу увидеть их все.
— Значит, надо воспользоваться тем временем, что еще осталось.
Она уселась на него верхом и обхватила мозолистыми пальцами обмякший член.
В заднюю дверь фургона кто-то осторожно поскребся.
— Сэр? Вы здесь, сэр?
Это был голос Уильяма Элфинстоуна, такой же робкий, как и стук в дверь.
Грант откинулся на спину и удрученно застонал. «Нет, меня здесь нет, и именно поэтому моя лошадь привязана к фургону».
— Чего тебе?
— Простите, что беспокою вас, но поступил срочный звонок из Бостона. Мистер Баттерворт сказал, что это очень важно.
Грант нахмурился. Управляющий поместьем прекрасно знал, чем он занимается в перерывах между срочными делами. И был достаточно сообразительным, чтобы не ехать на поиски хозяина самому.
«Интересно, чем это молодой Элфинстоун так его достал», — пренебрежительно подумал Грант.
— Подожди там, — крикнул он. — Я сейчас выйду.
Он намеренно не стал торопиться. Не хватало еще выскакивать из фургона, заправляя рубашку в штаны, чтобы дать парню свежий повод для болтовни с младшими слугами.
Грант одернул куртку для верховой езды, пригладил ладонями бакенбарды и водрузил на голову шляпу.
— Как я выгляжу?
— Грандиозно, — ответила Кармита, не поднимаясь с постели.
В ее голосе не прозвучало и намека на иронию. Грант вытащил из кармана пару серебряных гиней и, выходя, бросил их в большую фарфоровую чашу, стоявшую у двери на полке.
Луиза увидела, как к дому подъехали ее отец и Уильям Элфинстоун. Сразу подбежали конюхи, чтобы позаботиться о лошадях. Судя по взмыленным шкурам коней, скачка была нелегкой.
Бедный папа, все время в делах.
Она подошла к Уильяму, болтавшему с двумя совсем еще молодыми грумами. Заметив ее приближение, Элфинстоун отпустил слуг. Луиза рассеянно погладила бок проходящего мимо вороного жеребца.
— По какой причине такая спешка? — спросила она.
— Был звонок из Бостона. Мистер Баттерворт решил, что это очень важно, и послал меня разыскать твоего отца.
— А.
Луиза отошла, но с раздражением заметила, как Уильям двинулся следом. Она была не в том настроении, чтобы терпеть его общество.
— Меня пригласили на вечеринку к Ньюкомбам в эту субботу, — заговорил Уильям. — Я думаю, будет забавно. Эти люди не из нашего круга, но стол у них просто отличный. А после ужина обещают танцы.
— Прекрасно.
Луиза ненавидела его манеру задирать нос. «Не нашего круга»! С Мэри Ньюкомб она училась в школе.
— Я надеялся, что ты пойдешь со мной.
Она с удивлением взглянула на него. На лице Уильяма боролись страстное желание и тревога.
— Спасибо, это очень любезно с твоей стороны, но я не могу. Правда, не могу. Извини.
— Не можешь?
— Никак. В субботу на обед должны приехать Галфорды. Я обязана быть дома.
— А я надеялся, что после его отъезда у тебя найдется время и для моей компании.
— Чьего отъезда? — резко спросила она.
— Твоего дружка, галантного капитана.
— Уильям, ты несешь абсолютную чушь. Я уже сказала, что не могу пойти с тобой на вечеринку к Ньюкомбам. Будь добр оставить эту тему.
Он остановился и взял ее за руку. Луиза так удивилась, что ничего не сказала. Это же неслыханная вольность.
— Для него у тебя всегда находилось время, — холодно заметил он.
— Уильям, прекрати немедленно.
— Каждый день. Вы каждый день верхом уезжали в лес Уордли.
У Луизы вспыхнули щеки. Как он узнал?
— Отпусти мою руку. Сейчас же!
— А его руку ты не отталкивала.
— Уильям!
Он печально усмехнулся и разжал пальцы.
— Не пойми меня превратно. Я не ревную.
— У тебя нет для этого повода. Джошуа Кальверт — гость нашей семьи, моего отца. Вот и все.
— Некоторые женихи могут подумать иначе.
— Кто? — вскрикнула она.
— Женихи, моя дорогая Луиза. Тебе ведь известно о пересудах насчет того, за кого ты выйдешь замуж. Я только хочу сказать, что на Кестевене есть знатные семейства, чьи сыновья могут возражать против такой твоей… скажем, неосторожности.
Она дала ему пощечину. Звонкий шлепок разнесся по лужайке.