Дисфункция реальности — страница 187 из 229

Эрик отцепился от фиксирующей накладки на потолке и приземлился рядом с нижним люком.

— Нам нужен корабль, а не ты, Эрик. Ты можешь уйти с миром. Мы обещаем.

Через смотровое окошко в люке на него смотрел налитый кровью глаз с темно-зеленой радужной оболочкой. Глаз моргнул, и в кают-компании снова зажегся свет.

Эрик ухватился за ручку механической задвижки, повернул ее на девяносто градусов и потянул вверх.

Из открывшегося люка, настороженно оглядываясь в душной и задымленной кают-компании, начали вылезать ксеносы. Их бледная кожа по цвету напоминала выбеленную кость и туго обтягивала длинные жилистые мышцы. Черные слипшиеся волосы беспорядочно парили вокруг голов. Хихикая и гримасничая, чужаки стали обступать его со всех сторон.

— Эрик, — насмешливо напевали они. — Эрик — наш друг. Такой добрый, что впустил нас, когда мы постучали.

— Да, я такой, — сказал Эрик. Он встал у двери в одну из спальных кают, привязав силиконовым шнуром запястье левой руки к поручню. На уровне его плеча покачивался пульт климатического контроля. Правая рука Эрика лежала на широком красном рычаге внутри пульта. — Я ваш друг.

— Пойдем с нами, — сказал один из ксеносов, медленно приближаясь к Эрику. — Присоединяйся к нам.

— Что-то не хочется.

Эрик рванул рычаг вниз.

Вентиляционная система на борту космического корабля была последним средством борьбы с пожаром. Она выгоняла наружу весь воздух из жилого отсека, лишая огонь необходимого для горения кислорода. А из-за высокой опасности пожара в замкнутом пространстве система обладала высоким быстродействием, так что целая палуба лишалась атмосферы в течение минуты.

— Нет! — с ужасом и яростью заорал предводитель захватчиков.

Его руки взметнулись к Эрику в тщетной попытке остановить движение рычага. С кончиков пальцев сорвались стрелы белого огня.

Пульт управления, рычаг, электронная схема и полметра композитной стены мгновенно выгорели дотла. В стороны брызнули капли расплавленного металла и полетели обломки пылающего композита.

Эрик завопил от боли, вся его правая рука обгорела до самых костей. Нейронаноники отреагировали незамедлительно и ввели анестезирующую блокаду. Но шок был настолько силен, что Эрик потерял сознание, а очнулся только благодаря стимулирующей программе. В затуманенном мозгу возникла медицинская схема. Красные символы требовали немедленного введения лекарств. И рядом мерцал тревожный огонек, предупреждающий о резком падении давления.

Воздух вырывался из кают-компании с воем рыдающей баньши. Тонкие слои дыма, образовавшиеся у потолочных вентиляционных решеток, свились в бешено крутящийся вихрь и мигом вылетели в воздуховод. Пришельцы заметались в панике, цепляясь за поручни и друг за друга, а их облик стал меняться, словно зарябило изображение в неисправном АВ-проекторе, — наложенный образ больше не мог скрывать подлинные тела людей, в которых они вселились. Ксеносы боролись изо всех сил, но непреодолимая сила увлекала к потолку. Один из чужаков вывалился из люка нижней палубы, беспомощно пролетел через весь зал и врезался в решетку. Под напором воздуха он так и остался там, корчась от боли.

Еще один оторвался от поручня и тоже понесся к решетке. Оба отчаянно старались сопротивляться, но быстро поняли, что это бессмысленно. Наружный вакуум вытягивал воздух с чудовищной силой. Ксеносов засасывало прямо сквозь узкие прутья решеток. Острые края, прорвав одежду, стали продавливать плоть. На какое-то время их тела окутались голубыми и алыми искрами, отдаляя неизбежный конец, но давление оказалось сильнее, и призрачные огоньки быстро угасли. Металлические полосы врезались в тела, вырывая целые куски плоти. Из сотен порванных кровеносных сосудов брызнула кровь, между ребрами показались вываливающиеся внутренности.

Эрик активировал программу выживания в вакууме, хранившуюся в памяти нейронаноников. Сердцебиение стало замедляться, мышцы и органы перестали действовать, уменьшая потребность в кислороде и таким образом увеличивая продолжительность жизни мозга. Он неподвижно повис на силиконовом шнуре, вытянувшись в сторону вентиляционного канала. Обуглившийся остаток его руки оторвался и ударился в решетку.

Из предплечья сочилась кровь.

Обрывки бумаги, одежда, инструменты, разнообразный мусор и личные вещи из кают и с нижней палубы пролетали мимо него, устремляясь к вентиляционным решеткам. Они могли бы заблокировать или хотя бы уменьшить отток воздуха, и тогда захватчики получили бы шанс отключить вентиляцию и вернуться в космоплан. Но дополнительные отверстия, прорезанные Эриком, свободно выпускали всю мелочь наружу. Из душевой кабины через открытую дверь вырвалась рваная лента воды и тоже устремилась к ближайшему отверстию.

Шумный поток воздуха начал ослабевать.

Затуманенный болью взгляд Эрика остановился на предводителе захватчиков. В разбушевавшемся микрошторме он из полуобнаженного людоеда превратился в коренастого сорокалетнего мужчину, одетого в рубашку и рабочие брюки. Чужак вцепился в поручень в двух метрах от Эрика, немного не доставая ногами до ближайшей решетки вентиляции, и его одежда яростно хлопала под натиском воздуха. Он сыпал ругательствами и проклятиями, широко разевая рот, но звук тоже уносило ветром. Его рука была окутана кровавым сиянием, так что просвечивали даже кости. С губ и из носа срывались струйки слюны и слизи и, смешиваясь с кровью и мусором, быстро исчезали в отверстии. Поток выделений окрасился в розовый цвет, потом стал багровым.

Свечение вокруг руки уменьшалось вместе с давлением и шумом бушующего воздуха. Ошеломленный взгляд уставился на Эрика, а на поверхности глаз стали вскипать пузырьки слез. С каждым ударом сердца из носа вылетали мелкие кровяные шарики.

Последние молекулы воздуха покинули кают-компанию.

Давление исчезло, и Эрик стал медленно поворачиваться на шнуре. Нейронаноники выдавали медицинский график его физиологического состояния в виде однородно красной статуи, и только предплечье правой руки оставалось угольно-черным. При каждом обороте его взгляд скользил по кают-компании. Эрик видел остававшихся в живых пришельцев, продолжавших барахтаться среди мусора в жутковатой тишине. Трудно было определить, кто из них еще действительно жив. Трупы — два, жутко изуродованные — парили над полом и сталкивались с теми, кто пытался добраться до люка в полу. И мертвые, и живые истекали кровью из полопавшихся от колоссального перепада давления сосудов. Они как будто в замедленной съемке вели причудливый матч по борьбе, где наградой служил люк в палубе. Жуткое зрелище. Наконец эта картина скрылась из поля его зрения.

При следующем повороте копошения было уже меньше. И лица захватчиков — Эрик помнил их даже без обращения к нейронаноникам — начали меняться. Движения становились все медленнее, как будто в механоидах заканчивался запас энергии. Замерзающая жидкость затуманивала вакуум. Эрик понимал, что часть этой жидкости его собственная. Красная. Очень красная.

Поворот.

Целенаправленной деятельности в кают-компании больше не наблюдалось. Лишь изредка шевелились комки мелкого мусора.

Поворот, еще поворот. Краснота с мрачной величественностью заката стала покрываться серым налетом.

Поворот.

* * *

«Илекс» и восемь его собратьев выстроились в стандартное оборонительное кольцо шириной в две с половиной тысячи километров. Их искажающие пространство поля протянулись наружу, исследуя распределение масс и структуру окружающего участка пространства. В их своеобразном восприятии Лалонд представлялся глубокой шахтой, пробитой в однородности космоса и излучающей слабые гравитационные потоки, которые удерживали три небольших спутника и Кеньон, как сам Лалонд удерживался на орбите вокруг яркой бело-голубой звезды. Межпланетное пространство лучилось солнечной и электромагнитной энергией; пояса Ван Аллена, окружающие планету, сияли, будто лучи света на крыльях ангелов. Космические корабли и космопланы, присутствующие на орбите, выделялись на ткани пространства-времени плотными сгустками, пульсирующими электрическими и магнитными потоками.

Электронные сенсоры зафиксировали узкий пучок мазерного излучения, курсирующий между небольшими сенсорными спутниками на высокой орбите, спутниками связи и кораблями. Терранс Смит знал о его приближении, но никаких враждебных действий не последовало. Космоястребы, удовлетворенные отсутствием непосредственной угрозы, сохраняли строй еще девяносто секунд.

Поблизости от центра их строя участок пространства размером с кварк претерпел экстремальные изменения, его масса устремилась к бесконечности, и появился первый боевой фрегат. В течение следующих шести минут прыжок совершили и остальные двадцать судов. Это был отточенный стандартный маневр, предоставляющий Мередиту Салдане широчайшие возможности по применению любой тактики. Все, что ему было нужно, это достаточное количество информации для оценки ситуации.

Первые же полученные с сенсоров данные повергли в изумленное молчание всех, кто находился в обычно шумной рубке «Арикары». Амариск занимал центральную часть освещенной солнцем половины планеты, и полосы красного облака над Джулиффой были похожи на застывшую разветвленную молнию.

— Было ли раньше что-то похожее на этой забытой богом планете? — стараясь сдерживать изумление, спросил Мередит Салдана.

— Нет, сэр, — ответил Кельвин.

— Значит, это новая стадия вторжения?

— Да, сэр. Весьма вероятно.

— Капитан Гиннелс, нам известно, что это такое? — спросил командующий флотилией.

Офицер научного отдела штаба прервал дискуссию с двумя коллегами-аналитиками.

— Не имею представления, адмирал. Это определенно оптическое излучение, однако мы не обнаружили никакой эмиссии энергии. Хотя мы пока очень далеко от объекта. Но явление оказывает также влияние и на местные погодные условия.

Мередит снова переключился на изображение и невольно хмыкнул, заметив, что облака разделяются, словно слои сахарной ваты.