Дисфункция реальности — страница 190 из 229

— Вот это мне больше нравится! — заявил Сэл Йонг.

— Хорошо. Заканчивайте монтаж катеров, и начинаем погрузку багажа.

Как ни удивительно, но через пять минут все было закончено, и отряд погрузился на лодки. В собранном состоянии они представляли собой довольно простую конструкцию с большим винтом на корме и двумя циклоидными роторами, создающими воздушную подушку. Управлялся катер механическими лопастями, расположенными позади винта.

Келли прошла на корму катера, где уже разместились Сэл Йонг, Тео Коннал и Ариадна. Теперь, когда решение было принято, она радовалась, что больше не надо продираться сквозь джунгли с тяжелым рюкзаком за спиной.

Головной катер, которым управлял Реза, уже отошел от берега, легко скользя по лилиям, и повернул вниз по течению. Скорость быстро нарастала, и сидящие на носу собаки подняли головы навстречу ветру.

Глава 9

С первого дня после вступления на престол княжества Омбей княгиня Кирстен настаивала на том, чтобы завтрак проходил в семейном кругу. Кризисы приходят и уходят, но уделять внимание детям — священный долг их родителей.

Дворец Берлей, откуда она правила своим миром, стоял на вершине пологого холма в центре столицы Омбея, Атерстоне. Господствующее по высоте положение дворца обеспечивало великолепный вид из королевских апартаментов, расположенных в задней части каменного здания, на парки, сады и роскошные резиденции восточных районов города. Вдали, за дрожащей пеленой жаркого воздуха, виднелась голубая полоска океана.

Атерстон был построен всего в пятнадцати градусах к югу от экватора, то есть в тропическом поясе, но утренний бриз с океана сохранял приятную прохладу вплоть до десяти часов утра. Поэтому Кирстен приказывала слугам накрывать завтрак на широком, выложенном красной плиткой балконе ее спальни. Там она могла сидеть в окружении желтых и красных цветов местных вьющихся растений, называемых толла, и неторопливо наслаждаться обществом мужа и троих детей, рожденных естественным путем.

Зандре, Эммелине и Бенедикту было соответственно семь, пять и три года — дети, зачатые княгиней от Эдварда и выношенные естественным образом. Старшие пять отпрысков после тщательной модификации генов в соответствии с последними достижениями науки, доступными Кулу, были выращены в искусственных утробах. Обычай семейства Салдана: каждое новое поколение одаряли всеми достижениями прогресса, по крайней мере тех детей, кому предстояло подняться на вершины власти. А это, согласно древней традиции аристократов Земли, всегда были старшие потомки.

Первым пяти детям Кирстен было гарантировано двести лет жизни, тогда как она сама и трое младших могли рассчитывать только на сто восемьдесят. В 2608 году, через два месяца после восшествия на престол Кулу ее брата Аластера II, когда она была коронована в кафедральном соборе Омбея, ей исполнилось шестьдесят шесть лет. Будучи девятым ребенком в семье, она с самого детства знала, что будет править в самом молодом княжестве, Омбее (если только не произойдет несчастного случая с кем-то из старших братьев и сестер).

Подобно всем девяти своим собратьям по искусственной утробе, а также пяти естественно рожденным детям ее матери и отца, Кирстен обладала высоким ростом и превосходным здоровьем; генная модификация дала ей темно-рыжие волосы, правильный овал лица с округлыми щеками и, конечно, тонкий нос с загнутым вниз кончиком.

Но генная инженерия могла обеспечить лишь физическую выносливость, чтобы противостоять стрессам, неизбежно сопутствующим колоссальной ответственности в течение целого столетия правления. С самого рождения ей пришлось готовиться к этой тяжелой ноше: сначала были бесконечные политические и экономические дидактические курсы, потом пять лет учебы в университете Нью-Конга, чтобы знать, как применять теорию на практике. После двенадцатилетней службы в офицерском корпусе флота (обязательной для всех старших Салдана) ей доверили управление одним из отделов в «Кулу Корпорейшен», огромном конгломерате, охватывающем коммунальные предприятия, транспорт, строительство, энергетику и добывающую промышленность, основанном Ричардом Салданой и по сей день являющемся собственностью правящего семейства. С начальника отдела она поднялась до должности заместителя министров. Единственной целью этой карьеры было приобретение бесценного опыта власти, необходимого для претендента на трон.

Княжествами королевства всегда правили только братья и сестры царствующего монарха, которые поддерживали его интересы, так что семья составляла одну сплоченную команду. Такая иерархия существовала очень давно и оказалась весьма успешной в деле сплочения девяти звездных систем, раскиданных в пространстве на сотни световых лет друг от друга. Единственный раз система дала сбой, когда принц Михаэль пробудил к жизни Транквиллити, и семейство Салдана больше не намерено было допустить ничего подобного.

Наутро после прибытия «Экуана» Кирстен вышла на балкон не в лучшем настроении. Начиная со вчерашнего вечера «Тайм Юниверс» с триумфом транслировало свое эксклюзивное интервью, касающееся Латона. После пробуждения княгиня наскоро просмотрела подборки новостей и убедилась, что шум еще не утих. Самые горячие обсуждения были посвящены «Экуану» и объявлению на Гайане тревоги второго уровня. Впервые после своей коронации Кирстен подумала о цензуре как способе успокоить возрастающую истерию средств массовой информации. Наверняка еще до конца дня будет сделано официальное заявление.

Она закатала широкие рукава утреннего халата и перевела взгляд на великолепные лужайки, усыпанные множеством земных и местных цветов, на искусственные пруды, где плавали черные лебеди. В темно-голубом небе ни облачка. Еще один прекрасный благоухающий день, если и не в раю, то в месте, весьма на него похожем. Но освещенный солнцем пейзаж сегодня не оказал обычного умиротворяющего действия. С именем Латона было связано слишком много внушающих страх воспоминаний из ее юности. А политический инстинкт подсказывал, что этот кризис не решится за одну ночь. Только не этот.

Тот самый политический инстинкт, который помогал семье Салдана удерживать за собой многочисленные троны на протяжении четырех столетий.

Няня привела взбудораженных чем-то детей, и Кирстен заставила себя улыбнуться, а потом расцеловала их одного за другим. Эдвард посадил Бенедикта к себе на колени, а Эммелина заняла место рядом с матерью. Зандра нетерпеливо потянулась к кувшину с соком дорза.

— Сначала надо прочитать молитву, — напомнила ей Кирстен.

— Ну мама!

— Помолись.

Зандра жалобно вздохнула, сложила руки перед собой и пошевелила губами.

— Теперь можно есть?

— Да, только все тщательно пережевывай.

Она подала знак одному из четырех лакеев принести ее собственный чай и тосты.

Эдвард кормил Бенедикта маленькими кусочками хлеба и вареного яйца.

— В новостях опять говорят только о Латоне? — спросил он, взглянув на жену поверх головы Эммелины.

— Да, — ответила Кирстен.

Он сочувственно вздохнул и покачал перед улыбающимся лицом Бенедикта очередным брусочком хлеба.

Их брак длился уже сорок лет. И по всем меркам это был удачный союз, тем более в таком довольно странном понятии, как монархический брак. Эдвард происходил из старинной богатой семьи аристократов и во время службы на флоте удостоился наград. Он также подвергся модификации генной системы, что было благоприятным обстоятельством — при дворе предпочитали одинаковую продолжительность жизни у супругов, это помогало избежать некоторых осложнений. Их не принуждали вступать в брак, но Эдвард, безусловно, испытывал некоторое давление со стороны королевского семейства. Все старшие Салдана строго придерживались христианского принципа единобрачия, и вероятности развода для них не существовало. Аластер был главой церкви Кулу, защитником веры всего королевства. И члены его семьи не нарушали заповедей, по крайней мере публично.

Тем не менее Кирстен и Эдвард ощущали по отношению друг к другу взаимное уважение, доверие и даже нежность. Возможно, в самом начале, сорок лет назад, была и любовь. Но и того, что осталось, хватит, чтобы провести следующее столетие без горечи сожалений. А это уже немало. Стоило ей подумать о женитьбе ее брата Клауда…

— Мамочка опять задумалась, — громко объявила Эммелина.

Кирстен улыбнулась.

— Вот думаю, что с вами делать.

— А что? — пискнула Эммелина.

— Зависит от того, насколько вы напроказничали.

— Мы не проказничали! Спроси у няни, я хорошо себя вела. Весь день.

— Она вчера стащила купальное полотенце у Рози Олдамер, — сказала Зандра.

Эммелина захихикала.

— Ты же обещала не говорить.

— Это было так смешно. Мисс Эстри пришлось одолжить Рози полотенце, а самой дрожать от холода.

— Она вся посинела, — с гордостью добавила Эммелина.

— А кто такой Латон? — спросила Зандра.

— Очень плохой человек, — ответил ей Эдвард.

— Он на Омбее?

— Нет, — успокоила ее Кирстен. — А теперь поешь рисовых хлопьев.

Нейронаноники подали ей неслышный сигнал, что сразу навело на мысли о плохих новостях — шталмейстер ни за что не позволил бы себе побеспокоить ее во время завтрака, если бы известие не было серьезным. Кирстен подключилась к базе данных Совета обороны и безопасности.

— Опять неприятности, — с сожалением вздохнула она.

Эдвард поднял голову.

— Я помогу детям подготовиться к занятиям в дневном клубе, — предложил он.

— Спасибо.

«Все-таки он очень хороший муж».

Она прошла через жилые апартаменты и оказалась в широком, отделанном мрамором коридоре, ведущем в секретариат кабинета министров. Спешившие к своим рабочим местам служащие провожали княгиню, по-прежнему одетую в серо-голубой халат, поклонами и изумленными взглядами.

Официальная приемная помещалась в десятиугольном зале со сводчатым потолком и литыми канделябрами. Низкое солнце, проникающее сквозь опоясывающие зал лазурные окна, заливало помещение светом до середины стен. Полированная облицовка колонн из золота и платины ярко блестела в утренних лучах. Голограммы, изображающие на стенах величественные картины звездного неба, чередовались с полотнами, написанными маслом. Здесь не было современных работ, отражающих чьи-то сны или настроения; Салдана всегда отдавали предпочтение вечному великолепию антикварной живописи.