Хорошо хоть, что медицинский модуль остался лежать в капсуле, хотя по пути из космопорта до склада пропало несколько других вещей. Проклятье, почему Рут и тут оказалась права? И шериф не проявил ни малейшего интереса, когда священник заявил про исчезнувшие лекарства. Опять же, как она и предсказывала.
Хорст вздохнул и положил руку на плечо Рут, сидевшей на краю койки и поглаживающей волосы Джей.
— Она гораздо крепче, чем я, — сказал он. — Все будет в порядке. В таком возрасте кошмары рассеиваются очень быстро. К тому же нам предстоит путешествие по реке. Смена обстановки ей поможет.
— Спасибо вам, Хорст.
— Ваши предки прибегали к генной инженерии?
— Да, немного. Мы не принадлежим к семейству Салдана, но один из моих предков, благослови его Бог, был довольно обеспеченным человеком и шесть или семь поколений назад произвел базовые модификации. А что?
— Я подумал о возможности инфицирования. Здесь имеется вид грибковых спор, способных жить в крови человека. Но если в вашей семье были проведены хотя бы самые скромные усовершенствования иммунной системы, то беспокоиться не о чем.
Он поднялся и выпрямился, морщась от боли в спине. В общежитии стояла тишина; огни в центре, где спали остальные дети из Седьмой группы, уже погасили. Под оставленными гореть осветительными панелями жужжали местные насекомые размером с крупную пчелу с большими серыми крыльями. Шериф уже ушел осматривать найденное в реке тело, и другие колонисты разошлись, оставив их с Рут наедине. В районе столовой Хорст заметил начинающуюся сходку, куда собралось большинство взрослых. В другом углу плотной группой сидели угрюмые привы. Хорст понимал, что они напуганы. Недавние беспризорники, возможно, никогда не видевшие настоящего неба, не говоря уж о первобытных джунглях. Они весь день не покидали общежития. Хорст понимал, что должен попытаться познакомиться с ними, помочь навести мосты между их группой и добровольцами-колонистами, как-то сплотить общество. В конце концов, остаток жизни им предстоит провести вместе. Но почему-то не чувствовал в себе для этого достаточно сил.
Завтра, пообещал он себе. На корабле им предстоит провести вместе целых две недели, и там наверняка представится подходящая возможность.
— Я должен присутствовать на собрании, — сказал Хорст.
Со своего места он видел, что два человека уже завели яростный спор.
— Пусть себе болтают, — проворчала Рут. — Это поможет им избежать неприятностей. Они ни до чего не договорятся, пока не появится инспектор по расселению.
— Он должен был прийти еще сегодня утром. Нам необходим совет об устройстве домов. Мы даже не знаем, в какой местности нам предстоит жить.
— Все это скоро выяснится, для поучений и инструкций у инспектора будет достаточно времени в течение всей поездки. Я подозреваю, что сегодня вечером он развлекается в городе. И не могу его за это винить — бедняга окажется привязан к нам на целых восемнадцать месяцев.
— Вы всегда подозреваете в людях самое худшее?
— Приходится. Но сейчас меня волнует не это.
Хорст еще раз оглянулся на спорящих людей. Они начали голосовать, и часть рук поднялась вверх.
— Что же вас тревожит? — спросил он, присев на край койки лицом к Рут.
— Убийство.
— Мы не можем с уверенностью сказать, что это убийство.
— Смотрите на вещи реально. Труп раздет догола. Что еще это может быть?
— Он мог напиться.
«Потому что, видит Бог, мне самому хочется выпить при одном только взгляде на эту реку».
— Напился и пошел купаться? В Джулиффе? Да ну, Хорст!
— Вскрытие покажет, есть ли… — Под взглядом Рут он умолк, не закончив фразу. — Нет, думаю, никакого вскрытия не будет, не так ли?
— Нет. Должно быть, его просто спихнули в воду. Шериф говорил, что сегодня утром поступило заявление об исчезновении двух колонистов Третьей группы, поданное их женами. Пете Кокса и Алуна Рейтера. Десять против одного, что это тело кого-то из них.
— Возможно, — согласился Хорст. — Поразительно, насколько высока здесь преступность. От мира первой стадии колонизации я почему-то такого не ожидал. Да, впрочем, и Лалонд я представлял несколько иначе. Но скоро мы оставим все это позади. Наше общество окажется слишком мало для подобных вещей, мы все будем знать друг друга.
Рут с усталым видом потерла глаза.
— Хорст, вы совершенно не хотите думать. По-вашему, почему на трупе не осталось одежды?
— Не знаю. Наверное, кому-то приглянулся его костюм и ботинки.
— Правильно. А теперь скажите, какой грабитель будет убивать человека из-за пары ботинок? Вернее, хладнокровно лишать жизни двух человек? Господи, я признаю, что люди здесь небогаты, но они не дошли до такой степени отчаяния.
— И кто же это?
Она многозначительно оглянулась через плечо. Хорст проследил за ее взглядом.
— Привы? По-моему, это предубеждение, — с укоризной произнес он.
— Вы же видели, как относятся к ним жители города. Да и мы не лучше. Они не могут выйти за пределы порта без риска быть избитыми. И все из-за их комбинезонов, а больше им нечего надеть. Так кому может понадобиться нормальная одежда? И кто не станет беспокоиться о том, каким способом ее раздобыть? Кроме того, кто бы ни убил этого человека, он сделал это на территории порта, недалеко от нашей ночлежки, к сожалению.
— Неужели вы думаете, что это кто-то из наших? — воскликнул Хорст.
— Остается только молиться, чтобы это было не так. Но при нашем везении я бы на это не рассчитывала.
Диранол, самый маленький и самый удаленный из трех естественных спутников Лалонда, оставшийся сейчас в одиночестве на ночном небе, представлял собой девятисоткилометровую глыбу из красновато-желтого реголита, вращавшуюся в полумиллионе километров от планеты. Он повис над восточным краем горизонта, заливая Даррингхэм призрачным розоватым сиянием. Байк резко затормозил перед пятном света, льющегося из-под огромного навеса общежития. Мэри Скиббоу сняла руки с талии Фергуса. Гонка по темным городским улицам возбуждала ее, наполняя душу радостным волнением. Стены проносились мимо, почти неуловимо для глаз, луч фары выхватывал из темноты крыс и грязные лужи на дороге всего за мгновение до того, как они оказывались под колесами, ветер трепал волосы и выбивал слезы из глаз. Каждый поворот грозил смертельной опасностью. Вот это жизнь!
— Прибыли, твоя остановка, — сказал Фергус.
— Верно.
Она перекинула ногу через седло и встала рядом. И тотчас ощутила непереносимую тоску, ледяное отчаяние, давно нависшее над ней, грозящее обрушиться при первой же мысли о будущем и о том, что ждет впереди.
— Ты просто прелесть, Мэри.
Он поцеловал ее, лаская правую грудь девушки через ткань футболки. А потом уехал, и красный огонек байка быстро исчез в темноте.
Опустив плечи, она шагнула под навес общежития. Большинство коек были уже заняты, люди сопели, кашляли и ворочались во сне. Ей хотелось развернуться и убежать обратно, к Фергусу и Хэмишу, назад, к темному наслаждению последних часов. Ее мозг и кровь все еще горели от неприкрытой жестокости боев сейси, от криков возбужденной толпы в задней комнате «У Донована», от запаха и вида льющейся крови. А потом восхитительно-непристойное наслаждение в тихой хижине близнецов, их напряженные тела, сначала сплетающиеся с ее телом по очереди, а потом сразу вместе. И безумная гонка в багряном лунном свете. Мэри хотелось, чтобы каждая ее ночь была такой же и никогда не кончалась.
— Где ты была, черт побери?
Отец стоял перед ней, сжав челюсти, как всегда, когда он не на шутку сердился. Но сейчас ей было на все наплевать.
— В городе, — ответила она.
— Где это в городе?
— Развлекалась. Делала именно то, чего, по-твоему, делать не следует.
Он ударил ее по щеке, так что шлепок эхом отразился от высокого навеса.
— Перестань дерзить, нахальная девчонка. Я задал вопрос. Чем ты занималась?
Мэри уставилась на отца, чувствуя, как пылает щека, но не желая даже притронуться к ней рукой.
— Что дальше, папочка? Выпорешь меня ремнем? Или просто обойдешься кулаками?
У Джеральда Скиббоу от такой наглости открылся рот. Люди с соседних коек начали недовольно поглядывать в их сторону.
— Ты знаешь, который час? Где ты шлялась? — прошипел он.
— Ты уверен, что хочешь получить правдивый ответ, папочка? Точно уверен?
— Ты подлая маленькая шлюшка. Твоя мать всю ночь места себе не находила. Неужели тебя даже это не беспокоит?
Мэри презрительно усмехнулась.
— Что же может со мной случиться в этом раю, куда ты нас затащил?
На мгновение ей показалось, что отец снова ее ударит.
— В порту на этой неделе произошло два убийства, — сказал он.
— Правда? Это меня не удивляет.
— Марш в постель, — бросил он. — Мы обсудим это завтра утром.
— Обсудим? — насмешливо повторила она. — Хочешь сказать, что готов меня выслушать?
— Ради бога, Скиббоу, — крикнул кто-то. — Не мешай нам спать.
Под беспомощным взглядом отца Мэри сбросила ботинки и растянулась на своем лежаке.
Квинн еще дремал в своем спальном мешке, борясь с последствиями от дрянного пива, выпитого вчера в баре, как вдруг кто-то вцепился в край его койки и повернул ее на девяносто градусов. Он отчаянно засучил руками и ногами, но предотвратить падение было невозможно. Сначала в цементный пол врезалось его бедро, так что чуть не лопнули тазовые кости, а потом приложилась и челюсть. От изумления и боли Квинн взвыл.
— Подъем, прив! — раздался крик.
Над ним, злорадно усмехаясь, стоял мужчина лет сорока с небольшим, высокий и крепко сбитый, с копной черных волос и окладистой бородой. На загоревшей обветренной коже лица и рук просматривались глубокие следы оспин и красные штрихи капилляров. Его одежда была сшита из натуральных тканей и состояла из плотной рубашки в красную и черную клетку с оторванными рукавами, зеленых джинсов и шнурованных ботинок до колен, а на поясе болталось несколько энергоинструментов и зловещего вида мачете в девяносто сантиметров длиной. У основания шеи на тонкой цепочке поблескивал серебряный крестик.