Ветер стих, и пламя костров устремилось прямо к звездному небу, но запахи готовящейся еды плыли над водой, достигая «Свитленда» и его собратьев. Аромат свежевыпеченного хлеба и густой наваристой похлебки вызвал в желудке Квинна настоящий бунт. Привам выдали холодную еду и фрукты, похожие на апельсины, только с фиолетовой кожурой и соленые на вкус. Все колонисты ели горячую пищу. Сволочи. Но привы начинают поглядывать в его сторону, а это уже кое-что. Он уселся на палубе перед надстройкой и смотрел на север, в противоположную сторону от этих средневековых лачуг, на которые пускают слюни колонисты. На севере было темно, и это ему нравилось. Тьма существует во многих формах, как физических, так и духовных, и именно тьма в конце концов побеждает все. Этому научили его в секте; тьма есть сила, и триумфа добиваются лишь те, кто привержен тьме.
Губы Квинна беззвучно зашевелились: «После тьмы придет Вестник Света. Он вознаградит тех, кто шел Его тропой в бездну Ночи. Ибо лишь они правдивы по отношению к себе и естеству человека, по сути своей зверя. Они воссядут на его длани и низвергнут тех, кто прикрывается ложью перед Нашим Богом и Его братом».
Чья-то рука коснулась его плеча, и Квинн, обернувшись, увидел толстого улыбающегося священника.
— Через несколько минут я буду служить молебен на корме. Мы решили просить благословения нашему путешествию. Приглашаю вас присоединиться.
— Нет, спасибо, отче, — спокойно ответил Квинн.
Улыбка Хорста стала печальной.
— Что ж, понимаю. Но двери Бога всегда открыты для вас.
Он повернулся и пошел на корму.
— Вашего Бога, — прошептал ему в спину Квинн. — Но не моего.
Джексон Гэль заметил девчонку, которую накануне видел «У Донована».
Опершись головой на руки, она стояла у перил левого борта, сразу за гребным колесом. Помятая темно-синяя рубашка была заправлена в черные спортивные шорты, а на босых ногах белели простые шлепанцы. Сначала ему показалось, что она смотрит на реку, но затем он увидел пристегнутый к поясу многофункциональный блок и серебристые линзы на глазах. Ее нога ритмично постукивала по палубе.
Джексон спустил на пояс верх серого комбинезона и завязал рукава, чтобы не было видно проклятой алой надписи. Влажный ветерок нисколько не освежал кожу. Есть ли на этой планете хоть одна молекула холодного воздуха?
Он похлопал ее по плечу.
— Привет.
По лицу пробежала тень раздражения. Ее рука поднялась к кнопкам управления блока, а к Джексону повернулись невидящие серебристые линзы. Затем серебро исчезло, открыв темные выразительные глаза.
— Да?
— Наслаждаешься местной трансляцией?
— Это здесь-то? Шутишь. Мы плывем по реке, потому что на этой планете еще не изобрели колесо.
Джексон рассмеялся.
— Тут ты права. И что же ты смотрела?
— «Кинетическую жизнь». Последний альбом Джеззибеллы.
— Эй, Джеззибелла мне нравится.
Ее раздражение немного улеглось.
— Еще бы. От нее все мужики просто плавятся. Она показывает женщинам, что при желании можно с вами сделать. Она просто класс.
— Я однажды видел ее вживую.
— Господи! Правда? Когда?
— Год назад она выступала у нас в аркологии. Пять вечеров на стадионе, и все билеты были проданы.
— Ну и как?
— Супер. — Он восторженно взмахнул руками. — Ничего похожего на отсталые группы «иллюзорных настроений», как будто несколько часов подряд занимаешься сексом. Она такое вытворяет со своими танцовщиками, что все тело загорается огнем. Говорили, что в ее трансляционной системе используются нелегальные коды, активирующие ощущения. Да кому какое дело? Тебе бы точно понравилось.
Мэри Скиббоу опять нахмурилась.
— Теперь я этого уже не узнаю. Вряд ли она прилетит на эту захолустную планету.
— Разве ты не хотела сюда ехать?
— Нет.
Нескрываемое отвращение в ее голосе поразило Джексона. Колонисты всегда казались ему одурманенной толпой любителей того сельского очарования, которое до сих пор тянулось по берегу реки. Ему и в голову не приходило, что не все они с одинаковым рвением стремятся к этой цели. Мэри могла стать ценным союзником.
Он заметил, что со стороны судовой надстройки к ним подходит сын капитана Карл. На парне были только белые полотняные шорты и парусиновые туфли на резиновой подошве. «Свитленд» как раз шел по неспокойному участку реки, но Карл превосходно сохранял равновесие, словно предвидел малейший наклон палубы.
— А, вот ты где, — заговорил он с Мэри. — Я тебя повсюду искал и уже решил, что ты на молебне, который устроил священник.
— Я не собираюсь просить благословения нашей поездке, — быстро ответила она.
Карл широко усмехнулся, и его белые зубы блеснули в сгущающихся сумерках. Он был на голову ниже Джексона и даже на несколько сантиметров ниже Мэри, но мускулистый торс мог служить иллюстрацией для медицинского учебника. Совершенство его тела наводило на мысль о генетических улучшениях. Джексон с растущим замешательством смотрел, как Карл протягивает руку Мэри.
— Ты готова? — спросил Карл. — Моя каюта впереди, как раз под капитанским мостиком.
Мэри подала ему руку.
— Конечно.
Карл озорно подмигнул Джексону и увел Мэри с палубы. Перед тем как они скрылись в надстройке, Джексону послышалось, что Мэри хихикает. Он не мог поверить своим глазам. Она предпочла ему Карла? Этот мальчишка на пять лет его младше! Он злобно сжал кулаки. Все из-за того, что он прив, можно не сомневаться. Маленькая сучка!
Каюта Карла была небольшим помещением в носовой части судна и выглядела как типичная комната подростка. На столе лежали два процессорных блока, какие-то микроинструменты и наполовину разобранная ячейка памяти из судовой системы. Голограммы на стенах изображали созвездия и планеты; одежда, обувь и полотенца валялись по всему полу. Но его каюта оказалась примерно в десять раз больше того помещения, которое семья Скиббоу была вынуждена делить с семейством Кава.
Дверь за Мэри захлопнулась, и голоса собравшихся на кормовой палубе людей стали намного тише. Карл, едва войдя, сбросил туфли и опустил широкую откидную койку.
«Ему всего пятнадцать, — пронеслось в голове Мэри, — но какое великолепное тело, а улыбка… Господи, я не должна была даже приходить сюда, не говоря уж о том, чтобы ложиться с ним в постель». Но эта мысль лишь сильнее распалила ее чувства.
Собравшиеся на молитву затянули гимн, и в их голосах зазвенел неподдельный энтузиазм. Она вспомнила, что среди них и ее отец, как раз сегодня утром пытавшийся поговорить с ней по душам и заявивший, что полное удовлетворение может прийти только в результате размеренной жизни, наполненной честным трудом. Он советовал дочери понять, что их будущее — Лалонд, и это будущее прекрасно.
Под торжествующим взглядом Карла Мэри расстегнула рубашку, а затем взялась за шорты.
На третий день пути вид селений на берегах Джулиффы немного изменился. «Свитленд» миновал Топь Халтайна, и деревни стали появляться на далеком северном берегу. Им не хватало ухоженности предыдущих поселков, здесь было меньше скота и обработанных полей, участки расчищенных джунглей сократились, и деревья, подступающие теперь намного ближе к хижинам, выглядели более внушительно.
Река разветвилась, но «Свитленд» продолжал идти по главному руслу. Движение на Джулиффе заметно уменьшилось. Население местных ферм занималось тяжелой работой, и людям просто некогда было строить парусные лодки. По реке ходили только крупные баржи, в основном доставляющие на городские верфи древесину мейопа, вырубаемого поселенцами. Но к концу первой недели даже баржи остались позади. Привозить в город лес с этих отдаленных участков было попросту невыгодно.
Каждый час теперь встречались все новые притоки. Джулиффа сузилась, ее ширина сократилась до двух километров, и быстро текущая вода выглядела почти чистой. Поселения стали редкостью, порой между ними было пять, а то и шесть часов хода.
Хорст почувствовал, как изменилось настроение людей, и молился, чтобы высадка на берег прогнала охватившее их уныние. Когда люди бездельничают, за работу берется дьявол, и сейчас эта поговорка казалась верной как никогда. Постройка домов и расчистка земли не дадут людям скучать. Но вторая неделя путешествия, казалось, тянулась целую вечность, да и зарядившие ежедневные дожди никак не поднимали настроение. Люди начали роптать, сетуя на удаленность выделенной им земли.
Подступившие с обеих сторон джунгли производили тягостное впечатление, деревья и кустарники росли по берегам так плотно, что казались непроницаемой стеной листвы, спускающейся к самой воде. Заросли фолтвайна — цепкого пресноводного растения — тоже причиняли немало неприятностей. Его длинные побеги росли под самой поверхностью воды по всей ширине реки. Самые крупные скопления Розмари легко обходила, но отдельные плети неизбежно наматывались на гребные колеса. В таких случаях «Свитленд» останавливался, и Карл со своей младшей сестренкой карабкались по лопастям, срезая скользкие побеги ярко-желтыми лезвиями лучевых резаков.
На тринадцатый день после отплытия из Даррингхэма суда оставили Джулиффу и свернули в приток Кволлхейм. Ширина его составляла всего триста метров, течение стало еще быстрее, а тридцатиметровые деревья, увитые лианами, образовывали по обоим берегам непроходимый частокол. На юге колонисты заметили пурпурные и серые вершины далекого горного хребта и с удивлением смотрели на ярко освещенные солнцем снежные шапки. Казалось, что на этой планете просто не может быть льда, лед — совершенно не свойственное для Лалонда явление. Утром четырнадцатого дня на берегу, выше по течению, появилось селение — первое за тридцать шесть часов. Оно расположилось на полукруглой расчищенной площадке, отвоевавшей у джунглей примерно километр пространства. Повсюду лежали поваленные деревья. Из нескольких костровых ям поднимались тонкие струйки дыма. Стоящие здесь лачуги представляли собой жалкие подобия добротных домов, виденных в низовьях реки; на связанных кое-как каркасах держались стены и крыши из сплетенных пальмовых листьев. Единственный причал выглядел ужасно ненадежным, и возле него покачивались на волнах лишь три выдолбленных каноэ. Узкий ручеек, текущий посреди вырубки к реке, оказался открытой сточной канавой. Привязанные к колышкам козы щипали короткую травку. Чахлые цыплята рылись в кучах мусора и опилок. Жители провожали проходящий «Свитленд» равнодушными хмурыми взглядами. Большинство людей носили шорты и ботинки, а кожа поселенцев казалась коричневой, но от солнца или от грязи, определить было трудно. В этом месте даже неизменные звуки джунглей доносились как-то приглушенно.