— Добро пожаловать в город Шустер, — с некоторой иронией произнесла Розмари.
Она стояла на мостике, постоянно поглядывая на носовой масс-детектор, чтобы не угодить в очередную ловушку фолтвайна или не напороться на полузатопленные бревна.
Совет Седьмой группы и Пауэл Манани тоже собрались на мостике, радуясь возможности укрыться в тени.
— Это он и есть? — ошеломленно спросил Рай Молви.
— Да, это столица провинции, — подтвердил Пауэл. — Люди живут здесь уже около года.
— Не расстраивайтесь, — сказала Розмари. — Отведенные вам земли лежат в двенадцати километрах вверх по реке. Вам не придется часто встречаться с этими людьми. Что, по-моему, только к лучшему. Мне и раньше приходилось видеть подобные поселения, они способны заразить духом уныния своих соседей. Вам лучше устроиться самостоятельно.
Рай Молви, не зная, что сказать, коротко кивнул.
Три судна медленно прошли мимо поселения и его апатичных обитателей. Колонисты, собравшись на корме, в молчании смотрели, как корабли исчезают за поворотом реки.
Хорст перекрестил поселок и пробормотал короткую молитву. Хотя, подумал он, реквием здесь был бы более к месту.
Джей Хилтон повернулась к матери.
— Мамочка, мы тоже будем так жить?
— Нет, — решительно ответила Рут. — Никогда.
Спустя два часа, когда река сузилась до полутораста метров, Розмари увидела, что показания на ее инерционном навигаторе совпадают с координатами, данными ей в комитете землеустройства. «Свитленд» замедлил ход до минимума, а Карл, стоя на носу, зоркими глазами обыскивал непроницаемый барьер зелени по южному берегу. Час назад прошел дождь, и из джунглей тянулись тонкие белые щупальца пара. Между ветвями деревьев с резкими криками порхали мелкие разноцветные птички.
Вдруг Карл подпрыгнул и замахал руками, показывая матери на берег. И тогда Розмари тоже увидела потускневший серебряный столбик с шестиугольным значком на вершине. Он был врыт в землю в пяти метрах над краем воды.
Она дала победный гудок.
— Конечная остановка, — протяжно объявила Розмари. — Абердейл.
— Отлично, — воскликнул Пауэл и поднял руки, прося тишины. Он вскочил на бочонок и обратился к собравшимся на носовой палубе колонистам: — Вы уже видели, что можно сделать, если не терять решимости и прилежно работать. И вы видели, как легко потерпеть неудачу. Какой путь вы выберете, решать только вам. Я буду помогать вам на протяжении восемнадцати месяцев, и за это время вы определите, какое вас ждет будущее. Наступает решающий момент. А теперь скажите, хотите ли вы добиться успеха? — Он услышал одобрительный гул и широко улыбнулся. — Прекрасно. Первой нашей задачей будет постройка причала, чтобы к нему могли пристать капитан Ламборнэ и два других судна. Так мы сможем разгрузить ваши вещи, не намочив их. Кроме того, причал на этой реке играет важную роль для любого поселения. По нему приезжие могут определить, какая здесь создается община. Как вы могли заметить, наш славный капитан не собиралась останавливаться в Шустере. И это не удивительно, не так ли? У хорошего причала встанет любое судно, даже в этом удаленном уголке. Он показывает, что вы намерены стать частью жизни планеты. Что вы хотите торговать и богатеть. Что в вашем поселении для умного капитана всегда найдутся привлекательные возможности. Хороший причал приобщает вас к цивилизации. Так что я думаю, решив продолжать начатое дело, мы начнем со строительства надежного причала, чтобы он мог послужить и вашим внукам. Я считаю, что это было бы правильно. Я прав?
В ответ прогремело оглушительное «Да!».
Пауэл хлопнул в ладоши и спрыгнул с бочонка.
— Квинн?
Он жестом подозвал парня, стоявшего среди молчаливой группы привов в тени надстройки.
Квинн поторопился выйти вперед.
— Да, сэр?
Его уважительный тон ничуть не обманул Пауэла.
— В данный момент капитан удерживает судно против течения. Но это требует дополнительного расхода топлива, так что, если мы хотим, чтобы «Свитленд» задержался здесь подольше, надо закрепить судно. Тебе придется вытащить канат на берег и привязать к крепкому дереву, способному выдержать нагрузку. Справишься?
Квинн перевел взгляд на монолитную массу зелени на берегу, затем снова повернулся к Пауэлу.
— А как я туда попаду?
— Вплавь, парень. И не говори, что ты не умеешь плавать. Здесь всего тридцать пять метров.
Карл уже подошел ближе и начал разматывать трос.
— Как только ты закрепишь канат, мы подведем «Свитленд» к мелководью поставим на надежные якоря, — сказал он. — Тогда все смогут высадиться на берег.
— Чудесно, — мрачно бросил Квинн.
Он скинул ботинки и начал стаскивать комбинезон. Ворикс подошел и с интересом обнюхал его обувь. Квинн, оставшись в одних шортах, присел на палубу, чтобы снова надеть ботинки.
— А нельзя ли, чтобы со мной отправился Ворикс? — спросил он.
Пес повернулся, высунув из пасти длинный язык.
— За каким дьяволом он тебе понадобился? — удивился Пауэл.
Квинн махнул рукой на джунгли, полные неумолчных звуков.
— Чтобы разобраться с дикими сейси, если они там есть.
— Марш в воду, Квинн, и перестань скулить. Здесь нет никаких диких сейси.
Пауэл смотрел, как Квинн соскальзывает в воду, а Джексон Гэль подает ему конец каната. Наконец Квинн мощными гребками поплыл к берегу, таща за собой канат.
— Всех сейси давно сожрали кроклевы, — крикнул ему вслед Пауэл и громко расхохотался.
Затем он спокойно пошел на корму набирать бригаду колонистов для постройки причала.
Глава 8
Транквиллити: цилиндр из полипа с округлыми торцами, с оболочкой цвета обожженной неглазурованной глины, длиной шестьдесят пять и диаметром семнадцать километров, самый большой из всех выращенных в Конфедерации биотех-биотопов. При такой унылой и негостеприимной наружности его трудно было заметить издали; тот скудный поток света, что доходил до него от звезды класса F3, отстоящей от биотопа на один и семь десятых миллиарда километров, казалось, обтекал его, почти не освещая поверхности. Транквиллити был единственным поселением людей в этой звездной системе и вращался над Кольцом Руин на высоте семь тысяч километров. Единственными его компаньонами являлись жалкие останки сооружения ксеносов, служившие постоянным напоминанием о смертности любой структуры, какой бы большой и мощной она ни была. Одинокий, изолированный и беспомощный в политическом смысле; казалось, жить в таком месте способны лишь немногие люди.
И все же…
Приближающиеся космические корабли и суда мусорщиков не могли не заметить, что вокруг торца, обращенного к галактическому северу, постоянно мерцает свет. Неподалеку от биотопа находился целый комплекс промышленных станций. Все они принадлежали одной из крупнейших астроинженерных компаний Конфедерации, и все постоянно работали, обслуживая непрекращающийся поток прилетающих и улетающих кораблей. Вокруг, выбрасывая шлейфы голубоватых ионов, кружилось целое облако грузовых и пассажирских челноков, топливных танкеров и многоцелевых служебных катеров.
Северный торец Транквиллити трехкилометровой осью соединялся с невращающимся космопортом: диском из металлических брусьев диаметром четыре с половиной километра, чья поверхность была занята вспомогательными службами, топливными резервуарами и посадочными опорами, напоминая гигантскую паутину, в которую попал целый рой кибернетических насекомых. Здесь кипела деятельность, ничуть не менее бурная, чем в любом космопорте эденистов, только в Транквиллити загружались и разгружались, заправлялись и принимали пассажиров корабли адамистов.
Позади тускло-серебристого диска гордо возвышались три круглые опоры: причалы для биотехкораблей, спускающихся и поднимающихся с грациозной ловкостью. Их геометрическое разнообразие восхищало не только посетителей космопорта, но и всех жителей биотопа; смотровые площадки, выходящие на эту сторону, были чрезвычайно популярны не только среди молодежи, но и у людей зрелого возраста. Мирчаско — то самое место, где спаривались, выращивали потомство и умирали черноястребы. Транквиллити стал одной из немногих их легальных баз. Здесь же при готовности выложить около двадцати миллионов комбодолларов можно было купить и яйца черноястребов, причем никто не задавал лишних вопросов.
По всему периметру торца в окружающее пространство тянулись сотни органических кабелей; постоянное воздействие космической пыли и удары частиц почти ежедневно приводили к пробоям, и потому кабели были снабжены специальными железами, компенсирующими повреждения. Вращение биотопа обеспечивало постоянное натяжение кабелей, и они отходили от оболочки, будто свинцово-серые спицы колеса космического велосипеда. Эти кабели пронизывали исполинскую магнитосферу Мирчаско и вырабатывали колоссальной силы электрический ток, обеспечивая энергией биологические процессы в клеточном слое Транквиллити, осевую осветительную трубку, а заодно и обитателей биотопа. Для регенерации структуры полипа Транквиллити ежегодно поглощал тысячи тонн астероидных минералов, но химические реакции давали лишь малую часть необходимой энергии.
В середине цилиндрического тела биотопа располагался город с населением более трех миллионов человек; вдоль экватора протянулась полоса космоскребов — пятисотметровых башен, выходящих за пределы оболочки и снабженных длинными закругленными прозрачными панелями, откуда в космос лился теплый желтоватый свет. Вид, открывающийся из роскошных апартаментов, был поистине захватывающим: звезды, чередующиеся с картиной охваченного бурями газового гиганта и его небольшой коллекцией колец и лун. Вечное и постоянно меняющееся зрелище, поскольку ради создания стандартной земной гравитации у основания башен биотоп постоянно вращался. Здесь адамисты могли увидеть картину, доступную эденистам по праву рождения.
И нет ничего удивительного в том, что Транквиллити с его либеральными банковскими законами, низкими налогами, возможностью нанять черноястребов и беспристрастной сущностью биотопа, контролирующей внутренний порядок, так что преступность оставалась на самом низком уровне (условие, необходимое для спокойствия поселившихся здесь миллионеров и миллиардеров), стал одним из главных независимых т