— Скорее, это лишь ненавязчивое напоминание, как крест напоминает о страданиях Христа и о том, ради чего он им подвергся. Я хочу сказать, что верю в успех научного коллектива. И знаю, что необходимо выяснить причину.
— Но почему? Почему твой отец, а до него твой дед считали это таким важным делом?
— Из-за заурядности леймилов. — Она увидела, что он уловил ее мысль. На лбу Джошуа под прядями рыжеватых слипшихся волос появилась хмурая морщинка. — Да, их организм сильно отличался по химическому составу, у них было три пола и чудовищные, на наш взгляд, тела, но их мысленные процессы протекали примерно так же, как и наши. Это дает нам возможность их понять. И в то же время указывает на опасное сходство. Как и то, что в области технологий они были равны нам, а возможно, и ушли немного вперед. С чем бы они ни столкнулись, оно когда-нибудь может настигнуть и нас. Если мы узнаем, что это было, сможем подготовиться или даже защитить себя. Если только получим и распознаем какое-нибудь предупреждение. Это и понял Михаэль, это и было его откровением. Теперь ты видишь, что он никогда не отказывался от своего долга и верности Кулу. Он избрал единственно возможное средство обезопасить королевство в далеком будущем. И пусть способ оказался необычен, проблему необходимо было решить.
— И она решается? Твои драгоценные ученые продвинулись хоть сколько-нибудь в определении причины произошедшего?
— Не слишком далеко. Порой я опасаюсь, что мы опоздали, что утеряно все самое важное. Мы очень много узнали о физическом облике леймилов, но почти ничего — об их обществе. Поэтому и предъявили право на твою находку. Огромное количество сохраненной там информации может обеспечить прорыв. Нам ведь не много требуется, хоть какая-то подсказка. Реальных вероятностей существует всего две.
— И какие же?
— Они сделали некое открытие, которое заставило их так поступить. Их ученые обнаружили какое-то фундаментальное физическое явление или закон; или фракция духовенства натолкнулась на непреодолимое теологическое откровение вроде культа смерти, о котором ты упоминал. Вторая версия намного хуже: что-то обнаружило их, нечто настолько ужасное, что они предпочли гибель целой расы подчинению этому нечто. В таком случае угроза сохраняется, и наша встреча с ней лишь вопрос времени.
— А ты сама как считаешь?
Иона поджала ноги, чтобы теснее прижаться к нему, наслаждаясь успокаивающим теплом физической близости. Размышления на эту тему, как и всегда, казалось, лишали ее воли. К черту расовую гордость, леймилы были более прогрессивными, чем люди, и более сильными…
— Я склоняюсь ко второй версии, к внешней угрозе. В основном из-за происхождения леймилов. Они развивались не на планетах этой звездной системы. Не пришли с какой-то из расположенных поблизости звезд. А судя по найденным фрагментам космических кораблей, они не знали нашей технологии нуль-временных переходов, значит, остается только межзвездный ковчег, рассчитанный на несколько поколений. Но такой корабль используется лишь для колонизации соседних звездных систем не далее пятнадцати или двадцати световых лет. В любом случае, зачем странствовать по космосу, чтобы потом создавать биотопы и жить в них? Только ради этого не надо покидать свою родную звезду. Нет, я думаю, они пустились в долгий путь, имея на то весомую причину. Они бежали. Как тиратка, покинувшие родной мир после взрыва их звезды и превращения ее в красный супергигант.
— Но судьба все равно их настигла.
— Да.
— А кто-нибудь нашел фрагменты их корабля-ковчега?
— Нет. Если леймилы действительно добирались до Мирчаско со скоростью меньше скорости света, то они должны были появиться здесь семь или восемь тысяч лет назад. А заселить семьдесят тысяч биотопов потомками колонистов с одного или даже с десяти кораблей они могли не раньше, чем за три тысячи лет. Очевидно, что в отношении плодовитости они не могли сравниться с людьми. И корабль-ковчег в момент прибытия к Мирчаско наверняка был уже довольно старым. Вполне вероятно, что его просто законсервировали. И если он находился на той же орбите, что и биотопы в момент катастрофы, вторичные взрывы могли уничтожить его безвозвратно.
— Жаль.
Она наклонилась и поцеловала его, с удовольствием ощущая, как руки Джошуа сжимают ее талию. Расплывчатые голубоватые тени-образы, полученные благодаря сенсорным клеткам Транквиллити, и подслушанные ею через сродственную связь интимные стоны и крики — все подтвердилось. Джошуа оказался самым энергичным любовником из всех, с кем она встречалась. Его нежности и властности было невозможно противостоять. Если бы еще не его безжалостная механистичность. Слишком уж он наслаждался тем, как она теряет контроль над своими чувствами. Но таков Джошуа: он ни с кем не намерен делиться; таким сделала его жизнь, заполненная случайными сексуальными связями с Доминикой и ее подружками и ложным ощущением независимости, рожденным его профессией. Все это ожесточило его. Джошуа не доверял людям.
— Остается только вопрос обо мне, — сказал он, обжигая своим дыханием ее лицо. — Почему ты выбрала меня, Иона?
— Потому что ты не совсем нормален.
— Что?
Ощущение близости рассеялось.
Иона с трудом удержалась от смеха.
— Сколько ценных находок было у тебя в этом году, Джошуа?
— Это был неплохой год, — уклончиво ответил он.
— Это был изумительный год, Джошуа. С учетом электронной стойки ты обнаружил девять артефактов, которые в сумме принесли тебе больше восьми миллионов комбодолларов. С момента рождения Транквиллити за сто восемьдесят лет ни один мусорщик не зарабатывал столько за год. Более того, столько денег не заработал ни один человек за весь период. Я проверяла. Какая-то женщина получила шестьсот тысяч в две тысячи пятьсот тридцать втором году, обнаружив неповрежденный труп леймила, и сразу же уехала отсюда. Джошуа, ты либо невероятно удачлив, либо…
Она замолчала, предоставив ему самому придумать продолжение.
— Либо?
В его голосе не было и тени усмешки.
— Я думаю, что ты экстрасенс.
Мимолетная вспышка вины, отразившейся на его лице, убедила Иону в ее правоте. Позже она много раз просила Транквиллити повторить этот момент, запечатленный в оптически чувствительных клетках искусственного мрамора стен, и вглядывалась в укрупненное плоское изображение его лица. Какое-то мгновение сразу после ее слов Джошуа выглядел испуганным и смущенным. Он, конечно, быстро справился с эмоциями и раскатисто рассмеялся.
— Чушь собачья! — воскликнул он.
— Тогда как ты все это объяснишь? Можешь мне поверить, такая удачливость не осталась незамеченной твоими друзьями-мусорщиками, и я говорю не только о Ниивсе и Сипике.
— Ты сама сказала — удача. Это просто совпадение. Если бы я снова отправился в Кольцо Руин, я мог бы еще пятьдесят лет рыться там впустую.
Она провела пальчиком по гладкой коже его подбородка. Никакой щетины не было и в помине; волосы на лице — еще один раздражающий фактор, от которого успешно избавляла генная инженерия.
— Держу пари, такого не случится.
Джошуа закинул руки за голову и усмехнулся, глядя снизу вверх на ее лицо.
— Но ведь мы этого уже никогда не узнаем, не так ли?
— Не узнаем.
— И что же именно тебя во мне привлекло? Моя способность видеть сквозь стены?
— Что-то вроде того. Эта способность могла бы оказаться полезной.
— Так уж и полезной?
— Да.
— Что же ты от меня хочешь?
— Я хочу забеременеть от тебя.
На этот раз выражение испуга дольше задержалось на его лице.
— Что?
В голосе Джошуа послышалась почти паника.
— Забеременеть. Интуиция экстрасенса может стать очень полезным свойством для очередного Владыки Руин.
— Я не экстрасенс, — раздраженно бросил он.
— Это ты так говоришь. Но, даже если бы ты им не был, с точки зрения генетики ты более чем подходящий донор для любого ребенка. А я обязана обеспечить биотопу наследника.
— Осторожней, ты рискуешь стать настоящим романтиком.
— Ты не будешь связан никакими родительскими обязательствами, если причина твоего беспокойства именно в этом. Оплодотворенную яйцеклетку поместят в нуль-тау-капсулу и оставят там до конца моей жизни. Воспитанием ребенка займется Транквиллити и служители-домошимпы.
— Отличный способ растить ребенка.
Она села, выпрямилась, провела руками по животу, поиграла грудями. Самый надежный способ воздействовать на мужчину, особенно если он обнажен и лежит под тобой.
— Ты считаешь, что я нехороша, Джошуа? Какие ты нашел во мне недостатки?
Джошуа покраснел.
— О Господи!
— Так ты сделаешь это? — Иона взяла почти опустевшую бутылку. — Если я тебя не устраиваю, в космоскребе Сент-Анна есть клиника, где проводят искусственное оплодотворение. — Она наклонила бутылку и уронила одну каплю напитка на свой возбужденный сосок. Капля повисла, мягко поблескивая, а Иона переместила горлышко к другой груди. — Тебе надо только сказать «нет», Джошуа. Ты сможешь это сделать? Скажи «нет». Скажи, что я тебе надоела. Давай.
Его рот обхватил ее левую грудь, зубы почти до боли сжали кожу, и он начал сосать.
— Что ты о нем думаешь? — спросила Иона Транквиллити несколько часов спустя, когда Джошуа уже насытился ею и заснул.
Аквамариновые блики, проникающие сквозь окно, играли на его коже. Высоко над водой осевая осветительная трубка разгоралась над просторами биотопа новым рассветом.
— Я думаю, что во время твоего развития в утробе-аналоге произошла кратковременная остановка кровоснабжения твоего мозга. И повреждение оказалось неисправимым.
— Что с ним не так?
— Он постоянно врет, подводит своих друзей, крадет, когда уверен, что кража не будет замечена, он использует стимулирующие программы, запрещенные в большинстве миров Конфедерации, он не проявляет уважения к девушкам, с которыми вступает в связь, а в прошлом году он даже попытался уклониться от уплаты налогов под тем предлогом, что ремонтировал свой корабль.