— А, чушь все это, — со вздохом буркнул Колин. — Не мы решили эксплуатировать этот астероид. Если бы они хоть полгода не присылали сюда колонистов и дали нам перевести дух. Корабль каждые двадцать дней — это слишком, а деньги, которые колонисты отдают за проезд, не покрывают и половины расходов на отправку их вверх по реке. После оплаты космического перелета их больше ничего не интересует. А я бы лучше направил дополнительные средства на развитие базовой инфраструктуры, вместо того чтобы субсидировать речные перевозки. Да и капитаны не слишком довольны.
— Вот как раз об этом я и хотел еще поговорить. Я только что закончил просматривать последние графики, поступившие из правления; в течение ближайших семидесяти дней они собираются направить к нам еще пять кораблей с колонистами.
— Как обычно.
Колин даже не стал тратить силы на выражение напрасного протеста.
— Я подумал, что можно попросить капитанов речных судов брать в каждый рейс большее количество пассажиров. Они легко могут впихнуть на борт еще человек пятьдесят, стоит только соорудить навесы на открытых палубах. Такие условия будут не слишком отличаться от транзитных лагерей.
— Ты считаешь, они на это согласятся?
— А почему бы и нет? В конце концов, мы даем им возможность заработать на жизнь. И это лишь временные меры. А если не захотят, пусть стоят в гавани и теряют деньги. Вряд ли кто-то воспользуется колесным судном для перевозки крупных грузов. А когда будем перезаключать контракты, выберем наиболее сговорчивых капитанов.
— Если только они не вздумают объединиться. Эти капитаны та еще семейка. Вспомни, какой шум поднялся после аварии Кромптона. Он напоролся на бревно, а нас обвинил в том, что его отправили в неисследованный проток. Пришлось оплатить ему ремонт. Сейчас нам только и не хватает, что бурного развития профсоюзов.
— Что же еще я могу предпринять? Транзитные лагеря не вместят больше семи тысяч человек за раз.
— А, к черту все. Скажи капитанам, что они должны брать больше людей на борт, и точка. Я не хочу держать переселенцев в Даррингхэме дольше, чем это необходимо.
Он отогнал мысли о том, что будет, если хотя бы один из кораблей опрокинется посреди Джулиффы. На Лалонде не существовало организованной службы экстренной помощи; в городе имелось пять или шесть машин скорой помощи, работавших при церковных госпиталях, но случись несчастье в тысяче километров вверх по реке… А ведь колонисты в большинстве выходцы из аркологий, половина из них даже не умеет плавать.
— Но нам придется задуматься об увеличении количества судов. Я нисколько не сомневаюсь, что поток присылаемых колонистов уменьшаться не будет. Сарафанное радио донесло, что население Земли опять возросло, число незаконных родов каждый год повышается на три процента. И это только официальные цифры.
— Если увеличивать количество судов, вырастет и количество займов, — заметил Терранс.
— Спасибо, я и сам умею считать. Передай начальнику финансового отдела, пусть для компенсации сократит другие бюджетные статьи.
Терранс хотел было спросить, каким именно отделам сократить финансирование, поскольку все они испытывали хроническую нехватку средств, но, заметив выражение лица Колина Рексрью, воздержался.
— Ладно, я этим займусь.
Он оставил себе заметку в главном рабочем файле нейронаноников.
— Неплохо было бы обратить внимание на меры безопасности для этих судов. Заставьте их всех обзавестись спасательными поясами.
— В Даррингхэеме никто не изготавливает спасательных поясов.
— Значит, это еще одна возможность для сообразительного предпринимателя. Да, я знаю, что потребуется еще один заем. Проклятье, здесь хоть есть деревья, аналогичные пробковому дубу? Можно было бы изготовить пояса из них, на этой чертовой планете все сделано из дерева.
— Или грязи.
— Господи, не напоминай мне об этом.
Колин снова взглянул в окно. Тучи опустились еще ниже, повиснув в каких-нибудь четырехстах метрах над землей. «Данте ошибся в описании ада, — подумал он. — Преисподняя — это не жара, это постоянная сырость».
— У тебя что-то еще?
— Да. Пристав, командированный в провинцию Шустер, прислал рапорт. Я не стал загружать его в общую административную сеть.
— И правильно сделал.
Колин знал, что агенты КРК перехватывают все сообщения по спутниковой связи. А еще есть Ральф Хилтч, сидит себе в посольстве Кулу, словно выползший на сушу осьминог, запустил свои щупальца чуть ли не во все отделы администрации и выкачивает информацию. Хотя бог знает, с какой стати Кулу беспокоится, наверное, Салдана заложили паранойю в свои супергены. Еще Колин слышал абсолютно неофициальный шепоток об активной разведке эденистов, присутствующей на планете, что вообще отодвигало возможность доверия за пределы разумного.
— И каков его вывод?
— Поиски оказались напрасными.
— Ничего не нашел?
— Четыре семьи определенно исчезли, как и докладывал шериф. Все они жили в саванне, довольно далеко от Шустера. Он наведался в их дома; везде одна и та же картина, будто в одно прекрасное утро они вышли и больше не вернулись. Все их имущество к его приезду было, конечно, растащено, но он поспрашивал соседей и узнал, что в одном из домов даже стол оставался накрытым к обеду. Никаких следов борьбы или нападения сейси или кроклева. Ничего. Это больше всего встревожило других колонистов.
— Странно. А мы не получали донесений об орудующих там бандитах?
— Нет. В любом случае бандиты не остановились бы на нескольких семьях. Они бы продолжали разбойничать, пока их не изловят. Эти семьи исчезли уже девять недель назад, и ни о чем подобном больше не доносили. Что бы там ни произошло, это, похоже, единичный случай.
— Да бандиты и не оставили бы никаких мало-мальски ценных вещей, — пробормотал Колин. — А как насчет фермеров тиратка? Им что-нибудь известно?
— Пристав выезжал и на их территорию. Они клянутся, что после ухода из Даррингхэма никаких контактов с людьми не было. Пристав склонен этому верить. В их домах он не обнаружил ни малейших признаков пребывания людей. А его пес, у которого сродство с хозяином, хорошенько порыскал по окрестностям.
Колин едва удержался, чтобы не перекреститься. В молодости он получил надлежащее воспитание и до сих пор не мог привыкнуть к сродственной связи, используемой шерифами и инспекторами.
— Во всех семействах имелись дочери; многие еще подростки, а двоим перевалило за двадцать, — сказал Терранс. — Я проверил их регистрационные файлы.
— И что из этого?
— Некоторые девочки были довольно симпатичными. Они могли спуститься вниз по реке до какого-нибудь более крупного города и основать бордель. Такое уже случалось. Из того, что нам известно, условия в Шустере для этого вполне подходящие.
— В таком случае, почему они ничего с собой не взяли?
— Не знаю. Это единственное объяснение, которое пришло мне на ум.
— А, забудь. Если исчезновения на этом прекратились и ситуация не угрожает мятежами, меня это не интересует. Спишем на нападение хищников, унесших жертвы для детенышей, и отзовем пристава. Все колонисты еще до отъезда были предупреждены о риске на пограничных территориях. Если у них хватает глупости жить в джунглях и изображать из себя пещерных людей, их дело. У меня хватает проблем и на этом конце реки.
Квинн Декстер тоже услышал об исчезновениях людей, об этом стало известно всем, когда в Абердейл из Шустера с официальным визитом прибыла компания поселенцев, желающих познакомиться с новыми колонистами Седьмой группы. Четыре семьи в полном составе, семнадцать человек, словно растворились в воздухе. Пропажа его заинтересовала, а еще больше — связанные с ней слухи. Бандиты, ксеносы (особенно фермеры тиратка, проживающие в предгорьях), неизвестные аборигены, меняющие внешность, — все эти теории были изложены, и все имели своих приверженцев. Но Квинну больше понравилась версия с участием аборигенов-метаморфов. Один из шустерских привов сказал ему, что за тот год, что они здесь живут, эти существа появлялись несколько раз.
— Одного я видел своими глазами, — заявил Син Паллас.
Син был старше Квинна на пару лет, а выглядел на все тридцать, чему немало способствовало изможденное лицо и выпирающие ребра. На пальцах и руках виднелись следы укусов насекомых и многочисленные ссадины.
— Прямо в джунглях. Точь-в-точь как человек, только абсолютно черный. Ужас!
— Эй! — возмущенно воскликнул Скотт Уильямс, единственный афрокарибец из восемнадцати привов Абердейла. — И что в этом плохого?
— Нет, парень, ты не понял. У него не было лица, просто черная кожа без глаз, без губ и всего прочего.
— Ты уверен? — усомнился Джексон Гэль.
— Уверен. Я стоял всего в двадцати метрах от него. Я знаю, что я видел. Я закричал и стал показывать на него, а он исчез, то ли присел за кустами, то ли что-то еще. А когда мы туда подошли…
— Бар был пуст, — вставил Квинн, вызвав всеобщий смех.
— Это не смешно, парень, — запальчиво воскликнул Син. — Клянусь, он был там. И он никуда не мог сбежать, чтобы его никто не засек. Он изменился, превратился в дерево или что-то еще. И он такой не один. Они там, в джунглях, парни, и они злятся на нас за то, что мы отобрали у них планету.
— Если это примитивные аборигены, откуда им знать, что мы отобрали у них планету? — спросил Скотт Уилльямс. — Откуда им знать, что мы не местные?
— Не шути, парень. Тебе будет не до смеха, когда один из морфов выскочит из-за дерева и утащит под землю, где они живут в огромных городах-пещерах.
Тем вечером Квинн и его приятели еще долго обсуждали рассказ Сина. Все сошлись на том, что парень сильно истощен, возможно, истеричен и наверняка видит сны наяву. Посетители из Шустера сильно омрачили настроение всех обитателей Абердейла, слишком уж наглядно они показали, насколько близким может стать крушение всех надежд. После ухода «Свитленда» эти две группы почти не поддерживали связей между собой.