Между двумя воплями пасть сейси закрылась, и в этот момент лассо затянулось у него на морде. Зверь изо всех сил рванулся назад, стараясь освободить челюсти, но лассо выдержало; оно было сделано из силиконового шнура, украденного Квинном на одной из ферм. Трое привов слушали, как яростные и отчаянные крики быстро сменяются резким отрывистым сопением.
Лоуренс всем своим весом упал на извивающегося сейси, стараясь связать брыкающиеся задние лапы куском шнура. Квинн присоединился к нему и занялся передними лапами.
Для того чтобы полностью обездвижить зверя, потребовалось еще три минуты. Все это время Квинн и Лоуренс вместе с добычей барахтались на земле, покрываясь царапинами и грязью. Наконец они поднялись, все еще дрожа от возбуждения и напряжения и глядя на связанную жертву, беспомощно лежащую у их ног. Зверь в ответ сверкал зеленоватыми глазами.
— Переходим ко второй стадии, — объявил Квинн.
Было уже далеко за полдень, когда Джей нашла Хорста. Он сидел, ссутулив плечи, под деревом квалтука и, несмотря на летящую с неба морось, как будто спал. Девочка хихикнула, удивляясь его глупости, и потрясла за плечо. Хорст что-то неразборчиво пробормотал, а потом велел ей убираться.
От обиды у нее задрожала нижняя губа, и девочка бросилась к матери.
— Эй, парень, посмотри на себя, — воскликнула подошедшая Рут.
Хорст рыгнул.
— Давай, поднимайся. Я помогу тебе добраться до дома.
Он повис на ней всем своим весом, едва не сломав спину. В сопровождении мрачной Джей, державшейся позади в паре шагов, они кое-как добрели до хижины Хорста.
Рут свалила его на койку и равнодушно наблюдала, как он пытается вызвать рвоту, свесив голову к самому полу. Но изо рта на доски упали лишь две желтые капли желудочного сока.
Джей осталась у двери и крепко держала Друзиллу, своего белого кролика, беспокойно вертевшего головой.
— Он поправится?
— Да, — ответила Рут.
— Я подумала, что это сердечный приступ.
— Нет. Он напился.
— Но он же священник! — воскликнула Джей.
Рут потрепала дочку по волосам.
— Да, дорогая. Но это не означает, что он святой.
Джей с самым серьезным видом кивнула:
— Я поняла. И никому ничего не расскажу.
Рут повернулась и посмотрела на Хорста.
— Почему ты это сделал, Хорст? Почему именно сейчас? Ты так хорошо держался.
Налитые кровью глаза моргнули и уставились на нее.
— Дьяволы, — простонал Хорст. — Все они дьяволы.
— Кто?
— Привы. Все. Порождение дьявола. Сжечь церковь. Теперь нельзя ее освящать. Они ее строили. Дьявол строил. Иере… ере… еретики. Сжечь дотла.
— Хорст, сейчас ты не будешь ничего поджигать.
— Дьявол! — выплюнул он.
— Проверь, достаточно ли заряда в электронной матрице, чтобы включить микроволновку, — сказала дочери Рут. — Надо вскипятить немного воды.
Рут начала рыться в припасах Хорста в поисках серебристых пакетиков кофе.
Мэри Скиббоу не могла поверить в происходящее до того момента, пока не услышала урчание электромотора. Но вот из-под винта «Куугана» стали подниматься пузырьки воздуха, и расстояние между лодкой и причалом начало увеличиваться.
— Я сделала это, — едва слышно прошептала она.
Ветхая лодка неторопливо выбралась на середину Кволлхейма, повернула нос вниз по течению и стала набирать скорость. Мэри прекратила подбрасывать поленья в квадратную воронку теплообменной топки и расхохоталась.
— Провалитесь ко всем чертям! — крикнула она деревне, постепенно остающейся за кормой. — Я избавилась от вас. Вы больше никогда меня не увидите. — Она показала берегу кулак. Ее никто не увидел, даже привы, бродившие по мелководью. — Никогда.
Вскоре Абердейл скрылся за поворотом реки. Смех Мэри стал подозрительно похожим на рыдания. Но вот она услышала, что кто-то идет от рулевой рубки в ее сторону, и снова стала бросать поленья в топку.
Это была Гейл Бачаннан, с трудом протиснувшаяся между каютой и полуметровым планширом. Некоторое время она тяжело дышала, привалившись к стене каюты, и по раскрасневшемуся лицу под широкополой шляпой стекали струйки пота.
— Тебе стало легче, милочка?
— Намного!
Мэри просияла ослепительной улыбкой.
— Такой девочке, как ты, не годится жить в этом захолустье. В низовьях тебе будет намного лучше.
— Можете мне не рассказывать. Господи, это было ужасно. Я ненавидела всех и всё. Животных, овощи, фруктовые деревья. Я ненавижу джунгли. Ненавижу деревья!
— А ты не навлечешь на нас неприятности, милочка?
— О, нет, обещаю. Я никогда не подписывала контракт поселенца с ЛСК, юридически в день отлета с Земли я была несовершеннолетней. Но теперь мне уже восемнадцать, и я имею право покинуть дом, когда захочу.
Одутловатое лицо Гейл на мгновение посмурнело.
— Ладно, можешь перестать подбрасывать дрова, на сегодня уже достаточно. Нам осталось идти около двух часов. Ленни бросит якорь на ночь где-нибудь ниже Шустера.
— Хорошо.
Мэри выпрямилась, прижав руки к бокам. Сердце у нее бешено колотилось в груди. «Я сделала это!»
— Немного погодя можешь начинать готовить ужин, — сказала Гейл.
— Да, конечно.
— Но сначала, я думаю, ты захочешь принять душ, милочка. Немного отмыться.
— Душ?
Мэри показалось, что она ослышалась.
Но нет. Это был закуток между кухней и спальней — просто угол, отгороженный занавеской, но достаточно просторный, чтобы вместить Гейл. Опустив взгляд, Мэри сквозь щели между досками увидела поток воды. Насос и нагреватель работали тоже от теплообменной топки, обеспечивая слабую струйку теплой воды, стекавшей из медного крана. Для Мэри это показалось большей роскошью, чем джакузи завзятого сибарита. Она не принимала душ со времени вылета с Земли. Грязь была постоянной спутницей жизни и в Абердейле, и на фермах в саванне. Она впитывалась в поры, забивалась под ногти и склеивала волосы. И никогда не смывалась полностью. В холодной воде, без соответствующего мыла и гелей, избавиться от нее было невозможно.
Первый слив воды, уходящий в щели между досками, заставил Мэри поморщиться. Вода была грязной. Но Гейл дала ей кусок зеленого неароматизированного мыла и флакон жидкого мыла для волос. Мэри начала яростно отскребать грязь и при этом пела во весь голос.
Гвин Лоус даже не подозревал, что привы где-то рядом, пока не получил удар дубинкой по пояснице. От боли он на мгновение отключился и даже не помнил, как упал. Только что он прицеливался из электромагнитного ружья в дандерила, предвкушая похвалы других охотников, и вдруг его рот оказался забит землей, дышать стало неимоверно трудно, а спину пронзила невыносимая боль. Он только и смог, что с трудом откашляться.
Чьи-то руки вцепились в его плечи и перевернули. По спине прокатилась еще одна волна боли. Мир вокруг противно задрожал.
Над ним, широко усмехаясь, стояли Квинн, Лоуренс и Джексон. Все они вымазались в грязи, в волосы и всклокоченные бороды набилась земля, на коже во многих местах виднелись царапины, и сочащаяся кровь смешивалась с пылью. Воплощенные дикари из далекого прошлого Земли. Гвин захныкал от ужаса.
Джексон нагнулся, его зубы блеснули совсем рядом в злорадной усмешке. В рот Гвина впихнули кусок свернутой тряпки и завязали полоской ткани. Дышать стало еще труднее, ноздри, втягивающие драгоценный кислород, раздулись до предела. Потом его опять перевернули, уткнув лицом во влажную землю. Перед глазами остались только грязные травинки. Он почувствовал, как запястья и лодыжки связывают жесткой веревкой. Чужие руки начали шарить по его карманам и похлопывать по одежде. Пальцы замедлили движение, когда во внутреннем кармане парусиновых брюк нащупали драгоценный кредитный диск Юпитерианского банка.
— Квинн, я нашел его, — раздался торжествующий возглас Лоуренса.
Большой палец правой руки Гвина немедленно отогнули назад.
— Отпечаток скопирован, — произнес Квинн. — Посмотрим, что у него есть. — После короткой паузы послышался радостный свист. — Четыре тысячи триста комбодолларов. Эй, Гвин, где же твоя вера в свой новый мир?
Раздался грубый хохот.
— Отлично, деньги переведены. Лоуренс, положи диск обратно, туда, где ты его нашел. Раз он умрет, его не смогут активировать, и никто не узнает, что он был обчищен.
Умрет. Слово пронзило заторможенный мозг Гвина. Он застонал и забился, стремясь освободиться. В ребра врезался чей-то ботинок. Он закричал, вернее, попытался. Кляп во рту не давал даже вздохнуть.
— Квинн, при нем есть полезные вещи, — заметил Лоуренс. — Лучевой нож, зажигалка и персональный навигатор. И запасные магазины к винтовке.
— Оставь, — приказал Квинн. — Его найдут, и, если чего-то не досчитаются, могут возникнуть подозрения. Нельзя этого допускать, пока нельзя. В конце концов все это и так будет нашим.
Они подняли Гвина на плечи и понесли, словно пойманную добычу. Его сильно трясло, ветки деревьев били по лицу, и сознание то пропадало, то возвращалось вновь.
Когда они наконец сбросили его на землю, уже начало темнеть. Гвин посмотрел по сторонам и в двадцати метрах от себя увидел гладкий черный ствол старого дейрара и широкий полукруг тени, отбрасываемый его единственным зонтикообразным листом. Под деревом на силиконовой веревке был привязан сейси; зверь натягивал неподатливую привязь и рыл землю передними лапами, стремясь добраться до своих похитителей, а из раскрытой пасти свисали длинные потеки слюны. Внезапно Гвин понял, что сейчас произойдет. Его мочевой пузырь не выдержал.
— Разозлите его как следует, — приказал Квинн.
Джексон и Лоуренс стали бросать в зверя камнями. Сейси взвыл от боли и задергался всем телом, как будто по нему пропустили ток.
В двадцати сантиметрах от своего носа Гвин увидел пару ботинок. Квинн присел на корточки.
— Знаешь, что будет дальше, Гвин? Нас назначат помогать твоей вдове. Все остальные слишком заняты постройкой своего личного рая. Так что для этого позовут привов. Как и всегда. И я стану одним из них, Гвин. Я буду регулярно навещать несчастную, убитую горем Рейчел. И понравлюсь ей, уж я об этом позабочусь. И ты, и все остальные охотно верите, что на этой планете все идеально. Вы убедили себя, что мы просто группа обычных парней, которым не повезло в жизни. Любое другое объяснение разбило бы ваши мечты и заставило посмотреть в лицо реальности. Верить в иллюзии намного легче. Иллюзии — это путь неудачника. Твой путь. Твой и всех тех, кто копается в грязи и мокнет под дождем. Через