Достигнув максимального размера, они выползают из воды и углубляются в бесконечные джунгли. Жабры приспосабливаются дышать едким, остро пахнущим воздухом, мускулы щупалец становятся сильнее, помогая слабо развитым конечностям, оставшимся без надежной поддержки воды. Ли-килфы начинают есть, настойчиво роясь рожками в густой растительности, в поисках черных, высохших, похожих на орехи наростов, оставшихся здесь со времени предыдущего шторма. Наросты эти состоят из клеток, насыщенных химическими ячейками памяти, содержащими все воспоминания, всю информацию, накопленную расой ли-килфов за все время их существования. Таким образом реализуется мгновенный переход к разумному состоянию и в мозгу активируется телепатический центр. Теперь, когда закончен переход с животного уровня, им есть о чем поговорить.
Передаваемые знания в основном философского характера, хотя и математика развита довольно хорошо. И каждое поколение добавляет к этому запасу свои наблюдения и размышления. Ночь на невидимой стороне притягивает их как магнит, располагая к наблюдению за звездами. Взгляды и мысли объединяются посредством телепатии, образуя гигантский мультисегментный телескоп. Здесь нет технологии, нет экономики. Эта цивилизация ориентирована не на механизмы или создание материальных ценностей; их богатство заключается в их знаниях. Способность к обработке и передаче данных объединенного разума ли-килфов намного превосходит любые компьютерные системы, а их восприятие не ограничено ни скудным диапазоном длины электромагнитных волн, ни оптическим спектром.
Едва пробудившись, они начинают учиться. Такова цель расы. Пребыванию в телесной оболочке отведено так мало времени, а Вселенная, в которой они оказались, величие газового супергиганта и его разнообразных спутников так велики. Природа определила им роль собирателей знаний. Если в жизни есть цель, рассуждают они, значит, она заключается в движении к абсолютному пониманию. В этом отношении интеллект и природа пришли к полному согласию.
На девятый год их жизни четыре главных спутника снова выстраиваются в ряд. Возмущение, производимое ими в магнитосфере супергиганта, удлинняет энергетическую «трубу». Возбужденные частицы из ионосферы, которые обычно доходят лишь до плазменного тора первого спутника, теперь поднимаются выше, до второй луны, потом до третьей и еще выше, вырываясь за пределы магнитосферы. Мир ли-килфов оказывается как раз у них на пути.
Но это не узкий направленный луч; протоны, электроны и нейтроны образуют облако грибовидной формы и уже не обладают той энергией, как в районе первого спутника, где их выбрасывают вихревые потоки. Однако масштаб происходящего настолько велик, что чрезвычайному воздействию подвергаются все спутники супергиганта.
Для прохождения сквозь невидимое облако заряженных частиц миру ли-килфов требуется десять часов; энергии, насыщающей атмосферу за это время, более чем достаточно, чтобы нарушить равновесие медленно циркулирующих конвекционных потоков.
Бедствия обрушиваются на планету в конце единственного и общего для всех обитателей периода размножения. Ли-килфы и их менее разумные соседи по планете уже отложили яйца и надежно упрятали их на дне водоемов под слоем ила. Растения отцвели и разбросали семена. Теперь остается только ждать смерти.
При первых разрядах гигантских синеватых молний ли-килфы заканчивают свои обсуждения и исследования и начинают размещать все вновь полученные знания в пустых клетках узелков, выросших под кожей у основания щупалец подобно бородавкам.
Завывание ветра звучит, как стон страдающей планеты. Его порывы так сильны, что сносят стебли папоротников толщиной в метр. Стоит только упасть одному из растений, как в джунглях возникает эффект домино. Ураган рвет в клочья облака, растаскивая их по небу, словно обрывки ваты. Мелкие смерчи носятся над землей из стороны в сторону, ускоряя уничтожение зарослей.
Все это время, когда воздух вокруг уже наполняется обрывками листвы и сломанными ветвями, ли-килфы благодаря клейкой поверхности своих оболочек остаются в неподвижности. Наросты, заполненные бесценным наследием, падают на землю, словно созревшие фрукты. Там, среди корней травы, они будут лежать три последующих года.
Планета пылает титаническими грозами. В вышине, за разорванными тучами, небо скрывается за вуалью полярного сияния — ослепительной перламутровой пеленой, пронизанной тысячами длинных огненных нитей, похожих на следы сгорающих метеоритов. Затем наступает момент полного сопряжения, три спутника, окутанные феерическим сиянием, выстраиваются в одну линию. Очередной ураган, сотрясающий планеты газового супергиганта, в самом разгаре.
Поток заряженных частиц достигает максимума. Шквал энергетического выброса прорывается в истерзанную атмосферу. Ли-килфы пользуются этим. Их разум поглощает энергию и использует ее для очередной метаморфозы. Наросты дали им сознание, излишки энергии супергиганта обеспечивают вознесение. Ли-килфы оставляют свои материальные тела и со скоростью света устремляются ввысь в потоке энергии, свободные в пространстве и времени.
Еще несколько дней их сознание витает над опустошенным миром, наблюдая за угасанием бури, восстановлением облачного покрова и конвекционных потоков. Ли-килфы перешли к бестелесному состоянию, но их цель, сформированная в период материального развития, остается неизменной. Как и прежде, они считают смыслом жизни приобретение опыта, который, возможно, когда-нибудь удастся осмыслить. Разница лишь в том, что теперь их изыскания не ограничены рамками одного мира и светом одних и тех же звезд; теперь перед ними лежит целая Вселенная, и они стремятся познать ее всю без остатка.
Они начинают удаляться от необычной планеты, давшей им жизнь. Сначала робко, потом все смелее и смелее, словно расходящаяся волна неугомонных призраков. Однажды они вернутся в это место, и встретятся все поколения когда-либо существовавших ли-килфов. Но этого не произойдет, пока светит их звезда. Они будут странствовать, они достигнут границы вновь сжимающейся Вселенной, последуют за галактическими суперскоплениями, стремительно падающими в зарождающуся темную массу в центре — космическое яйцо, вбирающее в себя все, что было утрачено. Вот тогда они вернутся и соберутся вокруг оболочки черной звезды, чтобы поделиться приобретенными знаниями и обрести абсолютное понимание. После этого они познают, что за новый уровень существования ждет их впереди. Возможно, ли-килфы станут единственными, кто переживет окончательное преображение Вселенной.
А до тех пор они намерены наблюдать и познавать. Сама природа ли-килфов исключает их участие в мириадах драм материальной жизни, разворачивающихся перед их бесплотными душами.
По крайней мере, они в это верят.
Глава 3
«Иасион» вернулся к Сатурну, чтобы умереть. В трехстах пятидесяти тысячах километров над бледно-охристым облачным слоем газового гиганта открылся выход из пространственной червоточины, и космоястреб выскочил в реальное пространство. Луч радара скользнул по корпусу, и сенсоры на стратегических оборонных спутниках, патрулирующие зону прибытия космических кораблей, сразу засекли инфракрасное излучение. «Иасион» с помощью сродственной связи поприветствовал ближайший биотоп и идентифицировал себя. Сенсоры тут же потеряли к нему интерес и вернулись к обычному патрулированию.
Капитан и экипаж разделяли наиболее важные ощущения биотехкорабля и с их помощью любовались величественной планетой и ее кольцами, но их собственные мысли были омрачены предстоящим событием. Они летели над освещенным полушарием газового гиганта, отсюда оно казалось почти ровным полукругом. Кольца простирались на два градуса ниже корабля, они казались плотными, но в то же время подрагивали, словно между двумя стеклянными поверхностями текли потоки песка. Среди них мерцали звезды. Эта великолепная картина никак не сочеталась со столь ужасной причиной их возвращения.
«Иасион» коснулся их разума.
— Не печальтесь, — неслышно произнес корабль-биотех. — Как не печалюсь я. Что есть, то есть. Вы наполнили мою жизнь смыслом. И за это я вам благодарен.
В одиночестве своей каюты капитан Афина почувствовала, как ее мысленные слезы сменяются настоящими. Ее рост соответствовал стандартному росту женщин Сотни семейств, чьи генетики сосредоточились на повышении выносливости, чтобы их потомки, которым предстояло проводить жизнь в нелегких условиях космических полетов, не испытывали никаких неудобств. Тщательно направляемая эволюция дала ей удлиненное миловидное лицо, теперь уже все испещренное морщинами, и пышные темно-рыжие волосы, давно сменившие блеск молодости на мерцание серебряных нитей. В безупречном темно-синем мундире она казалась воплощением царственной уверенности и пользовалась безграничным доверием экипажа. Но сейчас вся ее собранность куда-то пропала, а в выразительных глазах цвета фиалки без труда читалась мучительная тоска.
— Нет, Афина, пожалуйста, не надо.
— Я не могу сдержаться, — прокричало в ответ ее сознание. — Это несправедливо. Мы должны уйти вместе, почему нам не позволили?
Она вдруг ощутила, будто кто-то ласково погладил ее вдоль позвоночника — ни один возлюбленный не смог бы коснуться ее столь нежно. Именно это она испытывала каждый день в течение всех ста восьми лет своей жизни. Ее единственная настоящая любовь. Ни к одному из трех своих мужей не ощущала она такой преданной привязанности, как к «Иасиону», и то же самое, как почти со стыдом признавалась Афина самой себе, относилось и к восьми ее детям, хотя троих она выносила в своем чреве. Но остальные эденисты понимали ее и сочувствовали; при их духовной общности скрыть правду или чувства было невозможно. Связь между космоястребами и их капитанами устанавливалась при рождении достаточно крепкой, чтобы выстоять против любых испытаний Вселенной. «Кроме смерти», — мелькнула мысль в самой потаенной части сознания.
— Настал мой час, —