Хорст Элвис воткнул заостренный конец креста в землю сантиметров на тридцать и стал утаптывать ее ногами. Крест из дерева мейопа он сделал сам, не такой хороший, как получился бы у Лесли, зато не оскверненный. Он чувствовал, что для малышки Энджи это очень важно.
— Нет никаких доказательств, — сказал он, все так же глядя на трогательно маленький земляной холмик.
— Ха! — презрительно бросила Рут Хилтон, подавая ему крест для могилы Томаса.
Они перешли к могиле мальчика. Хорст теперь с трудом мог представить себе лицо Томаса. Тринадцатилетний паренек всегда улыбался и всегда куда-то спешил. Крест с чавканьем вонзился в землю.
— Ты сам сказал, что они сатанисты, — настаивала Рут. — И мы чертовски хорошо знаем, что те трое колонистов в Даррингхэме были убиты.
— Ограблены, — поправил ее Хорст. — Они были ограблены.
— Они были убиты.
На кресте лучевым резаком выжгли имя Томаса. «Я мог бы сделать надпись лучше, — подумал Хорст, — не так уж трудно было ради несчастного мальчика оставаться трезвым, пока я этим занимался».
— Убиты, ограблены… Рут, все это произошло в другом мире. А была ли Земля на самом деле? Говорят, что прошлое — это только воспоминания. Я теперь с трудом могу вспомнить Землю. Может, ее уже и нет, как ты думаешь?
Она посмотрела на него с искренним сочувствием. Священник был небрит и, похоже, плохо питался. Его огород задушили лианы и сорняки. Грузная фигура заметно похудела. В Абердейле многие после прибытия сбросили лишний вес, но вместо жира они наращивали мускулы. А у Хорста под подбородком повисли складки кожи. И еще Рут подозревала, что, после того как она вылила с причала в Кволлхейм последние три бутылки его виски, Хорст нашел другой источник спиртного.
— Хорст, а где, по-твоему, родился Иисус? И где он умер, искупая наши смертные грехи?
— О, чудесно. Просто отлично. Если хочешь, я немного поднатаскаю тебя, и ты станешь проповедником.
— Мне надо обрабатывать свое поле. Кормить цыплят и козу. И заботиться о Джей. Что мы будем делать с привами?
— Пусть первым бросит камень тот, кто без греха.
— Хорст!
— Извини.
Он с грустью посмотрел на протянутый ею крест. Рут вложила крест ему в руку.
— Я не хочу, чтобы они здесь жили. Проклятье, ты видел, как малыш Джейсон Лоус увивается вокруг Квинна Декстера? Как щенок на коротком поводке.
— А кто из нас заглядывает к Рейчел и Джейсону? Да, мы были такими внимательными соседями целую неделю, а то и десять дней после смерти Гвинна. А сейчас? Кто может продолжать неделю за неделей без конца заботиться о несчастных, когда каждому надо кормить свою семью? Людям не хватит на это упорства. И, конечно, помогать Рейчел направили привов. Меры приняты, совесть может быть спокойна. Но я никого не обвиняю. Это место делает нас черствыми, мы замыкаемся в себе и своих проблемах, на все остальное просто нет времени.
Рут прикусила язык, вспомнив, что болтают люди о Рейчел и Квинне Декстере. Проклятье, бедняги Гвина нет всего пять недель, неужели эта несчастная не могла еще немного подождать?
— Когда это прекратится, Хорст? Кто будет следующим? Ты знаешь, что мне снится? Что Джей бегает за этим супермачо Джексоном Гэлем или за Лоуренсом Диллоном, красавчиком с улыбкой мертвеца. Вот что я вижу во сне. Хочешь сказать, мне не о чем беспокоиться и все это только паранойя? Шесть смертей за пять недель. Шесть несчастных случаев за пять недель. Мы должны что-то предпринять.
— Я знаю!
Хорст воткнул крест в могилу Джуди Хоффман. Вокруг дерева выступила вода. Словно кровь, грязная кровь.
Над джунглями поднимался пар. Дождь кончился меньше часа назад, и все стволы, все листья еще блестели от влаги. Снежно-белая полоса тумана сформировалась на уровне пояса, и четверо привов, идущие звериной тропой, едва различали свои ноги. Лучи солнечного света, пробивающиеся сквозь полог листвы над головами, в насыщенном влагой воздухе казались пучками золотых нитей. Где-то вдали щебетали и свистели птицы, на чей слаженный хор люди уже привыкли не обращать внимания.
Почва была неровной, часто встречались пригорки высотой в два человеческих роста. Деревья на их склонах росли под произвольными углами, загибаясь кверху, и удерживались мощными, выпирающими наружу корнями. При высоте более двадцати метров они казались несообразно тонкими — редкий ствол был толще тридцати сантиметров, хотя и держал на себе пышную крону из переплетенных изумрудных листьев. Между деревьями не было никакой растительности. Поблизости от расходящихся треугольником корней не могли выжить ни кустарники, ни вездесущие лианы.
— Здесь даже дичи нет, — сказал Скотт Уильямс после получасового карабканья на пригорки и перехода вброд бесчисленных луж у их подножий. — Неприятное местечко.
— Правильно, — согласился Квинн. — Поэтому сюда никто не забредет.
Они отправились в путь рано утром, по хорошо утоптанной тропе в сторону ферм в саванне к югу от Абердейла. Вполне законная охотничья вылазка с четырьмя взятыми на время лазерными ружьями и одной электромагнитной винтовкой. Квинн вел их по тропе пять километров, а потом свернул на запад, углубляясь в джунгли. Подобные вылазки он совершал каждую неделю, и навигатор, взятый в доме Хоффманов, подтверждал, что каждый раз они исследовали новый участок местности.
Пару недель назад они неплохо поживились в доме Хоффманов. Донни отлично подготовился к трудностям жизни первопроходцев. У него нашлось замороженное сушеное мясо, инструменты, медицинские препараты, несколько ружей и два кредитных диска Юпитерианского банка. Шесть привов, которых он тогда взял с собой, основательно подкрепились, прежде чем он спустил их на Джуди и детей.
В тот раз Квинн впервые провел полную церемонию, черную мессу в честь Брата Божия. Привязал их к себе общим преступлением. До той ночи они повиновались ему из страха. Теперь он завладел их душами.
Двое из этой группы — Ирли и Скотт — были самыми ненадежными, они оставались неверующими, пока он не предложил им малышку Энджи. Вот тогда в каждом проснулся змей, как просыпался всегда, воспламененный жаром, и песнопениями, и оранжевыми бликами факелов на обнаженной коже. Брат Божий нашептывал им в сердце, указывая истинный путь плоти, путь зверя. Соблазн снова одержал верх, и в прохладном ночном воздухе далеко разносились отчаянные крики Энджи. После церемонии оба стали наиболее преданными сподвижниками Квинна.
Этому научила его Баннет; церемонии не просто демонстрировали преданность, они имели определенную цель. Если кто-то участвовал в них, если исполнял ритуалы, он становился членом секты навеки. После этого у него не оставалось иного пути. Человек превращался в парию, неисправимого преступника, отвергаемого всем добропорядочным обществом, последователями Иисуса и Аллаха.
Скоро будут еще церемонии, и посвящение пройдут все привы.
Местность начала выравниваться. Деревья здесь росли гуще, под ними появился подлесок. Квинн, хрустя ботинками по гравию, перешел вброд очередной ручей. Прив был одет в зеленые джинсовые шорты длиной до колен и жилет из той же ткани, самый подходящий вариант, чтобы защитить тело от шипов и сучьев. Раньше эти вещи принадлежали Гвину Лоусу; Рейчел отдала всю одежду мужа привам в благодарность за то, что они уберегли ее поле от лиан и сорняков. После гибели мужа бедняжка Рейчел сильно изменилась, стала очень нервной. Она разговаривала сама с собой и слышала голоса святых. Но по ночам она слушала Квинна и выполняла все, что он ей говорил. Рейчел не меньше него ненавидела Лалонд, как и некоторые другие обитатели деревни. Квинн взял на заметку имена недовольных и приказал привам заслужить их доверие.
Лоуренс Диллон торжествующе вскрикнул и выстрелил из одолженного ему ружья. Квинн поднял голову; в ветвях молнией метнулся веннал — мелкое, похожее на ящерицу животное стремительно скрылось в листве, едва касаясь коры коготками.
Лоуренс выстрелил во второй раз. Над веткой, где за мгновение до выстрела сидел зверек, поднялось облачко дыма.
— Черт, какой он шустрый.
— Брось, — посоветовал ему Квинн. — Тебе же целый день придется таскать его с собой. Мы добудем мяса на обратном пути.
— Хорошо, Квинн, — неохотно согласился Лоуренс. Он запрокинул голову и посмотрел по сторонам. — Все равно я его упустил.
Квинн посмотрел туда, где сидел веннал. Голубовато-зеленую шкуру этого проворного зверька, обитающего на деревьях, невозможно было различить в листве с расстояния больше пятнадцати метров. Квинн переключился в инфракрасный диапазон и осмотрел лишенные теней красные и розовые вершины деревьев. Веннал проявился ярким желтовато-розовым пятном на конце толстой ветки, его треугольная голова была обращена к людям. Квинн осмотрелся по сторонам.
— Я хочу, чтобы вы все сложили оружие, — вдруг сказал он.
Его спутники озадаченно переглянулись.
— Квинн…
— Сейчас же.
Он снял с плеча лазерную винтовку и положил ее на мокрую траву. Его непререкаемый авторитет заставил остальных привов подчиниться без дальнейших возражений.
Квинн вытянул вперед руки ладонями вверх.
— Доволен? — спросил он.
Костюм-хамелеон утратил сходство с древесной корой и стал темно-серым.
Лоуренс Диллон от изумления попятился.
— Черт, я его даже не заметил.
Квинн рассмеялся.
В восьми метрах от них, прислонившись спиной к стволу квалтука, стоял мужчина. Он стянул с головы капюшон, и из-под него показалось широкое лицо сорокалетнего человека с массивным подбородком и светло-серыми глазами.
— Доброе утро, — весело произнес Квинн.
Он ожидал увидеть кого-нибудь другого, кто обладал бы яркой выразительностью Баннет; этот человек, казалось, ничем не отличался от других.
— Значит, ты прислушался к моему совету? Весьма разумно.
— Лучше скажи, почему бы мне вас всех не перебить? — ответил тот.
Его голос оказался настолько невыразительным, что Квинну показалось, будто он синтезируется в процессорном блоке.