— Это мелкий мерзавец-психопат с изрядной примесью садизма, — ответил Уолдси, главный вирусолог группы.
— Декстер определенно нестабилен, — добавила Камилла. — Я не думаю, что его обещаниям можно верить. Его доминирующий мотив — месть какой-то Баннет. Наша схема бессмертия ничего не изменит, для него она слишком заумная.
— Я бы предложил его ликвидировать, — сказал Салкид.
— Я склонен согласиться, — подвел итог Латон. — Жаль. Я как будто увидел миниатюрную версию самого себя.
— Ты ничего не совершал без достаточных на то оснований, отец, — возразила Камилла.
— При определенных обстоятельствах я бы мог. Однако эти умозрительные предположения не имеют значения. Наша первоначальная задача — обеспечить собственную безопасность. Можно с полным основанием полагать, что Квинн Декстер проинформировал многих, если не всех своих приятелей-привов о скрывающейся в лесах опасности. Это может осложнить нам жизнь.
— Ну и что? Заберем всю компанию, — предложил Салкид. Из всех изгнанников бывший капитан черноястреба тяжелее других переносил десятилетия вынужденного безделья. — Я с удовольствием возглавлю группу присоединенных.
— Салкид, перестань говорить глупости, — оборвал его Латон. — Нам нельзя самим уничтожать привов. Подобные действия, особенно сразу после исчезновения жителей ферм, привлекут нежелательное внимание.
— Что же делать?
— Для начала подождем, пока Квинн Декстер не выведет из строя коммуникатор инспектора Манани, а потом сделаем так, чтобы жители поселения сами избавились от привов.
— Каким образом? — спросил Уолдси.
— Священник уже знает, что привы поклоняются дьяволу. А мы доведем это до сведения всех поселенцев, да так, что они не смогут игнорировать предупреждение.
Глава 12
Идрия по слегка вытянутой орбите вращалась в астероидном поясе Лилль системы Новая Калифорния, и среднее расстояние до звезды класса G5 составляло около ста семидесяти миллионов километров. Это была глыба, состоящая из камня и железа, похожая на помятую и потрескавшуюся брюкву семнадцати километров в окружности в самой широкой ее части и высотой в одиннадцать километров по короткой оси вращения. Над ее черной сморщенной поверхностью висело кольцо из тридцати двух промышленных станций, алчно высасывающих нескончаемый поток редких ископаемых, впоследствии отправляемых из стационарного космопорта Идрии.
Разнообразие содержащихся в этом каменном обломке элементов оправдывало значительное вложение средств в его разработку. Набор составляющих Идрии был весьма редким, а это всегда привлекает денежные потоки.
В 2402 году группа исследователей обнаружила длинные полосы минералов, пронизывающие толщу обычной руды, словно искаженная радуга, и поразилась странному сочетанию серы, алюминия и кремния. На заседании совета директоров было решено, что концентрация кристаллических залежей достаточно высока, чтобы начать разработку, и в 2408-м шахтеры, вооруженные горнодобывающей техникой, принялись бурить стволы будущих шахт. Затем появились промышленные станции, обеспечивающие очистку и переработку руды на месте. Шахты разрастались, в образовавшихся пустотах были обустроены биосферы, и население стало постепенно увеличиваться. К 2450 году центральная биосфера достигла размеров четыре на пять километров, а вращение Идрии было ускорено, что обеспечило половинную силу тяжести. К тому времени там проживало девяносто тысяч человек, образовавших сообщество, в большинстве областей самодостаточное. Оно объявило о своей независимости и получило место в ассамблее звездной системы. Но возникший город все-таки принадлежал компании, компании под названием «Лассен Интерстеллар».
«Лассен» занималась добычей ископаемых, перевозками, финансами и деталями космических кораблей, а среди прочих отраслей еще и военными системами. Это была типичная для Новой Калифорнии компания, продукт бесчисленных слияний и поглощений, прямой потомок земных предшественников, процветавших на западном побережье Америки. Ее правление свято верило в суперкапиталистическую этику и проводило политику агрессивной экспансии, требовало от правительства все новых контрактов на разработки, оказывало давление на ассамблею ради налоговых льгот, распространяло свои дочерние компании по всей Конфедерации и при любой возможности совало палки в колеса своим конкурентам.
В Новой Калифорнии базировались тысячи подобных компаний. Корпоративные тигры, чьи прибыли поднимали уровень жизни во всей звездной системе. Между собой они вели яростную и непримиримую войну. Правительство Конфедерации не раз выражало неодобрение по поводу их неоднозначного экспорта, а в отдельных случаях запрашивало контакты поставщиков. Высокий уровень технологий Новой Калифорнии обеспечивал устойчивый спрос на вооружение. Компании не интересовались, как именно будет применяться их товар: если находился покупатель, партия товара немедленно изготавливалась, деньги переходили с одного счета на другой, и уже ничто не могло помешать сделке: ни правительственная палата лицензирования экспорта, ни тем более назойливые инспекторы Конфедерации. Учитывая все это, доставка товара могла стать проблемой, особенно при сомнительных контрактах на поставку в звездные системы, ограниченные различными видами эмбарго. Капитаны, соглашаясь на эти рейсы, считали себя вправе потребовать повышенную оплату. А риск всегда привлекал людей особого склада характера.
«Леди Макбет» покоилась на платформе в доке промышленной станции, одной из тридцати с лишним таких станций, вращавшихся вокруг Идрии по произвольной орбите. Двери обоих круглых грузовых отсеков в ее носовой части были распахнуты, демонстрируя металлический грот с массивными распорками, извивающимися силовыми и информационными кабелями, грузовыми зажимами и разъемами интерфейса для регулирования климатических условий. Все это было обернуто матовой золотистой фольгой и к тому же плохо освещено. Доковая ячейка представляла собой семидесятипятиметровую воронку из карботания и композитных панелей с плотной сетью проводов и трубопроводов. Прожектора на закругляющейся стене яркими белыми лучами били в свинцово-серый корпус корабля, компенсируя бледные проблески солнечного света, попадавшие на станцию, когда она оказывалась в размытой тени Идрии. По периметру ячейки располагались складские стеллажи, больше похожие на строительные леса, оставленные после сооружения дока. Каждый стеллаж для погрузки и разгрузки кораблей был укомплектован рукой-манипулятором, управляемым с пульта в небольшом прозрачном выступе на карботановой стене, похожем на блестящую ракушку.
Джошуа Кальверт, держась за круглое ограждение в десяти сантиметрах от выпуклого стекла, предохраняющего от излучения, смотрел, как механическая рука поднимает со стеллажа очередную грузовую капсулу. Капсулами служили герметичные цилиндры со слегка закругленными концами, обернутые толстым слоем силиконового сплава для защиты от сильных температурных перепадов. На каждом цилиндре был отштампован стилизованный орел — логотип компании «Лассен» — и несколько нанесенных по трафарету надписей. Согласно коду, в капсулах перевозились магнитно-компрессионные кольца для токомаков. И содержимое девяноста процентов капсул действительно соответствовало этим обозначениям, в остальных цилиндрах были упакованы более компактные кольца, создающие сверхплотное магнитное поле, пригодное для хранения антиматерии.
Механическая рука опустила капсулу в трюм «Леди Мак», и вокруг нее сомкнулись грузовые зажимы. От неприятного предчувствия у Джошуа екнуло в груди. Внутри системы Новой Калифорнии эти кольца были вполне законным грузом, несмотря на неверную маркировку. В межзвездном пространстве законность их перевозки была под вопросом, хотя хороший адвокат мог разрушить любые претензии. А вот в системе Пуэрто де Санта-Мария, куда он направлялся, они означали обвинение в преступлении, написанное десятиметровыми буквами.
Пальцы Сархи Митчам сжали его руку.
— Нам это действительно нужно? — негромко спросила она.
В прозрачной полусфере Сарха сняла шлем, и в состоянии невесомости ее коротко подстриженные каштановые волосы лениво завивались в кольца. Она сжала губы, не скрывая своей озабоченности.
— Боюсь, что так.
Он пощекотал пальцем ее ладонь, что на борту «Леди Мак» было для них тайным сигналом. Сарха оказалась пылкой любовницей, и они немало часов провели в его каюте, испытывая плетеную клетку, но на этот раз ее настроение не улучшилось.
Нельзя сказать, что «Леди Макбет» не зарабатывала денег: за восемь месяцев после первого контракта с Роландом Фрамптоном они сделали семь грузовых рейсов и один пассажирский, прихватив команду специалистов-бактериологов, спешивших присоединиться к инспекционной группе на Нордвее. Но «Леди Макбет» и поглощала уйму денег: в каждом порту требовалось залить топливо и загрузить другие расходные материалы; список требующих замены деталей никогда не кончался, и еще не было ни одного полета, когда что-нибудь не сгорело или не отработало свой ресурс; команде тоже требовалось платить, а кроме того, существовали портовые сборы и пошлины. Маркус Кальверт как-то умалчивал об этой стороне дела. Прибыль колебалась от несущественной до нулевой, но поднять расценки Джошуа не мог, поскольку не получил бы тогда ни одного контракта. Он зарабатывал больше в бытность мусорщиком.
Теперь он понимал, что скрывается за болтовней капитанов в баре «Харки» и его бесчисленных аналогах по всей Конфедерации. Как и он сам, капитаны расхваливали свою жизнь, заявляя, что летают только ради удовольствия, а не ради денег. Все это ложь, грандиозная, артистически преподносимая ложь. Только банки делают деньги, не сходя с места, всем остальным приходится зарабатывать себе на жизнь.
— В этом нет ничего дурного, — сказал ему Хасан Раванд пару недель назад. — Все мы варимся в этом ко