стинкты хищной птицы позволяли проследить каждое движение, так что создавалась более или менее полная картина. Четверо мужчин на импровизированных носилках несли тело мальчика. Они шли медленно, и не столько из-за корней и рытвин, преграждавших путь, сколько сгибаясь под моральной тяжестью.
Их опередила группа лидеров, возглавляемая Пауэлом Манани. Эти люди шагали быстро. Люди, идущие к своей цели. Латон различал их напряженные от ненависти лица и ощущал их мрачную решимость. Те, у кого не было с собой лазерных винтовок, вооружились дубинками и массивными палками.
Позади всех, кто оказался в поле зрения пустельги, брели Рут и Рай Молви. Слабые и удрученные, ссутулившиеся под тяжестью собственной вины.
Хорста Элвиса оставили на маленькой полянке. Он по-прежнему лежал свернувшись, дрожал всем телом, а время от времени испускал громкие крики, словно от невидимых ударов. Латон подозревал, что разум окончательно его покинул. Это не имело значения, свою роль он уже выполнил.
Лесли Атклифф с полной корзиной мышекрабов вынырнул на поверхность в десяти метрах от конца причала. Повернувшись на спину, он заработал ногами и поплыл к берегу. Над западным краем горизонта сгрудились свинцово-серые тучи. По его расчетам, дождь должен был начаться минут через тридцать.
На берегу, у самой кромки воды сидела Кей, она открыла корзину и стала перекидывать мышекрабов в короб, чтобы отнести для разделки. На ней были выгоревшие на солнце шорты, топик из обрезанной футболки, ботинки со спущенными на них голубыми носками и довольно лохматая шляпа из сухой травы, сплетенная самостоятельно. После нескольких месяцев пребывания на солнце ее тело покрылось ровным коричневым загаром, и Лесли поглядывал на девушку с удовольствием. Через три дня придет его очередь провести с ней ночь. Ему нравилось думать, что с ним в постели ей приятнее, чем с кем-либо другим. По крайней мере, все остальное время она разговаривала с ним по-дружески.
Ноги нащупали гальку, и Лесли встал.
— Вот тебе еще порция! — крикнул он.
Мышекрабы шевелились и ползали по корзине, там их набралось не меньше десятка. Узкие плоские тела с дюжиной тонких ножек, коричневая чешуя, похожая на мокрый мех, и клиновидная голова, заканчивающаяся черным кончиком — совсем как у мелких грызунов.
Кей улыбнулась и помахала ему рукой с зажатым в ней разделочным ножом. Стальное лезвие блеснуло на солнце. Ее улыбка подняла ему настроение на целый день.
Из джунглей, метрах в сорока от причала, вышла поисковая группа. Лесли сразу понял, что дело неладно. Они шагали очень быстро, как шагают сильно разозленные люди. И направлялись к причалу, все пятьдесят или больше человек. Лесли растерянно уставился на людей. Нет, они шли не к причалу, они шли к нему!
— Брат Божий, — прошептал он.
Люди шли с таким видом, словно собрались кого-то линчевать. Квинн! Это наверняка как-то связано с Квинном. А Квинн слишком умен, чтобы попасться.
Кей обернулась на гул голосов и заслонила рукой глаза от солнца. Из-под воды вынырнул Тони с полной корзиной, и он тоже в недоумении смотрел на приближающуюся толпу.
Лесли оглянулся. До противоположного болотистого берега, казавшегося отсюда сплошной стеной переплетенных лианами деревьев, было сто сорок метров. Внезапно он стал очень привлекательным, тем более что за последние несколько месяцев Лесли стал отличным пловцом. Если он сейчас же туда уплывет, они его никогда не найдут.
Первые поселенцы дошли до места, где сидела Кей. И она без всякого предупреждения получила сильный удар в лицо. Лесли видел, что сделал это мистер Гарлворт, сорокапятилетний ценитель вина, который собирался завести собственный виноградник. Тихий и спокойный человек, хотя и немного замкнутый. А теперь его лицо горело безумной яростью. Он даже одобрительно заворчал, когда кулак коснулся челюсти Кей.
Она вскрикнула от боли и упала на спину, из разбитой губы брызнула кровь. Тогда и все остальные столпились вокруг и стали бить ее ногами с яростью сейси, почуявшего кровь.
— Чтоб вас! — заорал Лесли.
Он отшвырнул корзину и побежал по мелководью, поднимая по сторонам высокие фонтаны брызг. Кей завизжала, но ее уже не было видно за мелькающими ногами. Лесли уловил блеск разделочного ножа. Один из мужчин упал, схватившись руками за голень. А потом в воздух взвилась дубинка.
Лесли так и не увидел и не услышал, опустилась ли она на избитую девушку. Он врезался в толпу поселенцев, бегом спускавшихся к воде. Среди них размахивал огромными кулаками и Пауэл Манани. Мир Лесли взорвался хаосом, где правили одни инстинкты. Кулаки обрушились на него со всех сторон. Он ожесточенно отбивался. Люди кричали и ревели. Чьи-то мясистые пальцы схватили его за волосы, и целые пряди с отвратительным треском отделились от черепа. Его окатила струя пены, словно схватка переместилась под водопад. В запястье вцепились клыки, и рука опустилась. Потом раздалось рычанье, сопровождающееся треском сломанных костей. Боль охватила все тело до последнего нерва. Почему-то это беспокоило его не так сильно, как могло бы. Но он уже не был способен отбиваться с прежней силой. Руки больше не повиновались. Он понял, что стоит на коленях, а окружающий мир смыли грязно-розовые потеки. Глинистая речная вода окрасилась кровью.
Какое-то мгновение больше ничего не происходило. Невидимые руки крепко удерживали его, не давая шевельнуться. Впереди возник Пауэл Манани с промокшей и всклокоченной бородой. Злобно ухмыляясь, он подошел ближе. В наступившей тишине Лесли услышал, как где-то далеко заплакал ребенок. Тяжелый ботинок Пауэла вдруг врезался ему в пах со всей силой, какую только мог продемонстрировать дюжий инспектор.
Взрыв боли оборвал все нити сознания. Лесли вылетел из жизни, оставшись в центре плотного алого неонового тумана, куда не проникали ни образы, ни звуки. Только непереносимая боль.
Красный свет сменился темнотой. К нему понемногу возвращались осколки сознания. Его лицо уткнулось в холодную гальку. Это было важно, но он никак не мог сообразить почему. Легкие разрывались от боли. Сломанная челюсть ему не повиновалась, и Лесли попытался вдохнуть воздух разбитым носом. В его легкие хлынула мутная, покрасневшая от крови вода Кволлхейма.
Лоуренс Диллон бежал, спасая свою жизнь, бежал от безумия, охватившего жителей Абердейла. Когда поисковая группа вернулась из джунглей, он вместе с Дугласом работал на небольшом участке земли позади треугольного дома. Высокие стебли бобов и цветущей кукурузы скрыли их от глаз людей, и поселенцы устремились на берег, где напали на Кей, Лесли и Тони. Подобного буйства жестокости Лоуренс еще не видел. Даже Квинн никогда не впадал в такое неистовство, его насилие всегда имело определенную цель.
И он, и Дуглас в оцепенении смотрели, как их товарищи падают под ударами поселенцев, и только когда Пауэл Манани вышел из реки, они сообразили, что надо бежать.
— Расходимся! — крикнул Лоуренс Дугласу, как только они нырнули в джунгли. — Так у нас будет больше шансов! — Он услышал громкий лай и понял, что по их следам мчится и это чудовище. — Надо найти Квинна. Предупредить его.
После этого они разбежались, прорываясь сквозь подлесок, словно он был сделан из папиросной бумаги.
Уже через минуту Лоуренс нашел едва заметную звериную тропу. После начала строительства деревни дандерилы покинули ее, и тропа немного заросла, но все же обеспечила ему небольшую прибавку к скорости. Старые ботинки быстро развалились, и он остался в одних шортах. Шипы и колючки острыми когтями впивались в кожу. Наплевать. Главное — выжить и убежать подальше от деревни.
А потом Ворикс свернул за Дугласом. Лоуренс безмолвно поблагодарил Брата Божия за милость и немного замедлил бег, подыскивая подходящие камни. Охотничий пес найдет его, как только расправится с Дугласом. Этот зверь почует его запах даже во влажных джунглях. Он приведет поселенцев к каждому спрятавшемуся приву. Надо что-то придумать, чтобы дать шанс остальным пережить сегодняшний день. Проклятый инспектор еще не знает, какую опасность могут представлять последователи Брата Света для всех, кто встает у них на пути. Эти размышления немного укрепили его дух, развеяв большую часть панического страха, за что он должен благодарить Квинна. Квинн показал, что в истинном освобождении нет места страху. Квинн помог ему отыскать внутреннюю силу, показал, как использовать таящегося внутри змея. Квинн, который так ярко являлся ему во снах черной фантастической фигурой, увенчанной языками оранжевого пламени.
Лоуренс поморщился, ощущая боль от многочисленных царапин, полученных во время безумного бега, и внимательно осмотрелся по сторонам.
Пауэл Манани давно привык смотреть на мир глазами Ворикса. Изображения в серо-голубых тонах казались сменяющими друг друга слоями теней. Деревья уносились далеко вверх, пока не исчезали в туманной пелене неба, кусты и мелкая поросль угрожающе нависали над головой, а черные листья разлетались в стороны, словно карты, бросаемые рукой опытного игрока.
Крепкий пес мчался по старой звериной тропе, преследуя Лоуренса Диллона. Запах молодого прива присутствовал повсюду. Он маслянистым туманом скапливался в отпечатках ног, оставленных в мягкой почве, и стекал с отброшенных его телом листьев и веток. Местами на почве встречались пятна впитавшейся крови, сочившейся из расцарапанных ног. Вориксу даже не требовалось опускать нос к земле.
В мозгу Пауэла непрерывным потоком мелькали ощущения: неутомимость мышц, толкающих вперед ноги, вывалившийся из пасти язык, горячее дыхание, раздувающее ноздри. Они работали в совершенном согласии, тело Ворикса и разум Пауэла, слившиеся в единое целое. Совсем как в тот момент, когда собака настигла Дугласа. Звериный рефлекс и человеческий опыт объединились в свирепой жажде разрушения и определили место сокрушительного удара. Пауэл и сейчас чувствовал, как мягкая плоть поддается под сильными лапами, как под клыками, разорвавшими горло, из сонной артерии брызжет кровь. Порой ему казалось, что в шелестящем ветерке еще слышится хрип Дугласа, захлебывающегося собственной кровью.