Дисфункция реальности — страница 78 из 229

За исключением столицы Конфедерации, Эйвона, такого многочисленного присутствия киинтов в человеческом мире не было ни на одной планете, что вызывало у Михаэля чувство тайного удовлетворения — в королевстве Кулу проживала единственная пара киинтов, да и то в качестве послов.

Внутри Транквиллити киинты держались так же обособленно, как и во всей остальной Конфедерации. Они по-дружески общались со своими коллегами по проекту, но частью общества так и не стали, и Транквиллити тщательно охранял их физическое уединение. Даже Иона встречалась с киинтами только на официальных приемах, где обе стороны обменивались ничего не значащими любезностями. Это было так же неинтересно, как «принимать» национальных послов. Часы, проведенные с этими престарелыми занудами…

Иона никогда еще не бывала вблизи домов киинтов, и вряд ли ей снова когда-нибудь представится такой случай. Но она чувствовала, что сложившаяся ситуация оправдывает ее визит, даже если они и найдут в нем некоторое нарушение этикета.

Она остановилась на краю откоса и принялась смотреть на грузных белых ксеносов, плескавшихся на мелководье. Даже издали она видела, какие фонтаны брызг поднимаются от каждого их движения.

Метрах в тридцати Иона заметила широкую, хорошо утоптанную тропу, ведущую к пляжу. И начала спускаться.

— Как они каждый день добираются до кампуса? — неожиданно заинтересовалась она.

— Пешком. Только люди требуют механическое средство передвижения, чтобы перейти из одной комнаты в другую.

— Ой, какие мы сегодня раздражительные.

— Я бы хотел напомнить, что гарантия уединенности была одним из условий первоначального соглашения между киинтами и твоим дедом.

— Да, да, — нетерпеливо ответила Иона.

Она дошла до конца тропинки и сняла босоножки, чтобы пройтись по песку босиком. Полы пляжного халата, наброшенного поверх бикини, свободно развевались при ходьбе.

В воде купались трое киинтов; Нанг и Лиерия работали в отделе физиологии, а их дитя, как сообщил Транквиллити, появилось на свет в тот момент, когда Иона сегодня утром проснулась. Хотя сам процесс родов, начавшийся глубокой ночью, сущность биотопа показывать отказалась.

— А ты бы хотела продемонстрировать свои родовые схватки какому-то ксеносу только в угоду его неуемному любопытству?

Иона неохотно признала его правоту.

Малыш киинтов был около двух метров длиной, с более округлым и белым, чем у взрослых, телом. При ногах в метр высотой его голова находилась примерно на том же уровне, что и голова Ионы. Сразу бросалось в глаза, что детеныш вовсю наслаждается купанием. Формоизменяющие мускулы с невероятной быстротой преображали облик его верхних конечностей — то ковш, то плавник, бьющий по воде и поднимающий тучи брызг, то похожие на луковицы «стручки», пускающие струи воды. Его клюв постоянно открывался и закрывался, издавая негромкие хлопки.

Родители ласково поглаживали и похлопывали своего отпрыска, неустанно описывающего круги вокруг них. И вдруг он увидел Иону.

— Паника. Тревога. Недоверие. У этого существа не хватает ног. Ходит вертикально. Не падает. Почему, почему, почему? Что это?

От неожиданного шквала беспорядочных эмоций и настойчивых вопросов, громко прозвучавших в ее мозгу, Иона недоуменно моргнула.

— Это отучит тебя без предупреждения подкрадываться к другим существам, — сухо заметил Транквиллити.

Детеныш-киинт уткнулся в бок Лиерии, скрываясь от Ионы.

— Что это? Что это? Боюсь незнакомого.

Иона уловила мгновенный обмен ментальными образами между взрослыми киинтами и их детенышем; такого плотного и сложного информационного потока она еще не встречала. Скорость была настолько высокой, что разговор закончился, едва успев начаться.

Она остановилась, шагнув в теплую прозрачную воду, и слегка поклонилась киинтам.

— Нанг, Лиерия, я пришла поздравить вас с рождением ребенка и убедиться, что у вас есть все необходимое. Простите, если я вас побеспокоила.

— Благодарю тебя, Иона Салдана, — ответила Лиерия. В ее мысленном послании прозвучал оттенок горделивой радости. — Нам приятна твоя забота, так что никаких извинений не требуется. Это Хейли, наша дочь.

— Добро пожаловать в Транквиллити, Хейли, — обратилась Иона к ребенку, стараясь придать своим мыслям самый ласковый и приветливый тон.

Малышка была такой милой, что это не составило труда. Она очень отличалась от серьезных и сдержанных родителей.

Хейли смешно высунулась из-за шеи матери, и огромные фиолетовые глаза уставились на Иону.

— Ты общаешься! Ты живая.

Последовала еще одна быстрая мысленная передача от взрослых. Хейли повернулась, посмотрела на Нанга, потом снова перевела взгляд на Иону. Вихрь эмоций, наполняющих сродственную связь, начал замедляться.

— Правильное приветствие неверно. Много сожаления. Правильность ритуала приветствия. — «Речь» оборвалась, как будто Хейли мысленно набирала воздух. — Здравствуй, Иона Салдана. Правильность?

— Очень хорошо.

— Человек ты есть?

— Да, я человек.

— Я есть Хейли.

— Здравствуй, Хейли, я рада тебя видеть.

Хейли возбужденно завертелась, взбивая воду всеми восемью ногами.

— Она рада мне! Счастья чувствую много.

— Мне очень приятно.

— Запрос личности человека: это часть всего, что вокруг?

— Она имеет в виду меня, — подсказал Транквиллити.

— Нет, я не часть того, что вокруг. Мы просто хорошие друзья.

Хейли, разбрызгивая воду, ринулась вперед. Она еще не слишком хорошо научилась ходить, так что задняя пара ног ее едва не подвела.

На этот раз Иона отчетливо уловила предостережение взрослых:

— Осторожно!

Хейли остановилась в метре от нее. Теплое дыхание, распространяемое лицевыми щелями, было слегка терпким. Формоизменяющие мышцы рук отчаянно заработали. Иона подняла руку с расправленной ладонью. Хейли попыталась повторить, но ее вариант выглядел как заготовка из теплого воска.

— Неудача! Сожаление. Покажи, как это делается, Иона Салдана.

— Я не могу, моя рука всегда такая.

Мозг Хейли выбросил волну удивления.

Иона хихикнула.

— Все в порядке, я довольна тем, какая я есть.

— Это правильность?

— Это правильно.

— Как много странностей в жизни, — задумчиво произнесла Хейли.

— В этом я с тобой согласна.

Хейли согнула шею почти вдвое, чтобы посмотреть на родителей. Последующий мгновенный обмен мыслями по сродственной связи вызывал у Ионы чувство неполноценности.

— Ты мой друг, Иона Салдана? — застенчиво спросила Хейли.

— Да, я думаю, это вполне возможно.

— Ты покажешь мне все вокруг? Пространство такое огромное. Я не хочу идти одна. Одиночество страшно.

— Это будет мне в радость, — с удивлением ответила Иона.

Руки Хейли ударили по воде, вызвав гигантский фонтан брызг. Иона мгновенно промокла. Она отвела с глаз прядь прилипших волос и сокрушенно вздохнула.

— Ты не любишь воду? — забеспокоилась Хейли.

— Как-нибудь я покажу, что плаваю даже лучше, чем ты.

— Безмерное ликование!

— Иона, — вмешался Транквиллити. — «Леди Макбет» только что завершила пространственный прыжок. Джошуа запросил разрешение войти в док.

— Джошуа! — воскликнула Иона.

Слишком поздно она вспомнила, что у киинтов имеются и слуховые рецепторы.

Хейли испуганно всплеснула руками.

— Паника. Испуг. Разделенная радость.

Она отпрянула от Ионы и немедленно свалилась.

— Ой, простите.

Иона, поднимая тучи брызг, поспешила к ней.

Нанг и Лиерия тоже подбежали и просунули руки под живот дочери, а сама Хейли обвила рукой запястье Ионы. Она потянула малышку вверх.

— Личность Джошуа вопрос?

Хейли встала на ноги, но еще неуверенно покачивалась.

— Он тоже мой друг.

— Еще друзья? Мой друг? Я его встречу?

Иона уже открыла было рот, но передумала. Где-то в глубине ее сознания Транквиллити уловил легкую тень высокомерия. Она закрыла рот.

— Я думаю, надо подождать, пока ты научишься лучше понимать людей.

* * *

Согласно почти непогрешимому правилу, принадлежность к обществу эденистов означала наличие сродственной связи и проживание в биотопе; и уж конечно каждый эденист перед смертью возвращался в свой биотоп или хотя бы перемещал в его сущность свои мысли. В физическом отношении биотехнические системы, интегрированные в общество, обеспечивали довольно высокий уровень жизни при сравнительно небольших затратах — на стоимость переработки астероидного мусора в воронке биотопа и внутренних механических систем вроде лифтов в космоскребах и транспортных трубопроводов. В культурном отношении симбиоз был более изощренным. За исключением Змеев, население биотопов практически было лишено психологических проблем; хотя эденисты и обладали полным спектром эмоций, присущих любой личности, они были намного более уравновешенными. Грандиозным стабилизатором их сознания служила перспектива продолжить существование после физической смерти в качестве составляющей коллективной сущности биотопа. Это обстоятельство ограждало эденистов от большинства человеческих психозов. Обретенная таким образом свобода давала непоколебимую уверенность в себе, которую адамисты почти всегда считали непростительным высокомерием. Кроме того, неравенство двух этих обществ в материальном положении также способствовало формированию образа эденистов как аристократов человечества.

Но эденизм в значительной степени зависел от биотопов. Биотехсооружения можно было найти только поблизости от газовых гигантов. Лишь в их колоссальной магнитосфере не было проблем с обеспечением энергией. Фотосинтез в этом отношении сильно проигрывал, ведь тогда требовалась установка мембран, аналогичных листьям растений, что влекло за собой огромные трудности из-за непрерывного вращения биотопов, а также требовало защиты как от бомбардировки элементарными частицами, так и от радиации. Таким образом, эденистам оставалось осваивать газовые гиганты Конфедерации.