Стандартные ионные двигатели вывели флаер из ангара «Эноны» и направили на эллиптическую орбиту, уходящую в верхние слои атмосферы Атлантиды. Скоро первые завитки молекулярного тумана начали сгущаться вокруг корпуса, и Оксли активировал когерентное магнитное поле. Флаер мгновенно окутала оболочка золотистого сияния, заставляющая потоки газа обтекать фюзеляж. Вихревые потоки помогли Оксли удержаться в мезосфере и снизить скорость, после чего флаер по крутой кривой начал спуск к океану.
Сиринга удобно устроилась в мягком глубоком кресле в кабине вместе с Рубеном, Тулой и новым членом экипажа, Сериной, специалистом широкого профиля, заменившим Чи. Все они напряженно смотрели в единственную прозрачную вставку передней части кабины. Флаер был модернизирован на производственной станции у Юпитера, и первоначальные кремниевые системы контроля полета заменили на биотехпроцессорный модуль, но по сравнению с «Эноной» сенсоры имели довольно низкое разрешение. Физическое зрение помогало ничуть не лучше.
Здесь не было никаких ориентиров, и Сиринга, пока не сделала запрос в процессоре флаера, не могла определить даже высоту полета. Внизу под ними разворачивался океан, казавшийся бесконечным.
Через сорок минут на горизонте появился остров Перник. Издали он выглядел круглым пятном ярко-зеленого цвета, очевидно, отличался пышной растительностью. Острова, которые использовали эденисты при освоении Атлантиды, представляли собой местный вариант биотопов. Это были круглые диски, достигающие в созревшем виде диаметра в два километра, состоящие из полипа, вспененного наподобие губки для обеспечения плавучести. Центральную часть занимал парк километровой ширины с пятью жилыми башнями, стоящими на краю, на равном расстоянии друг от друга, а также здания гражданского назначения и купола предприятий легкой промышленности. Наружная кромка диска ощетинилась плавучими причалами для водного транспорта.
В жилых башнях, как и в космоскребах биотопов, имелись железы, вырабатывающие питательные вещества, но здесь они использовались в основном для получения фруктовых соков и молока — зачем нужны другие источники питания, если острова дрейфовали в напичканном протеином супе. Для осуществления своих функций остров имел два источника энергии. Густой мох, покрывающий все наружные поверхности, включая стены башен, обеспечивал процесс фотосинтеза, и тройные пищеварительные каналы поглощали тонны аналогов криля при помощи подобных китовой пасти захватов, установленных по периметру острова. Криль, как и питательные жидкости, служил еще и источником материала для полипа. Электричество для производства поступало с термальных установок, ток вырабатывался в многокилометровых сложных органических проводниках, использующих разницу температур между глубинными прохладными слоями и нагретой солнцем поверхностью.
Двигательные установки на островах отсутствовали. Они просто дрейфовали, следуя медленным океанским течениям. Всего пока было выращено шестьсот пятьдесят островов, и шансов столкнуться у них почти не имелось; огромным событием считалось даже сближение двух островов на расстояние видимости.
Оксли сделал круг над Перником. Вся поверхность воды, насколько хватало глаз, была усеяна множеством судов. Траулеры и сборщики водорослей, оставляя длинные расходящиеся полосы пены, устремлялись к своим рыболовным угодьям. Ближе к острову покачивались прогулочные суда, небольшие ялики и яхты с полностью развернутыми зелеными мембранами парусов.
Флаер опустился на посадочную площадку между башнями и краем острова. Как только рассеялся туман ионизированного воздуха, к аппарату подошел сам Ейск и трое членов его семейства.
Сиринга сошла по ступеням трапа, развернувшегося из шлюза, и вдохнула влажный, соленый и удивительно спокойный воздух. Она поприветствовала встречающих и обменялась с ними личными данными. Альто и Килда были супружеской парой тридцати с небольшим лет, они занимались переработкой семейного улова; рядом с Ейском стоял его сын Мосул — широкоплечий двадцатичетырехлетний парень с темными волнистыми волосами ниже плеч, как у цыгана, одетый лишь в голубые полотняные шорты. Он был капитаном одного из промысловых судов.
— Коллега капитан, — приветливо обратилась к нему Сиринга.
— Это немного разные вещи, — вежливо ответил он по пути к ближайшей башне. — В наших судах имеются некоторые имплантированные биотехэлементы, но в основном они механические. Я плаваю по волнам, а вы преодолеваете световые годы.
— Каждому свое, — игриво заметила она.
Их мысли слились на более глубоком, более интенсивном уровне, так что едва не загудели. На мгновение Сиринга ощутила тепло солнца на его обнаженном торсе, силу его мышц и чувство равновесия, схожего с ее собственной ориентацией в пространстве. И физическое влечение оказалось взаимным.
— Ты не против, если я с ним пересплю? — спросила она Рубена, прибегая к личной закрытой связи. — Он просто великолепен.
— Никогда не встаю на пути неизбежности, — ответил он и подмигнул.
Ейск занимал квартиру на пятнадцатом этаже башни — довольно большое помещение, служившее также временным жильем для приезжающих издалека торговцев. Интерьер открыто свидетельствовал о богатстве хозяина, и модернистская кристаллическая мебель соседствовала с произведениями искусства многих народов и многих эпох, собранными со всех концов Конфедерации.
Одна из стен гостиной была прозрачной, с арочными проходами, ведущими на широкий балкон. В центре огненными искрами переливался стол из голубого хрусталя, уставленный блюдами с великолепным набором морепродуктов, добываемых на Атлантиде.
При виде коллекции картин и украшений на стенах Рубен задумчиво прикусил нижнюю губу.
— Торговля морепродуктами, похоже, стоящее занятие.
— Не стоит обманываться по поводу богатства коллекции Ейска, — сказала Килда, подавая ему бокал светло-розового вина. — Ее еще сто восемьдесят лет назад начал собирать Гадра, его дед. Перник — один из старейших островов Атлантиды. И если бы не эти «вложения», наша семья сейчас могла бы иметь собственный остров. Нынче вещи очень быстро утрачивают свою ценность.
— Не слушай женщин, Рубен, — откликнулся из сущности острова Гадра. — Большинство этих предметов стоят сегодня вдвое дороже, чем было за них заплачено. А кроме того, на них всегда приятно смотреть. В этом и беда молодежи: у них никогда не хватает времени, чтобы наслаждаться хорошими моментами в жизни.
Сиринга позволила Ейску проводить ее к столу. Представленные продукты поражали своим разнообразием: белое мясо на листьях салата, рыбные стейки в соусе, какие-то странные существа со множеством ножек и усиков, словно бы и не приготовленные. Ейск протянул ей серебряную вилку и бокал газированной воды.
— Суть в том, чтобы попробовать что-то, а потом сполоснуть рот глотком воды, — сказал он.
— Как при дегустации вина?
— Да, но при более широком вкусовом диапазоне. Вина представляют собой всего лишь варианты одной темы. Здешнее разнообразие может поставить в тупик даже местных старожилов. Раз уж вам запомнились крабы анлин, начнем, пожалуй, с них.
По его подсказке она подцепила вилкой кусочек похожей на паштет массы. Он растаял во рту, словно помадка.
— О! Он такой же вкусный, каким я его запомнила. Сколько вы можете продать?
Они стали обходить стол, попутно обсуждая детали. Все остальные доброжелательно советовали свои любимые продукты и спорили о личных пристрастиях, но последнее слово всегда оставалось за Сирингой и Ейском. После окончания обсуждений для перевода средств и подтверждения договора был привлечен сегмент сущности острова, осуществляющий связь с Юпитерианским банком.
Заключению сложного договора помогло согласие Сиринги продать десять процентов груза «Норфолкских слез» семье Ейска в обмен на льготную возможность выбрать желаемые морепродукты. Эти десять процентов должны быть проданы всего на три процента дороже, чем стоимость приобретения и перевозки, чтобы Ейск получил возможность выгодно перепродать товар другим семействам острова. Сиринга была этим недовольна, но она слишком поздно приступила к осуществлению своих замыслов, чтобы выставлять жесткие требования. Кроме того, оставшиеся девяносто процентов — это не так уж мало, а «Энона» способна доставить их на другой конец Конфедерации. Цена всегда возрастала пропорционально удаленности от Норфолка, а затраты капитанов космоястребов были меньше, чем у адамистов.
После двухчасовых переговоров Сиринга вместе с Сериной и Мосулом вышла на балкон. Рубен, Тула и Альто уселись на диване в гостиной и допивали вино.
Квартира располагалась в углу здания, так что с балкона открывался вид как на парк, так и на океан. Сиринга с бокалом золотистого вина прислонилась к перилам, и мягкий ветерок взъерошил ее волосы.
— После этого ужина я не смогу есть дня три, — сказала она, передавая ощущение тяжести в желудке. — Боюсь лопнуть.
— Я частенько думаю, что мы неправильно назвали планету, — признался Мосул. — Она должна была называться Баунти.
— Ты прав, — согласилась Серина. — А против такого груза не устоит ни один норфолкский купец.
Серине было двадцать два года — единственный член в экипаже моложе Сиринги. Она немного не дотягивала в росте до среднего эдениста, обладала изящным личиком и очень темной кожей. На Сирингу и Мосула она смотрела с молчаливым изумлением и с удовольствием наблюдала, как их крепнущая связь приобретает все более интимный характер.
Сиринге нравилась ее компания, она радовалась, что на борту появилась обычная девчонка. Первоначально она набирала экипаж, исходя из опыта людей, и все они были профессионалами, но как хорошо, когда на борту есть кто-то, с кем можно поговорить по душам. Серина привнесла в корабельную жизнь яркость, которой прежде недоставало.
— Мы вполне обычная семья, —