Не замечая Марселя или только делая вид, генерал что-то быстро писал на листе бумаги и шевелил бровями.
Майор от двери негромко кашлянул, и генерал поднял на Марселя глаза.
— Вы ко мне?
— Стажер Горнел, сэр! — громко ответил Марсель, как учил его капитан Форт.
Генерал вопросительно посмотрел на майора.
— Лейтенант Горнел, сэр. У нас он проходит как лейтенант…
— Ну это другое дело! — воскликнул генерал, живо поднялся и, скомкав листок, на котором только что писал, швырнул в корзину. Затем обошел стол, и Марсель понял, что не ошибся — генерал был на голову ниже его.
— Это совсем другое дело, — повторил тот. — Вы знаете, зачем вас вызвали, лейтенант?
— Могу лишь догадываться, сэр! — ответил Марсель.
— Я вызвал вас для того, чтобы прояснить кое-ка-кие детали относительно этого события в госпитале. У меня есть некоторые личные соображения, так сказать — анализе де фотюр! И мне интересно ваше мнение, как молодого специалиста и очевидца событий. Обро дель фонсо, так сказать.
— Я готов, сэр! — бодро кивнул Марсель, стараясь не дышать коньяком в сторону генерала. Но о том, что выпил — не жалел, это ему сейчас здорово помогало. В противном случае при виде этой люстры и золотых погон он наверняка свалился бы в обморок. Атак ничего, держится.
— Начнем с самого начала. В госпиталь попадает солдат с незначительными ранениями, но полной амнезией, вызванной контузией, ну и дальше десяток медицинских терминов. Вы следите за моей мыслью, мон нахтигаль?
— Разумеется, сэр!
— Вот! — поднял палец генерал и повернулся к майору. — Вы слышали, Тыровец? Любой наш строевой лейтенантишка сказал бы «так точно!». И взятки гладки. А этот — «разумеется». То есть по-другому и быть не может. Вот, Тыровец, что значит образование!
Подойдя с поднятым пальцем к окну, генерал наконец опустил его и продолжил:
— Итак, силами и средствами местных офицеров контрразведки подозрительный, якобы потерявший память солдат взят в разработку. Он начинает нервничать, делать ошибки и выходит на связь со своим законсервированным агентом по имени Отто Тирбах. Местный офицер контрразведки, капитан э-э… забыл его фамилию, но это неважно… этот офицер, находясь в остром цейтноте, вынужден предпринимать срочные действия и оказывает давление на разрабатываемый объект, которые дает показания, что именно он и есть этот самый Отто Тирбах. Я понятно излагаю, лейтенант Горнел? Мон нахтигаль шпрее?
— О да, сэр, я все понимаю!
— Вы слышали, майор? Живая гражданская речь и не какие-то там «так точно», под которыми можно спрятать и «да» и «нет», и «идите вы подальше, господин генерал-лейтенант»… Бон кальвадоссе…
— Я такого не говорил, сэр.
— Я продолжу…
Генерал оперся на подоконник и стал смотреть куда-то вниз — на разбитые под окнами клумбы, а майор Тыровец воспользовался этим, чтобы сунуть в рот жвачку и начать ее осторожно разжевывать.
— Итак, получив эти показания, офицер тотчас сбрасывает запрос на Отто Тирбаха, а вы, лейтенант Горнел, его сейчас же профессионально отрабатываете, и мы узнаем, что Отто Тирбах и Джек Стентон — это одно и то же лицо! Казалось бы, человек всего один, как это часто бывает у секретных агентов — человек один, а имен несколько, но стоило начать операцию по задержанию опасного шпиона, как выясняется, что снаружи — за пределами проводимой операции, его уже ждет сообщник. И если сам шпион у нас называется Джеком Стентоном, то этот сообщник и есть Отто Тирбах! Все сходится! Как вам такое построение, лейтенант Горнел?
— Мне очень понравилось, сэр! Грандиозная схема, сам бы я не додумался!
Генерал улыбнулся и, подойдя к Марселю, отечески похлопал его по плечу.
— Вы еще научитесь, Горнел, вы еще многому научитесь. Впереди у вас — целая жизнь… Дир функен рокко…
Затем генерал повернулся к майору, и тот сейчас же замер, прекратив жевать и дышать.
— Вы вот что, Тыровец, вы знаете, что за рыжая собака по газонам шастает? Я ведь, кажется, просил вас выяснить…
— Я выяснил, сэр, это енотовидный койот, он сбежал из частного зоопарка в Габринске…
— Ну и что он тут у нас делает уже целую неделю?
— У нас во дворике секретная зона, сэр. Абы кого туда не пускают.
— И это правильно.
— Так вот, хозяева животного оформляют для ловцов разрешение на посещение секретной зоны. А дело это не быстрое, сами понимаете…
— Да уж понимаю. Только моя интуиция начинает подсказывать мне, что это, может быть, вовсе никакой не енот, а натуральный скотоплекс — разведывательный робот противника. Он там, может, до самой задницы аппаратурой напичкан, а ему вон из окон уже куски кидают.
— Это кодировщики, сэр, у них третьего дня была пьянка.
— Знаю, что пьянка. Уже все управление знает, что у кодировщиков была пьянка, только сообщать это следовало до пьянки, а не после нее, майор Тыровец.
— Учту, сэр.
— Учти. И все манипуляции с возможным скотоплексом заведи в отдельную папку. Я хочу знать, чем у нас занимается служба внутренней безопасности, если даже с енотом разобраться не могут.
— Понял, сэр, сегодня же делу будет дан ход.
— Хорошо. Тогда мы продолжим. Осталось добавить эдакий изящненький фортель в конце всей картины. Шмальсоне ля футюр, так сказать.
Генерал прошелся вдоль стены, задержался перед картой стратегических направлений и, встав посреди кабинета со сложенными на груди руками, продолжил:
— Кое-кому, возможно, покажется, что некоторые факты притянуты за уши, но у нас есть достоверные данные от завербованного информатора, некоего бандита Фогеля, который по заданию нашего сотрудника преследовал Джека Стентона и Отто Тирбаха, а затем дал им бой в городке Тройбель. К сожалению, схватить шпионов люди Фогеля не смогли, однако доложили, что парочку им удалось разделить. После этого один из шпионов был вынужден остаться где-то в лесу, а другой бежал в зону боевых действий на захваченном роботе. Правда, и тут имеется неувязочка, поскольку мы располагаем сведениями, что на подходе к зоне боевых действий робот был уничтожен силами военного арбитра. Энде доль фарус, так сказать.
Закончив, генерал посмотрел на майора, потом на Марселя и, глубоко вздохнув, взмахнул руками, как будто пытался взлететь.
— Разумеется, моей схемой можно восхищаться бесконечно, однако есть одна тайна, перед которой пасую даже я… Не догадываетесь, лейтенант Горнел?
— Нет, сэр, — честно признался тот.
— Мне до сих пор непонятно, кто ушел в зону боевых действий — Тирбах или Стентон?
Через пятнадцать минут Джек вышел в коридор, где его ждал капитан Форт. По виду Марселя он понял, что нужно дать ему отдышаться, так что они молча направились к лифту, но уже в холле капитан, не удержавшись, спросил:
— Ну и как тебе аудиенция?
— Хорошо, что вы меня подготовили, сэр. Все было так, как вы и предупреждали.
— Ты кивал и был послушным мальчиком?
— О да, сэр, и, похоже, я ему понравился, потому что он ставил меня в пример этому майору.
— По какому поводу?
— А вот этого я не понял…
Они вышли к парковке, где их ожидала машина с водителем.
Погода была хорошая, и не хотелось никуда торопиться.
— Он все время называл меня лейтенантом, сэр…
— Значит, тебе повезло, ведь в лучшем случае ты стал бы им только через год. Как приедем, пойду в строевую и потребую, чтобы на тебя начали оформлять документы, пока генерал ничего не забыл.
— Спасибо, сэр.
— На здоровье. Чего-нибудь по делу из него выудил?
— Все началось с этого Отто Тирбаха, сэр. Если узнать, кто его запустил, может, что-то и получится.
— Тирбаха запустил Блинт Лупареску, это уже известно точно.
— А он что говорит?
— Он не говорит, он отмазывается.
— А если его арестовать?
— Арестовать? А повод? На измену это не тянет, скорее всего, придурок вредит нам по глупости.
— А если частным образом? — улыбнулся Марсель.
— Как это?
— Ну, у вас же есть оперативники. Поставить им хорошей выпивки, взять ответственность на себя и захватить этого Лупареску. Пусть отвезут его в заброшенный сарай и бьют морду, пока не скажет правду. Если он сделал это по глупости — сразу признается.
Капитан Форт засмеялся и погрозил Марселю пальцем.
— А ты далеко пойдешь, Горнел. Может, неспроста тебе это лейтенантство в руки свалилось, а?
— Я буду стараться, сэр.
— Старайся. Ты что-нибудь слышал про полковника Танжера?
— Нет, сэр. А кто это?
— Один хороший спец. И очень независимый. Начальство его не любит, но считается с ним, поскольку обойтись без его услуг не может.
— А чем он нам может помочь?
— Я немного знаком с ним, но самое главное — у него полно информации по тардионским агентам в нашем регионе. Вот к нему мы и обратимся, когда более менее разберемся, с чем имеем дело.
49
Звонкий металлический звук заставил Джека приоткрыть глаза и прервать удивительный и странный сон про кота — как будто бы они с ним вели разговор о курице.
Деталей Джек не помнил, но запомнил, как выглядел этот кот — совсем не так, как их Ренегат — короткошерстный, нервно-прыгучий, с подозрительным внимательным взглядом.
Собеседником Джека был кот высокой пушистости, серого дымчатого цвета.
Когда остатки сна улетучились, Джек открыл глаза шире и увидел рядом с собой поцарапанный журнальный столик, невесть как оказавшийся в расположении части. Поверх него в качестве скатерти были уложены три салфетки, а на них стояли три тарелки, два стакана и пластиковая хлебница.
И еще стеклянная, под хрусталь, сахарница с блестящей ложечкой в люке.
Нет, слово «люк» Джек отмел, все же это посуда, а не хозяйство Берта Тильгаузена.
«Ложечка в крышечке со специальным отверстием» — да, так значительно лучше.
Решив проблему, Джек улыбнулся, совсем как тот кот, с которым беседовал пару минут назад. Затем, по привычке, мысленно пробежался по самым неотложным делам на сегодня, и… оказалось, что таковые отсутствуют. Нету не только дел неотложных, но и вообще никаких. Джек ничего не помнил.