Этапами развития мышления и языка в истории классового общества ни сам Н.Я. Марр, ни его ближайшие ученики, по существу, не занимались. Исследователи же русского языка имеют дело главным образом с развитием мышления и языка в обществе с существующей письменностью (с X века до наших дней), т.е. в разные периоды развития классового общества.
Изучение показало, что динамика диалектов и характер русского литературного языка, закономерности развития русского литературного языка и его взаимоотношение с диалектами различны в разные периоды. Отметим четыре периода:
1) Период раннего феодализма.
2) Период ликвидации феодализма и подымающегося капитализма, когда складывается русская нация с общностью языка – важнейшим признаком нации.
3) Период капитализма. В это время развертывается борьба революционно-демократического направления в развитии русской культуры против буржуазного. В процессе этой борьбы происходил отбор из общего языка нации определенных слов и фразеологических оборотов (а также синтаксических конструкций) и революционно-демократическое осмысление их, а также создание определенного количества философских и политических терминов, выражающих философские и политические воззрения демократов и социалистов и используемых ими в классовой борьбе против буржуазии. Вопреки проф. Н.С. Чемоданову, этот процесс ни в какой мере не приводит к распадению общенационального языка на два классовых языка.
4) Период строительства социалистического общества. В этот период единый литературный язык, выражающий социалистическую идеологию, постепенно вытесняет до этого сохранявшиеся в фонетике и в небольшой степени в морфологии и лексике местные диалектные черты, в редких случаях впитывая из диалектов отдельные слова и делая их достоянием национального языка.
Историки русского языка в сотрудничестве с философами и с историками русской культуры должны установить эти закономерности в развитии языка и диалектически связанного с ним мышления. Без установления закономерностей как изучение отдельных периодов в истории русского литературного языка, так и построение обобщающих курсов не имеет прочной методологической базы, что на практике приводит к субъективизму и ошибочным концепциям, как это имело место в «Очерках по истории русского литературного языка XVII – XIX вв.» В.В. Виноградова (изд. 1938 г.), или к общим, лишенным конкретного содержания утверждениям, вроде утверждения проф. Г. Санжеева: «…То, что произошло с русским языком в пушкинский период, представляет собою стадиальное изменение этого языка, хотя в нем флективность так и остается»[165].
В тесной связи с проблемой стадиальности в развитии языков стоит вопрос о происхождении и развитии существующих национальных языков.
Как же у представителей различных языковедных направлений ставится и разрешается проблема происхождения и развития русского языка? Что дает для разрешения этой проблемы языковедная теория акад. Марра?
При разрешении этого вопроса важнейшую роль играет установление исходного материала, из которого формировался древнерусский язык (= восточнославянские племенные языки), и первоначальных путей его развития.
Акад. Н.Я. Марр и его сторонники говорят, что все языки мира развились из четырех слов-корней Сал, Бер, Йон, Рош, представлявших собой древнейшие тотемные племенные названия. Согласно теории Н.Я. Марра, эти первоэлементы в дальнейшем различным образом изменились в звуковом отношении как в результате разной отработки (в отношении дифференцированности и четкости произношения входящих в их состав диффузных звуков), так и вследствие их различных скрещений в результате скрещения древнейших человеческих коллективов. На этом основании к словам всех языков мира применим четырехэлементный анализ, вскрывающий первоначальный состав и значение слов. В качестве образца можно взять произведенный Н.Я. Марром анализ слова русалка, убеждающий в его полной произвольности, так как состав (происхождение) этого слова Н.Я. Марр без всякого лингвистического основания, без учета способов древнерусского словообразования, истолковывает двояко: рош → рус, откуда рус-ал-ка, или же: рош → ру плюс первый элемент (сал): ру-сал-ка.
Ясно, что эта теория не дает ключа к решению вопроса о происхождении русского языка, так как, согласно этой теории, исходный материал одинаков для всех языков. Недаром акад. И.И. Мещанинов, говоря о себе в третьем лице, пишет, что «считают этот анализ неприемлемым к периодам развитой речи, выработавшим более сложные построения основ, и обходят молчанием вопрос о наличии этих элементов, в марровском их понимании, в строе речи древнейших эпох ее развития», т.е. по существу присоединяется к критике этого важнейшего положения теории акад. Н.Я. Марра, данной в статье проф. А.С. Чикобава.
Как показывают история и фактический языковой материал, человеческий язык складывался в различных местах земного шара, где для этого оказывались необходимые условия, поэтому исходный материал у первоначальных человеческих коллективов был различный.
Подавляющее большинство советских лингвистов, независимо от их отношения к языковедной теории Н.Я. Марра, не отрицает ни исторических фактов схождения первобытных коллективов со своими диалектами в один коллектив с относительно общим языком (при длительном сохранении в нем следов речи тех коллективов, из которых сложился этот новый коллектив), ни «распадения» в определенных условиях относительно единого языка на несколько языков (на разошедшихся диалектах сказывается взаимодействие каждого из них с языками оказавшихся соседними с ним коллективов).
Проф. А.М. Селищев, отрицательно относившийся к теории Н.Я. Марра, и ученик Н.Я. Марра проф. Ф.П. Филин одинаково объясняют возникновение известного единства славянских языков как результат схождения человеческих коллективов.
Но нельзя согласиться с положением о том, что единственным способом создания общих языковых элементов является процесс скрещения, как это утверждает акад. Н.Я. Марр: «Язык – явление социальное и социально благоприобретенное… Без образования социальных групп и потребности в организованном их общении, без согласования звуковых символов, значимостей, друг с другом и без их скрещения не могло бы возникнуть никакого языка, тем более не мог бы развиться далее какой-либо язык. В этом порядке чем больше общих слов у многих наличных теперь языков, чем больше видимой и легко улавливаемой формальной увязки языков на пространстве большого охвата, тем больше основания утверждать, что эти общие явления – позднейший вклад, что нарастания их в отдельных языках результат позднейших многократно происходивших скрещений» (подчеркнуто мной. – С.Н.).
Некоторые исследователи истории русского языка, следуя за акад. Н.Я. Марром, преувеличивают роль скрещения в развитии русского языка. Они объясняют скрещением восточной группы русских племен с носителями иного типа племенных языков те фонетические явления южнорусских говоров, которые могли появиться (и, по всем данным, появились) на основе их внутреннего развития. Например, Н.П. Гринкова объясняет таким скрещением редукцию безударных гласных (аканье) и смягчение заднеязычных согласных (к, г) в южнорусских говорах. См. ее вывод о происхождении «аканья»: «В свете высказанных выше соображений южнорусское аканье возможно рассматривать как древнее и характерное явление для восточнорусских племенных языков. Оно, по-видимому, отражает весьма древние отслоения и скрещения этих восточнорусских племенных языков с языками древнейших типологий» (подчеркнуто мной. – С.Н.).
Историк-марксист должен прежде всего учитывать внутренние движения, внутренние изменения в языке, обусловленные движением общественной жизни «сошедшихся» человеческих коллективов. Известные лексические и грамматические образования могут самостоятельно создаваться носителями близких («родственных») языков из одинакового исходного материала на основе внутреннего движения, обусловленного сходными условиями общественной жизни.
Из сказанного следует, что сравнительное изучение как языков разных систем, так и языков одной группы, в частности славянской, на базе марксистско-ленинской методологии не только целесообразно, но и необходимо. Сравнение языков должно производиться по одинаковым этапам их развития. Только такое сравнение обеспечит однородность сравниваемых языковых фактов с идеологической и грамматической их сторон.
Такое сравнение, конечно, не имеет ничего общего с тем сравнительно-историческим методом, представители которого исходят только из звуковых или формальных грамматических соответствий, не учитывая конкретной истории языков.
Все сказанное выше подводит к выводу, что в дальнейшем развитии советского языкознания, опирающегося на метод диалектического и исторического материализма, на труды Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина, должны быть широко использованы многие ценные положения учения акад. Н.Я. Марра, несомненно, материалистического по своей установке.
Но это использование должно быть творческим, критическим, не замалчивающим и не замазывающим (под видом недоработанности или необходимости в дальнейшей проверке), а решительно отбрасывающим ошибочные положения его теории.
Именно при таком отношении к наследию акад. Н.Я. Марра положительные стороны его учения окажут несомненную помощь в деле поднятия советского языкознания на методологический уровень, достойный нашей великой сталинской эпохи.
В.Д. Кудрявцев.К вопросу о классовости языка
В своей статье «О некоторых вопросах советского языкознания» проф. А.С. Чикобава говорит, что самое «понятие „классового языка“, если учитывать основную функцию языка, внутренне противоречиво, научно несостоятельно», что «классовых языков не бывает».