— Я брал паек рано утром, так что мне досталась ночная порция, — объяснил отличия некромант.
Медичка не возражала, к этому времени есть ей хотелось уже вовсе нестерпимо. Соединение с природой, конечно, восстановило баланс, но ведь она магичила, а позавтракать не успела. Еда на свежем воздухе казалась еще вкуснее, некромант молча ел свою порцию не пытаясь говорить, Инталия оценила это спокойное молчание и от души наслаждалась обедом. Даже пейзаж ее радовал — кладбище было старым, заросшим деревьями, кустарниками, цветами, и потому эманации смерти были сглажены буйством расцветающей природы.
Доев бутерброды, маги не спешили никуда уходить — строителям потребуется еще несколько дней на самые простые и необходимые в помещении работы, а для продолжения исследований студентке и аспиранту требовалась лаборатория. Первым молчание нарушил Арикшавер:
— Фройлян фон Майер, Вы меня удивили, — вдруг сказал он, когда девушка засмотрелась на жука, ползущего по листочку земляники.
— Чем, герр Арикшавер? — удивилась девушка.
— Умением молчать, — тьма, по-прежнему, скрывала лицо некроманта, но в голосе явно слышалась улыбка. — Мне случалось работать с девушками в лаборатории, как аспирант я читал лекции на первых курсах и, порой, едва удерживался от резких слов в сторону болтающих студенток или лаборанток. Некоторое время я был уверен, что юные фройлян не умеют молчать.
Инталия пожала плечами:
— Я выросла в гарнизоне, герр, женщин там было не много, а те что были, целыми днями трудились, чтобы создать уют для своих мужей и детей. Болтать им было некогда. К тому же, меня учили больше смотреть на дела. — И тут же добавила безо всякого перехода: — Примите мою огромную благодарность за обед!
С этими словами студентка полезла в свою сумку и вынула пару печений:
— Это обычное, — предупредила она, — просто с мятой и имбирем, чтобы освежить и очистить дыхание.
— Благодарю! — некромант с удовольствием хрупнул печеньем, похожим на яблоко, и, обсудив еще несколько незначительных вопросов, коллеги расстались.
Инта поспешила в общежитие, чтобы смыть пыль и переодеться перед свиданием с магомузыкантом, а аспирант направил стопы к некромантскому факультету.
***
В комнате Инталию ждала Софа, обложенная конспектами. Увидев соседку, подруга подвинула к ней тарелку, накрытую салфеткой:
— Поешь, обед ведь пропустила.
— Не пропустила, — магомедичка чуть смутилась, — поела с аспирантом.
— Воот как? — соседка задумчиво склонила голову, словно впервые увидела подругу, — а пластинку за обед сама отдала?
— Нет, он утром корзинку принес, жетон не спрашивал, а я забыла, — нахмурилась девушка. Быть должной она не любила. — Придется в следующий раз обед прихватить, чтобы он не тратился.
— Лучше ужин, — подсказала практичная Софа, — или завтрак, если вместе принесете, будет неловко.
— Ты права, — Инта выбрала в шкафу мешочек с мыльными принадлежностями, чистую сорочку, полотенце и отправилась в купальню.
Как во всех общежитиях Академии, их было по две на этаже. Одну топили с утра, вторую разжигали вечером, таким образом, помыться можно было круглосуточно, что студенты очень ценили. Конечно, на такую прорву учащихся и преподавателей дров было не напастись, но лет триста назад один из великих путешественников и собирателей редкостей Стомир Путник отыскал в своих скитаниях три минерала, соединение которых могло нагревать металлические пластины. Стоило уложить камушки в специальные гнезда и лист раскалялся до определенной температуры.
Готовить на таком железе было неудобно, потому что лист раскалялся до бела, сжигая все, что с ним соприкасалось, зато нагревать воду было удобно. В Академии устройство погружали в огромный бак с водой, раскаляли, а когда вода начинала кипеть убирали один камушек, размыкая систему. После вода медленно остывала, в течении нескольких часов, а студенты мылись, стирали, или делали уборку в комнатах. Вечером в другой мыльне нагревали такой же бак воды, давая первому помещению возможность проветриться и просохнуть.
Инталия отправилась в ближнюю купальню, предвкушая, как вымоет из волос строительную пыль, которая висела в будущей лаборатории, смоет с кожи запах собачьей шерсти и реактивов. В ее мешочке было не только хорошее душистое мыло, но и полоскание для волос, и нежный крем, сваренный Софой на основе из пчелиного воска и трижды очищенного гусиного жира. Не каждая девушка в общежитии могла себе позволить такую роскошь — многие обходились простым мыльным порошком и деревянным маслом. Да и сама медичка нечасто баловала себя таким уходом, но перед встречей с музыкантом хотелось чего-то особенного.
В мыльне было шумно. Оказывается, старший курс вернулся с занятия в морге. Сразу два десятка девушек тщательно скребли кожу мочалками, пока их одежда мокла в тазах с мыльным порошком. Все медики владели очищающими заклинаниями, однако проходящие практику быстро узнавали, что магия не убирает запах тлена и смерти, так что после особенно «ароматного» семинара приходилось заниматься обычной стиркой.
Инта прошла мимо оживленно болтающих студенток, выбрала таз для одежды и таз для мытья, взбила пену, села в уголок и принялась мыться, стараясь не вслушиваться в разговоры. А между тем речь в купальне шла как раз о…некромантах! Оказывается, старшекурсницы были на совместном занятии с пятым курсом некромантов и теперь вслух сожалели, что практику преподавал профессор, а не «тот хорошенький аспирант».
— Да откуда вы знаете, что хорошенький? — фыркнула одна из девушек, сдувая с лица влажную прядь, — вот показывает и рассказывает он хорошо. Все видно и понятно, а сам без балахона нигде не появляется. Может, он там страшный, или в оспинах весь!
— Мы, когда на третьем курсе учились, — сказала другая, — расспросили девчонку одну с некромантского, она и сказала, что видела его на первом курсе, пока мантии им не выдали.
— И что? — вздохнуло сразу несколько голосов.
— Да сказала парень, как парень, симпатичный и все. Правда, жених у этой некроманши был такой красавец, что рядом с ним не каждый симпатичным покажется, — добавила медичка, обливаясь теплой водой с головы до ног.
— А согласитесь, девочки, голос у герра Арикшавера приятный, очень, — присоединилась к обсуждению другая студентка.
— Да, — подхватила еще одна, — когда он нам примеры врожденных патологий показывал, я больше слушала, чем смотрела, аж мурашки по спине бегали!
— И чего он прячется? — удивлялась еще одна медичка, проводя мочалкой по пышной белой груди, — если собой не дурен, да на курсе был лучшим. Я же помню, когда он еще учился тоже в этом балахоне ходил.
— У них многие так ходят. Говорят, защита на мантиях хорошая, — заступилась за некромантов другая.
— Профессор Бауль тоже в мантии на лекции ходит, но потом снимает, — сказала еще одна девушка и предположила, — неужели, герр Арикшавер от кого-то прячется?
Инта мышкой замерла в своем углу, жалея, что старшекурсницы ничего нового для нее не сказали, она уже предположила все тоже самое. Больше того, она знала, что шесть лет назад Арикшавер был вполне приятным внешне молодым человеком. Худым, даже тощим, но не уродливым, это точно. И мускулы у него были, и кожа смуглая такая, приятная, и татуировка…
За шесть лет многое могло произойти, но некроманты, в которых проснулась сила, не болеют заразными болезнями, легко исцеляют собственные раны с помощью ресурсов тела и, при желании, легко могут изменить внешность с помощью магов жизни — гораздо легче, чем простые люди или даже маги. Значит, дело точно не во внешности. Да и первокурсницы не причем. Неужели, молодой мужчина будет всерьез бегать от поклонниц? Сомнительно.
Загадка так растравила любопытство студентки, что она и не заметила, как вымылась, сполоснула одежду и, накинув толстый халат, вернулась в комнату. А там творилось нечто невероятное! Стол был полностью заставлен склянками и баночками, часть флаконов занимала подоконник и даже пол.
— Софа, что случилось? — удивилась Инталия.
— Будем собирать тебя на свидание! — категорично заявила подруга.
— Да что за… — не поняла девушка.
— Чтобы привести Шера в лавку Сиразиона, ты должна блистать!
— Софа, — Инта села на кровать и взялась за гребень, — если ты меня посыплешь блестками, парень испугается и убежит. Он уже видел меня в столовой, после нелегкого дня, и, если вместо студентки к нему придет райская жар-птица, просто не узнает!
Как ни странно, соседка ее услышала. Критическим взором осмотрела свои запасы и большую часть спрятала в шкаф, но от остального отказаться не позволила. В итоге темные волосы Инты заблестели шелковистым отливом и завились в крупные кудри, кожа лица стала особенно белой и нежной, даже руки выглядели так, словно ими никогда не брали скальпель или пробирку с желудочной кислотой.
Надев платье, Инталия не удержалась — залюбовалась собой в зеркале. Жаль, обычно ей не хватает времени, чтобы вот так ухаживать за собой. Взглянув на часы, девушка заспешила — встреча была назначена у ворот Академии, а до них придется быстро идти минут двадцать, и если она не поторопится, то непременно опоздает!
Академические ворота славились не меньше, чем сама Академия. Эти огромные дубовые исполины, окованные железом, побитые стрелами, украшенные ожогами от файерболов, остались со времен самой первой магической школы. Тогда маги вынуждены были защищать учеников от беспрерывно воюющих королей, и потому учебное заведение размещалось в каменной крепости, отгороженной от мира широким рвом.
Через воду был перекинут мост. Настолько широкий, что торговцы, которых в крепость пускали неохотно, стали раскладывать свой товар прямо на мосту. Утром, когда в мирное время ворота распахивались, студенты и преподаватели могли купить свежие продукты и другие товары, не отходя от безопасных стен.
Прошло несколько веков. Скромная школа магии превратилась в огромную Академию, а от могучей крепости остался кусок стены с воротами, покосившаяся сторожевая башня и мост. Да ещё также традиция утром открывать ворота и покупать на мосту свежие продукты.