тике и фортификации, мемуары известных полководцев и записи военных лет, но и свитки старинных баллад, сборники лирической поэзии, трактаты об искусстве беседы и много рукописных альбомов, которые принадлежали родне фрау фон Майер.
Едва научившись читать, маленькая Инта с удовольствием погружалась в мир поэзии, а так как книг было относительно немного, то к пятнадцати годам она уже знала почти все их наизусть. И только приехав к тетушке в большой город, девушка узнала, что их домашняя библиотека была очень старинной и довольно ценной. Многие баллады и стихи, которые она знала наизусть, считались сложными произведениями, известными лишь знатокам и особо образованным людям.
Как же ей было весело, когда один из гостей высокопарно продекламировал несколько строф из баллады, немного запутавшись в сюжете. Она тогда легко подхватила историю о деве, утонувшей по вине возлюбленного, и с улыбкой, полуприкрыв глаза, прочла стихи до конца. Ей вежливо поаплодировали, а тетка потом пребольно надрала уши, объясняя, что женщине не стоит быть слишком умной рядом с мужчинами. Потом Инта долгое время молча сидела в углу, когда в доме появлялись гости, и вновь вспомнила баллады только во время учебы, да и то с опаской.
Теперь же она с удовольствием слушала любимые строки, делилась впечатлениями, вспоминала варианты текста и даже пообещала музыканту поискать ноты в своих сундуках.
— К моему большому сожалению, я взяла с собой лишь один альбом, который вела моя матушка. В нем есть ноты, скопированные со старинных образцов. Если Вам интересно, я попробую их переписать.
— Я буду счастлив, — улыбался в ответ Шер, — в старинных мелодиях есть свое тонкое очарование…
Они болтали, как старые знакомые, или даже друзья. Инталия, увлекшись, негромко напела мелодию одной из баллад пограничья. Когда-то она любила петь ее за рукоделием. Шер отчего-то вздрогнул и поднял голову на Софу и Сиразиона:
— Простите, фройлян, но, если мы хотим сегодня добраться до лавки, нам нужно поторопиться, ворота скоро закроются.
Пришлось вставать со скамейки и отрывать подругу от жениха. Вчетвером они быстро вышли из ворот Академии, пересекли мост, прошли пару узких старинных улочек и очутились возле лавки с затейливой надписью: «Лучшие артефакты».
***
Высокий человек в дорогом фиолетовом плаще стоял в тени переулка, наблюдая за парочками, входящими в лавку. Интерес мог показаться праздным, но в руках незнакомец держал трость с тяжелым набалдашником из горного хрусталя, и этот набалдашник слегка светился. Какая-то старуха попыталась войти в переулок и вдруг шарахнулась, словно разглядела мужчину лишь тогда, когда почти уткнулась в него лицом. «Фиолетовый» скорчил бабке зверское лицо, и телепортировался, заставив пожилую горожанку судорожно вспомнить молитвы и то, что она давненько не захаживала в Храм.
***
Лавка оказалась просто огромной! Высокие, до самого потолка шкафы со стеклянными дверцами хранили в себе, наверное, все виды артефактов, которые только могли придумать люди. При том, Среди всего этого богатства существовала строгая градация: возле двери стояли простые шкафы, полные небольших предметов из дерева и поделочного камня. Дальше шли шкафы побогаче — с металлом, стеклом, следующая полоса — драгоценности, и только в самом дальнем углу — музыкальные инструменты.
У каждой группы шкафов был свой прилавок с продавцом, счетами и огромной учетной книгой. Сейчас прилавки пустовали, но порядок всюду был отменный. Сиразион, подрагивая от нетерпения, повел Шера в уголок с музыкальными артефактами, что-то нажал, один шкаф чуть выехал вперед и открыл святая святых любого мастера-артефактора: личную лабораторию.
Гости завистливо вздохнули, а Сиразион немедля начал показывать музыканту свои наработки, тот восхищенно похвалил гриф недоделанной гитары, потом ткнул пальцем в барабан-самогуд, спросив что-то о качестве резонатора. А про девушек совершенно забыли. Софа пару минут посверлила жениха взглядом, а потом подхватила Инту под руку и повела к шкафам:
— Думаю, мы найдем чем себя занять, — сказала она, присматриваясь к тарелке-сушилке для лекарственных трав, выставленной на одной их полок.
Инталия только улыбнулась и принялась разглядывать самопишущее перо, которому можно было надиктовывать текст. Полезная вещь и дорогая. А вот вечная книга для записей. В нее можно было писать сколько угодно, главное помечать страницы, чтобы потом самому отыскать, что и где записал. Такие книги очень любили финансисты, законники и дамы-аристократки, ведущие дневники. Инталия тоже хотела такую книгу, но стоила она очень дорого, оттого, что в ее обложку встраивались накопители — драгоценные камни. Именно в них хранились записи, но эти накопители поднимали цену изделия до небесных высот.
Конечно, на витринах располагались только функционирующие образцы простеньких массовых вещичек, а большая часть сложных артефактов изготавливалась под заказ и по индивидуальным параметрам клиента. Зачастую, деревянные заготовки резал столяр, а мастер-артефактор лишь добавлял детали и наполнял предмет силой. Простые вещички студенты-маги любых направлений умели делать и сами. Например, палочку для разжигания огня, или самозатягивающиеся шнурки, но это были повседневные мелочи, а в лавке семьи Сиразиона изготавливались и продавались настоящие шедевры.
Мужчины увлеклись, разговор ушел в такие дебри артефакторики, что Инта перестала понимать половину слов, а Софа уже откровенно скучала — витрина с приспособлениями для зельеваров оказалась печально скромной… Но вдруг одна деревянная панель распахнулась, пропуская кудлатого мальчишку в простых серых штанах, льняной рубахе и поношенной суконной жилетке:
— Родииик! — крикнул он оглушительно, — мама ужинать зовет!
Сиразион подпрыгнул, что-то выронил и жалобно проговорил:
— Драйоон, ну я же просил!
Парнишка шкодно усмехнулся и уставился на Инталию и Софию:
— Ого, какие красотки! — сказал он довольно развязным тоном и ловко увернулся от подзатыльника, выданного старшим братом.
— Герр, фройлян! — Сиразион явно не собирался прерывать общение с Шером, — позвольте пригласить Вас на скромный семейный ужин…
Гости не стали отказываться и дружно проследовали за хозяином вверх по узкой лестнице. Оказалось, что весь дом над просторной лавкой принадлежит семье Сиразиона. Инталия даже испуганно отпрянула, когда в узкий коридор высыпала толпа очень похожих между собой мужчин разного возраста. Следом показались две тоненькие девочки лет двенадцати и пышная матрона в полосатой юбке.
— Роодииик! — буквально протрубила она, — мальчик мой, ты опаздываешь на ужин! Разве так можно! Ты должен вовремя питаться!
Вперед выскочил мальчишка и закричал, перекрикивая общий гул:
— Мааам, посмотри Родик невесту привел! Угадай, которая? — лукаво спросил он, вновь уворачиваясь от братского подзатыльника.
Матрона, словно не глядя, ткнула пальцем в Софу, вызвав оторопь у гостей.
— Мама, как Вы догадались? — спросил не менее удивленный Сиразион, — я же еще не представлял Вам Софочку!
— Да что тут гадать, — шумно вздохнула женщина, — вот как гляжу на нее, так, прям, корежит меня всю! Значит, точно невестка!
Инта поморщилась, а Софа расплылась в улыбке. Увидев эту улыбку магомедичка поежилась — примерно с таким же выражением лица Софа варила зелье облысения для одной задаваки с ведьмовского. Похоже маменьке Сиразиона придется придержать свой язык в присутствии будущей невестки, или последствия в прямом смысле лягут на ее голову.
Тут же, не давая семье опомниться, маменька Родика махнула дланью и приказала:
— Руки мыть и за стол! Пока не поедите, никаких разговоров!
Возражать никто не посмел. Софу с Интой увели за собой девчонки, а мужчины утопали куда-то вниз. Через десять минут все собрались в огромной столовой, перезнакомились и оказалось, что у Родика пять братьев и две сестры. Отец, дедушка и дяди — тоже артефакторы, и все занимаются семейным делом.
Правда, дяди бывают в этом городе только наездами, потому как управляют семейными предприятиями в других городах, но вот как раз недавно двое дядюшек приехали на фестиваль, чтобы оценить работу Сиразиона, да и на других артефакторов посмотреть. Шера, конечно, узнали и сразу закидали вопросами и восторженными возгласами, но тяжелый половник в руках фрау Марты быстро охладил желающих немедля бежать в мастерскую.
Ужин был бесподобен. Сначала подали густой рыбный суп с клецками и карамельным луком. Затем — котлеты с овощным гарниром, а следом — плоские пресные пироги с разнообразными начинками. Фрау Марта оказалась большой искусницей в пирожном деле, и оторваться от ее изделий было просто невозможно! Только за чаем мужчинам дозволено было говорить о работе, а дамы отошли к маленькому столику и образовали свой кружок, в котором главной темой стала Софа. Инталия время от времени подавала реплики. Например, ненавязчиво напомнила, что Шер согласился прийти в лавку только по настойчивой просьбе Софы. Потом посетовала, что подруга не сможет поехать с ней на каникулы, потому как «самых лучших зельеваров профессор Пинк забирает на практику в Королевскую лабораторию». И наконец поделилась секретом, сколько зарабатывает хороший зельевар не напрягаясь, даже если он еще учится на третьем курсе Академии.
Фрау Марта, конечно, все эти хитрости видела, но не оценить не могла. Тем более, что мужчины вдруг все поднялись, отставив чашки и ринулись в лавку, проверять какой-то особый состав, улучшающий звучание на «тазике» Шера. Тяжело вздохнув, хозяйка дома предложила девушкам не ждать одержимых магов, а ложиться спать в гостевой комнате. Все возражения были прерваны очень простыми аргументами — ворота Академии уже закрыты, на улице ночь, а мужчин оторвать от новинки невозможно.
Девушки переглянулись и сдались. Им показали маленькую купальню с большим медным тазом, а затем фрау Марта поделилась своими огромными сорочками, чтобы не мять платья и прилично выглядеть поутру. Для сна гостьям отвели узкую комнату с двумя кроватями и тумбочкой между ними. Принюхавшись Софа поморщилась, но комментировать при хозяйке не стала. Едва фрау Марта и ее дочери ушли, Инта ткнула подругу в бок: