Саймон перевернул мою кисть ладонью вверх, разглядывая то место, которое прищемила застежка скрипичного футляра.
– Как ты уже заметила, я нравлюсь людям. Только не обижайся.
– Более того, люди тебя просто обожают. Складывается впечатление, что ты задаешься целью очаровать всех, кто находится от тебя в радиусе пяти футов. И потому скрываешь то, что может вызвать у людей жалость. Конечно, как же – жалость может отпугнуть людей, и тогда они перестанут тебя обожать. – Я покачала головой. – Наверное, это очень тяжело.
– Постоянно бояться гораздо тяжелее! – бросил мне в лицо Саймон, и его пальцы на моем запястье сжались сильнее.
– И дело здесь не только в стремлении к популярности, – продолжила я. – Ты хочешь, чтобы все считали тебя блестящим и непревзойденным, потому что, если они не будут думать о тебе таким образом, то… что тогда случится?
Саймон уставился на меня с таким же несчастным лицом, что и его отражение в Мире Пончиков накануне вечером. Слова сами сорвались у меня с языка, прежде чем я успела этому помешать.
– Потому что ты боишься, что они отвернутся от тебя и уйдут.
– Люди и так постоянно уходят, – медленно произнес Саймон, и на его лице проступило незнакомое мне выражение незащищенности.
– А ты готов в лепешку расшибиться, чтобы они остались рядом с тобой.
На щеках Саймона дрогнули и напряглись желваки.
– Ты ничего про меня не знаешь.
– Я наблюдала за тобой три года. Так что я уверена на сто процентов, что дело обстоит именно так.
– Три года? – Он удивленно поднял брови. – Вот уж не думал, что можно столько времени наблюдать за кем-то.
– Я вовсе не…
– Ты хочешь сказать, что не наблюдала за мной? Но ты же только что сама об этом сказала.
Я мысленно чертыхнулась. Внезапно Саймон поднес мою руку к своим губам. Щеки мои обдало жаром.
– Отпусти, – тихо попросила я.
– Думаю, ты вовсе этого не хочешь.
В глазах Саймона плясали лукавые искорки.
– Я сказала, отпусти.
– Или что? Я тебя не боюсь, Дэланси Салливан. – Он крепко поцеловал меня в ладонь. По моему телу словно пробежал электрический разряд. – Ну что, тебе уже не больно?
Я медленно кивнула, не в силах произнести ни слова. Саймон склонился ко мне. Теперь наши губы разделяла пара дюймов. Внезапно дверь, ведущая во двор, громко хлопнула.
– Дэл! Я все проверил! – раздался крик Элиота. Вбежав в комнату, он остановился в двух шагах от меня и увидел Саймона. – А этот тип что здесь делает?
– Пытаюсь понять, почему у Дэл опасные застежки на скрипичном футляре, – произнес Саймон и отпустил мою руку. – Вообще-то мы выполняем задание мисс Пауэлл.
– Прекрасно, – усмехнулся Элиот. По его виду нетрудно было понять, зачем, по его мнению, Саймон явился ко мне домой. – Вот что, Дэл, я хочу показать тебе кое-что.
У меня хватило ума не говорить, что это может подождать – тем более, что Саймон уже надевал пальто.
– Никаких проблем, – сказал он. – Мне все равно пора домой.
Я следом за ним вышла в коридор.
– До завтра, – произнес он.
По тому, как это было сказано, я решила, что еще не все потеряно.
Я остановилась в дверном проеме, глядя, как Саймон сбежал по ступенькам крыльца и направился к красному джипу, припаркованному на противоположной стороне улицы.
Он собирался меня поцеловать. Я знала это совершенно точно, поскольку в ту самую секунду, когда его губы коснулись моей ладони, рядом с нами образовался портал. Он еще не закрылся, так что я при желании могла бы проникнуть в параллельную реальность и ответить поцелуем на его поцелуй.
Но такого желания у меня не возникло. Поцелуй Саймона в параллельном мире не стал бы для меня чем-то новым и ничем не отличался бы от поцелуев других его отражений. Его мне было бы уже недостаточно. Я хотела, чтобы меня поцеловал этот Саймон. Настоящий.
Когда я поняла это, у меня чуть не подогнулись ноги. Я ведь много раз убеждала себя в том, что будет вполне достаточно ухаживаний отражений Саймона, а с реальным Саймоном следует ограничиться дружескими отношениями. Но теперь у меня появился шанс добиться большего. Получить все.
Я пожалела, что Элиот спугнул Саймона.
– Вообще-то надо стучаться, – сказала я, вернувшись в комнату. – Ты когда-нибудь слышал про такое правило вежливости?
– А тебе что-нибудь рассказывали о том, что нужно уметь контролировать себя? – огрызнулся Элиот.
Сразу было видно, что он всерьез рассержен – жилы на его шее набухли от гнева, пальцы стискивали пачку бумажных листков с такой силой, что даже ногти побелели. На Элиота это было непохоже. В целом он был вполне уравновешенным парнем, и обычно я доводила его до бешенства не чаще одного раза в месяц. Я вспомнила о нашей предыдущей ссоре, о том, как между нами появилось какое-то незнакомое, холодное отчуждение, и у меня заныло в животе. Я не хотела, чтобы подобное повторилось, и потому, стараясь взять себя в руки, медленно и осторожно выдохнула и закрыла крышку пианино.
– Как раз сейчас я изо всех сил пытаюсь сохранить самоконтроль и не дать эмоциям вырваться наружу, – произнесла я. – Что случилось?
– Нам надо поговорить.
Я не могла беседовать с Элиотом в комнате, где мы с реальным Саймоном совсем недавно едва не поцеловались – портал пока не исчез.
– А мы можем поговорить и поесть одновременно? Я проголодалась.
Элиот следом за мной отправился в кухню. Взяв грушу из зеленой керамической вазы, я впилась в нее зубами и отхватила порядочный кусок.
– Слушаю тебя, – сказала я, старательно работая челюстями.
У меня не было причин чувствовать себя виноватой. Все, что мог увидеть Элиот, – это нас с Саймоном, стоящих рядом. Правда, стояли мы очень близко друг к другу. К тому же Саймон держал мою руку в своей, а расстояние между нашими губами составляло несколько дюймов. Нет, Элиот, конечно, видел более чем достаточно.
– Ты обещала мне, что не станешь предпринимать одиночных вылазок в параллельные миры, – заявил Элиот, и я поморщилась, словно от боли. – А на самом деле ты их разделяешь.
Подобного обвинения я не ожидала.
– Ты с ума сошел. Одного раза мне было достаточно. Я была бы счастлива, если бы мне больше никогда не довелось делать подобных вещей.
– Я тебе не верю. Вот ответвление, где мы собирали данные, накопившиеся со вторника.
Элиот резким движением положил на стол бумажную карту. Первое, что бросилось мне в глаза, – первичный отраженный мир, изображенный в виде жирной черной изгибающейся линии. Ее со всех сторон опутывали вторичные отражения, похожие на паразитов, скопившихся на виноградной лозе. При виде этой картины у меня потемнело в глазах.
– Ну и что? – тихо спросила я. – Мы видели, что там образуется множество дополнительных параллельных миров. В чем проблема?
– Сегодня я провел вторичный анализ. – Элиот положил на стол еще один лист бумаги. Толстая черная линия была на месте. Но ответвлений на ней осталось намного меньше, и они не ветвились новыми продолжениями. – Многие отраженные миры исчезли. Кто-то подверг их процедуре разделения.
– Это не я.
В горле у меня неожиданно пересохло, голос дрожал.
– Тогда кто? Ведь это все были вполне стабильные миры. Совет не стал бы тратить время на их разделение. Но они исчезли, и следов, свидетельствующих о том, что их посетил кто-то еще из Путешественников, нет. Рано или поздно Члены Совета это обнаружат и обвинят в этом нас. Нас обоих вышвырнут вон.
– Но я ничего не делала!
– Эти улики не лгут, Дэл! – Элиот бросил на стол целую пачку листов. – А ты – да.
Горло мое сжалось, и я с трудом выдавливала из себя каждое слово:
– Только не в этот раз.
Элиот отвернулся.
– Посмотри сюда, – сказала я, схватив один из листов. Руки мои дрожали. – Посмотри, посмотри. Если бы я разделила эти миры и часть из образовавшихся ответвлений уничтожила, те, которые остались, выглядели бы так же, как до разделения. Но эти сильнее, чем раньше. Я не такая умная, как ты, но знаю, что такое процедура разделения. Одну из них я даже провела сама, хотя нисколько этого не хотела. И чуть не поплатилась. Мир, который в итоге исчез, разрушился буквально через несколько секунд после того, как мы с Адди покинули его. И он исчез совершенно без следа. Ты говорил, что Парковый Мир дестабилизировал ответвления, окружавшие его. Но эти, которые я вижу здесь, – стали сильнее.
– Как будто они втянули в себя более слабые, – заметил Элиот, забирая у меня лист.
И тут я все поняла.
– Послушай, Элиот, это эффекты барокко. Как во время баскетбольного матча. Там карта тоже показывала множество подобных случаев.
– Вероятно, – пробормотал себе под нос Элиот. – Но в таком случае их слишком много. Вряд ли они возникали в таком количестве естественным путем. Что-то провоцирует их образование.
Собрав в кулак всю свою волю, я задала вопрос, который мучил меня уже много дней:
– Ты хочешь сказать, что это я?
– Ты Путешествуешь не один год, Дэл. Должны быть какие-то другие варианты. Нечто новое. – Поправив очки на переносице, Элиот внимательно взглянул на меня. – Или кто-то. В прошлый раз именно Саймон Лэйн находился в центре обоих эффектов барокко, свидетелями которых мы стали. Я говорил тебе: с ним что-то не так. Знаешь, кто способен оказывать такой эффект на Главный Мир? Значительные личности. Авраам Линкольн. Гитлер. Билл Гейтс. Но уж никак не тупой парень из пригорода, играющий в школьной баскетбольной команде.
– Он вовсе не тупой, – возразила я.
Эллиот молча всплеснул руками от отчаяния.
– Мы должны рассказать обо всем Адди, – наконец сказал он.
– Пока не надо. – Совет и так уже пытался найти источник какой-то серьезной проблемы. Мне вовсе не хотелось, чтобы вину повесили на Саймона. – Ты можешь проверить, есть ли в излучаемой Саймоном звуковой частоте необычные отклонения? Я не хочу, чтобы кто-нибудь что-нибудь узнал прежде, чем мы получим доказательства.
– Да какая разница, появятся у нас доказательства или нет? Какое вообще значение имеет этот твой Саймон, Дэл?