В помещении ресторана пахло теплым хлебом, воском и кофе. Саймон подвел меня к столику в конце зала.
– Может, сядем здесь?
– Это мое любимое место, – кивнула я и указала на еще одну бронзовую мемориальную табличку. – Я люблю смотреть на нее.
– Похоже, ты в самом деле часто сюда заглядываешь. Наверное, с Элиотом?
Переполнявшее меня счастье разом куда-то исчезло.
– Давай не будем говорить об Элиоте, хорошо? Я знаю его с раннего детства, когда мы оба еще носили памперсы. Вот и все.
– Если верить твоей сестре, вы с ним прекрасная пара.
– Не слушай, что говорит Адди. Я никогда этого не делаю.
– Так значит, вы с ним не… – Саймон замялся, теребя в пальцах салфетку. – Ну, не что-то вроде жениха и невесты?
Я чуть не подавилась водой, которую отхлебнула из стакана.
– Я ее убью.
– Наверное, это можно истолковать как «нет».
– Давай договоримся так. Ты не будешь задавать дурацкие вопросы про Элиота, а я не стану больше упоминать о Бри.
– Бри? Я же тебе говорил…
– Знаю. Но я видела, как она на тебя смотрит.
– Ладно, договорились, – проворчал Саймон, сдвинув брови. – Больше никаких вопросов про Элиота.
– Отлично.
– Должен сказать, сестра у тебя… напористая.
– Оно обожает всех контролировать. Учти, я выбрала самые вежливые слова, чтобы выразить свою мысль.
– Похоже, вы плохо уживаетесь вместе.
– В последнее время чуть лучше, чем раньше, – сказала я и уставилась в меню.
– Рад это слышать. Значит, ты больше не наказана, верно?
Разве я говорила Саймону, что наказана? Может, говорила, но то, что я была не в состоянии с ходу вспомнить об этом, меня несколько отрезвило. Слишком много разных миров. Слишком много Саймонов. Мне следовало быть внимательной.
– Можно сказать и так. Мои родители, похоже, немного смягчились.
– Слава богу.
– Да, – произнесла я, наблюдая за официанткой, которая направилась к нашему столику. – Хочешь узнать один секрет?
– Конечно.
– Даже если бы я по-прежнему была наказана, то все равно выбралась бы из дома.
– Просто смылась? Ради свидания со мной? Я польщен.
Саймон накрыл рукой мою ладонь и погладил большим пальцем костяшки пальцев на тыльной стороне.
– Означает ли это, что теперь я тоже твой секрет?
– Трудновато скрывать тебя от других, когда ты заявляешься ко мне домой. А что ты говоришь о нас людям?
Саймон откинулся на спинку стула.
– Ты считаешь, что уже существуем «мы»?
Мне внезапно стало холодно. Что это я, в самом деле? Глупо было думать, будто флирт в библиотеке и одно свидание означали, что мы – пара. Я ведь имела дело с Саймоном Лэйном. Красивым, обаятельным, любимцем девушек, но никого не любящим Саймоном. Я просто занималась самообманом.
Пожалуй, лучше надеть привычные защитные доспехи.
– Значит, я у тебя что-то вроде блюда месяца? – холодно произнесла я, вскинув подбородок, и взяла из корзины с хлебом булочку. Главное сейчас было оставаться спокойной. Равнодушной. Саймон еще не успел подобраться ко мне достаточно близко, чтобы ранить по-настоящему больно. Во всяком случае, мне хотелось в это верить. – Может, ты ошибся, и тебе следует снова попытать счастья с Бри?
– Послушай, сбавь обороты, ладно? – Глаза Саймона гневно сверкнули. – Это наше первое свидание. Я тебя даже еще ни разу не поцеловал. Может, займемся выяснением отношений после десерта?
В голосе Саймона я услышала нотки отчаяния, но не гнева. В моей душе снова вспыхнула надежда, хотя это было глупо.
Некоторое время мы оба молчали.
– Ладно, не будем торопиться, – с трудом выдавила я наконец. – Ты сказал, что ни разу еще меня не поцеловал. А что, ты собирался это сделать?
Уголок рта Саймона слегка вздернулся.
– Для начала.
– Вот как? – К сожалению, мой голос, вопреки моему желанию, слегка дрогнул.
– Ну да. – Саймон снова открыто посмотрел мне в лицо. В его взгляде больше не было гнева – его глаза искрились весельем. – Так что ешь, набирайся сил.
Какое-то время мы оба пытались говорить о всяких пустяках. Когда ужин стал подходить к концу, Саймон спросил:
– Ты будешь десерт?
В этот момент мне больше всего на свете хотелось пойти куда-нибудь в такое место, где нас не разделял бы стол и где бы нас никто не видел.
– Не здесь, – ответила я.
– Кстати, моя мама тоже чуть не оказалась в том поезде, который потерпел крушение, – неожиданно сообщил Саймон.
– Что ты говоришь? – изумленно ахнула я.
– В тот день она сильно опаздывала. Перед выходом из дома пролила на себя чай, и ей пришлось переодеваться. Когда поезд, на который она старалась успеть, сошел в рельсов, она ехала в машине на станцию. А все люди, с которыми она каждый день ездила в одном вагоне, погибли. Все до единого. Вот так. Переодевание спасло ей жизнь. В это трудно поверить.
– Не так уж и трудно, – заметила я и отпила из стакана большой глоток воды.
– Как раз тогда она познакомилась с моим отцом. Он работал на канале Эн-тэ-эс-би, готовил репортаж о катастрофе. Мама говорит, что когда он закончил брать у нее интервью, она уже знала, что он – тот самый мужчина, который ей нужен.
Я подумала о том, что наверняка в каком-то из отраженных миров отец Саймона принял решение не бросать жену и маленького сына. А значит, где-то существовала реальность, в которой повзрослевшему Саймону не нужно было в одиночку ухаживать за тяжелобольной матерью.
– А ты не думал рассказать ему о том, что твоя мама больна?
– Он этого не заслуживает. Послушай, я ведь тебе ничего не говорил про…
У меня похолодело в животе.
– Говорил.
– Неправда. Я ни с кем не говорю об отце, – неуверенно возразил Саймон.
– Говорил, говорил, – сказала я в безумной надежде, что моя настойчивость поможет мне убедить Саймона в том, что он ошибается. – О маме ты тоже ни с кем не говоришь. Но мне ты про нее рассказал.
Саймон провел ладонью по волосам.
– Может, ты и права. Может, я и в самом деле тебе рассказывал… Послушай, у тебя было когда-нибудь дежавю?
– Никогда, – ответила я и усмехнулась. – Неужели такое на самом деле бывает?
Я прекрасно знала, что дежавю действительно случается, и не так уж редко. У нас, Путешественников, это явление обозначалось термином «синаптический резонансный перенос», или аббревиатурой СРП. Оно происходило в случаях, когда чьи-то воспоминания о каком-нибудь событии передавались из параллельного мира в Главный, то есть от человека-эха его Оригиналу – или наоборот.
Но во время нашей совместной работы над композицией настоящий Саймон использовал мелодию Саймона из Мира Пончиков. В свою очередь, Саймон из Мира Пончиков всякий раз реагировал на меня как на знакомого человека. Саймону с кладбища было известно мое имя. Правда, обычно СРП не представлял собой конкретных воспоминаний. Но детали, которые смущали и пугали меня, можно было объяснить лишь как некую разновидность СРП. Иные варианты просто не приходили мне в голову. Я нашла ответ на беспокоивший меня вопрос, и он не предполагал ничего, что могло бы представлять опасность.
Я сделала из салфетки некое подобие звезды. Саймон молча наблюдал, как я сгибаю накрахмаленную ткань.
– Ну что, пойдем? – сказал он, когда я закончила.
Выйдя на улицу, мы увидели в вечернем небе низко висящую оранжевую луну.
– Куда теперь? – спросила я, когда Саймон помог мне сесть в машину.
– Куда угодно, лишь бы вместе с тобой, – ответил он, задержав мою руку в своей.
– Тогда поехали в Книжный парк.
Место, которое я выбрала, на самом деле было не парком, а спортивным комплексом, расположенным за библиотекой. Поздно вечером там никого не бывало.
Вот и отлично.
Мы расположились на трибуне футбольного стадиона, неподалеку от зачетной зоны. В свете одинокого галогенного фонаря и луны все вокруг казалось похожим на винтажную фотографию. На поле я сразу заметила множество переходных порталов, но они были старыми, с размытыми очертаниями.
– Ты замерзла, – произнес Саймон, заметив, что меня бьет дрожь.
– Да нет, я в порядке.
– Лгунья. – Он развернул одеяло, которое захватил из багажного отделения джипа, и накинул мне на плечи. – Ну что, так лучше?
– Пожалуй.
Губы Саймона, которые я хорошо видела в темноте, буквально притягивали мой взгляд. Казалось бы, давно пора было привыкнуть к его внешности, но меня по-прежнему восхищала его своеобразная мужская красота. Нервы мои были напряжены до предела, ладони вспотели. Я чувствовала себя, как когда-то у заведения «Грандис» – в другом мире, в какой-то прошлой, далекой, полузабытой жизни.
Внезапно страсть наполнила все мое существо, заставив меня отбросить страхи и сомнения. Я почувствовала, что в этот момент для меня не существует никого и ничего, кроме Саймона, сидящего рядом со мной на залитой лунным светом трибуне.
Я наклонилась вперед, и наши лица оказались совсем рядом. Саймон сидел неподвижно, не произнося ни звука, и напряженно смотрел на меня. Потом он медленно положил мне руку на плечо и охватил ладонью мой затылок.
– Дэл, – почти беззвучно произнес он одними губами.
Я молча ждала. Мне казалось жизненно важным, чтобы на этот раз выбор сделал именно он, Саймон. Я свой уже сделала, причем много раз. Однако в Главном Мире… решение должен был принять он. Здесь это имело значение. Здесь все было реальным.
Его губы легонько коснулись моих – раз, другой, третий, с каждым разом все смелее, нетерпеливее. Я закрыла глаза, и луна, заливавшая все вокруг серебристо-оранжевым мягким светом, исчезла.
Это был другой Саймон. Его кожа под моими пальцами была более гладкой и нежной, а его поцелуи пахли медом и осенним солнцем. От наслаждения, которое я получила, ощущая его губы на своих губах, я почувствовала приступ головокружения. Оно тоже было другим, настоящим. Моя нерешительность исчезла без следа. Вместо нее возникло нечто иное – уверенность в том, что я нахожусь именно там, где должна находиться. Саймон прижался губами к моей щеке, я легонько у