– Я буду здесь, – твердо сказал Саймон.
Я закрыла глаза и прислушалась, отыскивая переход. Портал, образовавшийся совсем недавно, я обнаружила в футе от себя. Похоже, он возник, когда Саймон решил все же меня выслушать.
– Готов? – спросила я и, открыв глаза, увидела, что Саймон напряженно смотрит на меня.
От его взгляда мое тело обдало жаром. Затем это ощущение сменилось покалыванием. Когда я стала протискиваться в переход, края которого были словно вырезаны из картона, я вдруг почувствовала себя неловко. Даже после всего того, что я рассказала Саймону, мне было страшно представить, что творилось у него в голове в эту минуту. Его взгляд словно подтолкнул меня в спину.
В помещении, где хранился спортинвентарь, не оказалось никого. Дверь была открыта настежь. Снаружи раздался какой-то хлопок. Я выглянула наружу, туда, где располагался крытый манеж, – тоже никого. Хотя я не почувствовала в мире, где оказалась, диссонанса, мне не хотелось в нем оставаться.
Шагнув обратно через портал, я попала в объятия Саймона, от которого, будто солнечное сияние, исходило звучание Главного Мира.
– Я думал, что смогу найти эту дыру, – сказал он. Глаза его были широко раскрыты от изумления. – И решил пойти за тобой. Но ты просто… исчезла. Миг – и тебя нет.
Звучало в его голосе что-то еще, не только удивление. Какая-то озадаченность, пожалуй, и даже обида.
– Но я же вернулась.
– Да, ты вернулась. – Саймон осторожно поцеловал меня, потом еще раз. Я почувствовала, что он теснит меня к матам, на которых я до этого сидела. Я гладила его спину. – Все, что ты говорила, правда. Это невероятно, Дэл. Ты самая поразительная.
– Рада, что ты наконец это заметил, – ответила я в промежутке между поцелуями.
Если откровенность производит на людей такое впечатление, то надо почаще говорить им правду, подумала я.
Впрочем, даже теперь я не была до конца честна с Саймоном. Я ведь не сказала ему, что его чувства ко мне он позаимствовал у своих отражений, с которыми я целовалась в других мирах. Я решила, что это было бы уже чересчур, для первого раза он и так узнал достаточно. Расскажу Саймону все, о чем он еще не знал, когда пойму, в чем состоит проблема и где искать аномалию.
Впрочем, в любом случае времени для дальнейших откровений у меня не осталось. Приглушенно зазвенел звонок.
– Нам пора, – произнес Саймон, дыша мне в шею.
Я осторожно дотронулась пальцами до его губ и попыталась представить, что почувствовал Элиот, увидев, что мы с Саймоном стоим рядом и вот-вот поцелуемся. В этот момент склад спортинвентаря показался мне убежищем, особым, отдельным, самостоятельным миром, который не хотелось покидать.
– Давай не пойдем на занятия? – предложила я.
Саймон шагнул назад, продолжая одной рукой обнимать меня за талию.
– За неявку на тренировку меня посадят на скамью запасных. Давай увидимся позже, после тренировки?
Губы Саймона снова слились с моими, и в этот момент в душе у меня зашевелились сомнения. Но я отогнала их, убедив себя, что расскажу ему о его отражениях потом и в конце концов мы найдем способ освободить его от аномалии, начнем все с чистого листа и будем счастливы. Благодаря поцелую Саймона все это показалось мне возможным.
– Звучит неплохо, – сказала я.
Глава 41
Было легко верить в то, что я все сделала правильно, пока Саймон шептал мне на ухо ласковые слова. Однако, когда мы расстались, меня снова стали одолевать тягостные мысли. Я рассказала настоящему Саймону о существовании Путешественников. Я позволила ему наблюдать, как проникаю сквозь портал в параллельный мир. И все же кое-что я еще держала от Саймона в тайне. Элиот по-прежнему избегал меня.
Впрочем, может, это и к лучшему. Я даже представить не могла, что скажет Элиот, узнав, сколько я всего сообщила Саймону. Вероятно, он сам донесет на меня Совету. А может, он уже это сделал.
Когда я пришла домой, оказалось, что на кухне меня поджидала мама. У ног ее на полу стоял огромный кожаный чемодан. При виде меня она облегченно вздохнула:
– Где ты была, Дэл?
– В школе. Как и в любой другой день недели – за исключением выходных. А что, какие-то проблемы?
На меня нахлынуло чувство вины, и я отвернулась, делая вид, будто никак не могу развязать шарф.
– Я очень тороплюсь. Совет потребовал, чтобы я явилась немедленно. Адди все еще на занятиях, а мне не хотелось оставлять твоего дедушку одного.
– Ладно, я за ним присмотрю, – кивнула я. Сидя в гостиной, Монти смотрел какой-то документальный фильм на историческом канале и отпускал едкие замечания по поводу слов диктора, который рассказывал об исходе войны в Корее. – Как долго тебя не будет?
– Думаю, мы вернемся к ужину. Адди сказала, что сегодня она тоже будет поздно, так что тебе не придется с ней заниматься.
Что ж, по крайней мере, у нас с Саймоном появится возможность побыть наедине.
– Ладно, мне надо бежать, дорогая. Пока, папа! Я люблю вас обоих.
Я решила приготовить себе кофе.
– Как прошел день? – поинтересовался Монти, входя в кухню.
– Очень странно. – Заварив напиток, я обхватила горячую чашку замерзшими ладонями. – Попозже зайдет Саймон – мы с ним должны поработать над нашей композицией.
– Это он заставил расцвести розы на твоих щеках? – с хитроватой улыбкой спросил Монти.
– Возможно, – ответила я и потрогала лицо.
– Было бы неплохо получше разглядеть этого молодого человека, учитывая, сколько времени ты проводишь в его обществе, – сказал Монти и едва заметно подмигнул. – И с его отражениями.
Я уставилась в чашку с кофе и долго сидела молча, а потом сказала:
– Я должна была это предвидеть.
– Ха! Ради любви люди бывают готовы на все. И нельзя их в этом винить.
– Я вовсе не люблю Саймона. – Мне трудно было признаться как в своих чувствах, так и в содеянном – даже деду, который, оказывается, наблюдал за мной гораздо более внимательно, чем я предполагала. – С ним что-то не так.
– Нисколько в этом не сомневаюсь, – произнес Монти и похлопал меня по руке. – Не беспокойся. Я буду хранить твои секреты, а ты – мои.
Только на это мне и оставалось надеяться. Я окинула деда более внимательным взглядом. Он был аккуратно одет, застегнут на все пуговицы, причесан, и глаза у него были ясные. Похоже, сегодня один из его хороших дней.
– Ты ведь не станешь мешать нам с Саймоном, правда?
Монти скорбно посмотрел на пустую вазу, где обычно лежало печенье.
– Твоя мама ничего не пекла уже целую вечность. Ты заметила? А сейчас овсяные печеньки с шоколадом пришлись бы очень кстати.
Я, однако, была не в том настроении, чтобы заниматься стряпней.
– Хочешь мороженого?
– Для мороженого сейчас слишком холодно. Роуз всегда держала в доме овсяное печенье с шоколадом. Мы никогда без него не оставались. Кстати, твоя мама использует рецепты Роуз. Ты знаешь это? – Голос Монти звучал отстраненно, его взгляд был устремлен куда-то вдаль. – Интересно, есть ли у нее такое печенье сейчас? Где бы она ни находилась, печет ли она его до сих пор?
Трудно было понять, действительно ли Монти впал в прострацию или просто пытался добиться своего. В любом случае мне бы не хотелось, чтобы он в самый неподходящий момент побеспокоил нас с Саймоном.
– Итак, значит, печенье… – сказала я.
Когда Саймон позвонил в дверь, едва ли не все вазы в кухне были заполнены печеньем. Монти сидел за столом, поедая очередную порцию и запивая ее молоком. Судя по всему, он был доволен жизнью.
– Я открою.
Встав, я откинула назад растрепавшиеся пряди. Монти кивнул и запихнул в рот очередной кусочек лакомства, и я подумала, что мама меня убьет, узнав, сколько сладкого он съел. Впрочем, открыв дверь и увидев на пороге Саймона, я сразу забыла обо всем на свете.
– Привет, – сказала я, не зная, куда деть руки. – Как тренировка?
– Я был немного рассеянным, – ответил Саймон, ставя на пол рюкзак, и слегка прищурил темно-синие глаза. – У тебя что-то белое на лице.
– Это мука, – объяснила я и провела ладонью по лбу. – Я пекла печенье.
Он принюхался и осторожно провел большим пальцем по моей щеке.
– Я не все вытерла?
– Все.
Пальцы Саймона обхватили мою шею. Он привлек меня к себе и поцеловал в губы.
Наконец я нашла применение своим рукам. Положив их на плечи Саймону, я буквально повисла на нем. Его волосы оказались слегка влажными после душа и восхитительно пахли мылом и свежестью. От него также исходил запах мяты – значит, почистить зубы он тоже не забыл. Одной рукой Саймон развязал ленту, стягивавшую мою волосы в узел на затылке, другой стал гладить полоску обнаженной кожи на спине, над поясом джинсов.
В этот момент я почувствовала, что ни о чем не жалею.
– Ты, наверное, приятель Дэл, – раздался знакомый слегка надтреснутый голос у меня за спиной.
Монти стоял в дверях кухни.
Саймон замер на месте, а затем сказал:
– Я думал, ты дома одна. – Он шагнул вперед и протянул Монти руку. – Меня зовут Саймон Лэйн, сэр.
– А меня Монтроуз Армстронг. Я давно хотел с тобой познакомиться.
Монти чуть задержал руку Саймона в своей, считывая его частоту. Я не сводила глаз с его лица, пытаясь по выражению угадать результат проверки: если бы в частоте Саймона что-то было не так, Монти наверняка бы это почувствовал.
Наконец рукопожатие закончилось, и Монти одобрительно кивнул. Я облегченно вздохнула.
– Знаешь, паренек, Дэл моя любимица.
– Моя тоже, – сказал Саймон и положил ладонь мне на спину.
– Она испекла печенье. Думаю, тебе стоит попробовать.
Не обращая внимания на мой предостерегающий взгляд, Саймон прошел в кухню. Слушая, как он восторгается печеньем, я лихорадочно придумывала подходящий предлог, под которым мы могли бы уйти из дома.
– Значит, вы вместе сочиняете песню? Такое задание вам дала преподавательница по музыке? – поинтересовался Монти.
Прежде чем ответить, Саймон прожевал и проглотил кусок печенья.