Мама заканчивает приготовления в подсобном помещении, в то время как я присматриваю за магазином. Знаю, мне нужно поговорить с ней, но я боюсь. Чувство вины гложет меня изнутри. В магазине нет клиентов, поэтому я прохожу через маленький холл и вижу маму, раскладывающую на столе одежду для кукол.
Она поворачивается, чтобы взять следующую стопку, и замечает меня.
— Эй, — она оглядывается, — что-то случилось?
— Нет, просто хотела убедиться, что тебе не требуется помощь. — Какая же ты тряпка, Кайман.
— У меня все в порядке. Ты уже приготовила краски для глаз?
— Да.
— Тогда, думаю, мы готовы.
— Хорошо. — Я делаю шаг назад, но заставляю себя остановиться. Она снова занимается одеждой. Мне гораздо легче разговаривать с ее затылком.
— Гм… ничего, если сегодня я уйду в час? Хочу погулять с другом.
Она выпрямляется и поворачивается ко мне, отряхивая руки. Семнадцать лет я ждала закрытия магазина, прежде чем уйти. Вся моя жизнь зависела от режима работы магазина. И все ради того, чтобы избегать ее разочарованного взгляда. Но то, что я вижу, заставляет меня чувствовать еще большую вину — истощение. Оно берет свое начало в морщинках на переносице и спускается к щекам. Однако его нет в ее голосе, когда она говорит:
— Конечно, Кайман. Повеселись. Чем вы со Скай будете заниматься?
— Нет, я пойду гулять не со Скай. С… просто другом из школы. — Я еще не готова объяснять маме, почему решила пойти против всех ее принципов, которые сама же разделяю, чтобы потусоваться с мистером Богатым парнем. Дополнительный стресс ей сейчас ни к чему. Какая разница, если через пару недель Ксандеру самому наскучит смотреть на то, как живут простые смертные? Ему станет скучно со мной, и он начнет искать следующий объект для изучения.
Она возвращается к своему занятию.
— В час.
Глава 13
Когда десять малышек заходят в магазин, я направляю их в подсобку к маме и не вижу ее до тех пор, пока она не начинает приносить мне куклы и говорить, в какой цвет раскрашивать их глаза. Я полностью сосредотачиваюсь на глазах, выдавливая на палитру черные и зеленые оттенки. Кто-то попросил карие глаза, поэтому добавляю немного коричневого цвета. Затем выдавливаю золотую краску и слегка макаю в нее кисточкой. Максимально сосредоточившись, вырисовываю золотистые крапинки на карих глазах.
Звенит дверной колокольчик, и я подпрыгиваю, размазывая краску по черному зрачку.
— Черт, — выдыхаю я и поднимаю взгляд.
— Я немного раньше, — говорит Ксандер, замечая в моих глазах удивление.
На часах тридцать минут первого. Посиделки должны были закончиться полчаса назад. Я даже не заметила, что уже так поздно. Хотя если бы я и следила за временем, то все равно не стала бы торопить детей из-за своих планов.
Ксандер подходит ближе и потирает пальцем по щеке.
— У тебя что-то на лице. Может быть, краска?
— Ох. Да. — Я тру щеку.
— Она все еще там.
Он подходит еще ближе, и я понимаю, что до сих пор держу кисточку с золотой краской, а кукла с каре-золотистыми глазами сидит на прилавке передо мной.
— Ты последишь за магазином пару минут? — выпаливаю я, спрыгивая со стула. Беру куклу и направляюсь к подсобке, так и не удосужившись дождаться ответа.
— Мам, вечеринка слишком затянулась.
— Что? Уже? — Она хлопает в ладоши. — Так, пора закругляться, девочки. — Она бросает взгляд через плечо, в котором читается: «Мне жаль» и «Ты же меня знаешь». Я действительно ее знаю, и этот взгляд заставляет меня смеяться.
— Ты уже закончила с куклой? — Мама берет специальный прибор, чтобы высушить краску на глазах.
Я смотрю на куклу в своих руках.
— Да. Ох, подожди. Нет. Я ее испортила.
Она изучает куклу.
— Выглядит симпатично, — говорит она. Золотая полоска на зрачке мерцает, и создается впечатление, что она была сделана специально. — Мне кажется, тебе стоит оставить все как есть.
Я протягиваю ей куклу.
— Хорошо. Мой друг уже здесь. — Мама окидывает комнату взглядом. — Я уйду, когда девочки закончат, но не убирайся без меня. Я потом тебе помогу.
— Было бы неплохо.
Я поворачиваюсь и слышу, как позади меня мама говорит девочкам:
— Ладно, а теперь давайте оденем куклы.
Когда я возвращаюсь в зал, то застаю Ксандера, в очередной раз рассматривающего визитку.
— Там нет скрытого послания, — говорю я.
Он кладет визитку обратно.
— У тебя нет мобильного.
— Тебе визитка об этом сообщила? — Я закрываю колпачки на красках, затем заматываю кисточки в бумажное полотенце, чтобы унести в кладовку. Оглядываюсь через плечо в надежде, что мама не появится прямо сейчас. Мне нужно придумать способ выпроводить Ксандера из магазина, не объясняя причин.
— Ты никогда не держала его при мне в руке, у тебя на карманах джинсов нет бугра от телефона, и ты не дала мне свой номер.
— Ты совершенствуешься в наблюдении. Хотя, думаю, последнее замечание не подтверждает твою теорию. — Я складываю все баночки с красками в пластмассовую коробку. — Сейчас вернусь. Почему бы тебе не подождать меня в машине?
Ксандер не двигается.
— Я быстро.
— Хорошо.
Дожидаюсь, пока он направится к двери, затем отношу кисточки в раковину в подсобке, промываю с мылом и оставляю сушиться в банке. Девочки собирают свои вещи и сравнивают куклы. Я их обгоняю и, повернув за угол, замечаю Ксандера, стоящего на том же месте. Я резко останавливаюсь, и дети обходят меня. Он улыбается, когда девочки чуть его не сбивают. Я разворачиваюсь и обхожу пару девочек, закрывая обзор маме.
— Что случилось? — спрашивает она.
— По-моему, одна из девочек забыла кофту в комнате.
— Хорошо. Сейчас принесу.
Одна малышка останавливается возле Ксандера.
— Ты выглядишь как мой Кен, — говорит она, глядя на него.
— Правда? — спрашивает он.
Она кивает.
— А знаешь, на кого похожа ты? — Он садится на корточки и начинает доставать телефон, но к тому моменту я уже подхожу к нему, хватаю его за руку и тащу к выходу.
— Нам пора.
— Кайман, я разговаривал с маленькой девочкой, — ворчит он.
— Это была иллюзия.
— Спасибо большое.
— И ты больше похож на брюнета Дерека, чем на Кена. — Я провожаю его до машины. — Минутку.
Мама выходит из подсобки как раз тогда, когда я возвращаюсь.
— Я не нашла кофту.
— Должно быть, я ошиблась. Прости.
— Ничего. — Она вздыхает. — Было весело. Именинница все время обнимала свою куклу.
— Кажется, они хорошо провели время. — Я нервно переминаюсь с ноги на ногу. — Меня уже ждут. Увидимся позже? — Я торопливо направляюсь к выходу.
— Эй, Пикассо! — зовет она.
Я останавливаюсь, думая, что она заметила Ксандера снаружи и собирается запретить мне уходить. Медленно поворачиваюсь.
— У тебя на лице краска. — Облизнув палец, мама подносит его к моей щеке.
— Не смей. — Я вытираю щеку.
Она смеется.
— Повеселись.
— Спасибо, мам. Мне жаль, что я оставляю тебя одну.
— Все в порядке, Кайман.
— Спасибо.
Когда я сажусь в машину к Ксандеру, он переключает радио. Запах новой кожи атакует мой нос. В его автомобиле столько кнопочек и экранов, сколько я еще в жизни не видела ни в одной в машине. Он выключает радио, когда я пристегиваюсь.
— Значит, если бы у тебя был мобильник, ты бы не дала мне свой номер?
Мне требуется секунда, чтобы понять, что он имеет в виду.
— Не совсем. Я сказала, что конкретно это замечание не подтверждает твою теорию.
Ксандер откидывает солнцезащитный козырек передо мной, открывая зеркало.
— У тебя до сих пор краска на лице. — Его палец прочерчивает линию на моей щеке, повторяя мазок краски, и на несколько секунд я перестаю дышать. Кажется, его палец дольше, чем необходимо, задерживается на моем лице.
— Дурацкая краска. — Я поворачиваю голову, чтобы лучше рассмотреть испачканную щеку, и тру ее, пока краска не сходит.
Ксандер открывает бардачок возле меня и достает кожаные перчатки. Когда он надевает их, я начинаю смеяться.
— Что?
— У тебя есть перчатки для вождения.
— И?
— Это забавно.
— Может быть, это очаровательно?
Я качаю головой.
— Ну, если ты так говоришь.
Он поворачивает ключ зажигания и выезжает на дорогу.
— Почему у меня сложилось впечатление, будто ты не хотела, чтобы я встретился с твоей мамой?
Я думала, он не заметил. Очевидно, это не так.
— Потому что я не хотела.
— Что ж, это все объясняет.
— Она… Давай просто скажем, что мне нужно больше времени, прежде чем вы познакомитесь, — Примерно лет пятьдесят.
— Уверен, она мне понравится.
Я смеюсь.
— Тебе-то она понравится.
Он останавливается на перекрестке и пропускает трех женщин в цветных пальто.
— Подожди, ты думаешь, что я ей не понравлюсь? Я еще не встречал ни одной матери, которая не была бы от меня без ума.
Мой взгляд останавливается на его перчатках.
— Все бывает в первый раз. — Я смотрю, как мимо нас проносятся витрины. — Куда мы едем?
— Увидишь.
Через пятнадцать минут мы подъезжаем к отелю «Конец дороги».
Глава 14
— Твой отель? Я абсолютно уверена, что не хочу быть горничной, — говорю Ксандеру, когда мы едем по парковке.
— Даже если бы и хотела, я не уверен, что смогла бы. Это очень тяжелая работа.
Я хочу сказать что-нибудь саркастичное в ответ, но его комментарий слишком впечатлил меня, чтобы что-либо придумать.
Он паркуется перед зданием и выходит. Я следую за ним.
— Мы не будем изучать гостиничный бизнес, отель — лишь фон.
— Для редрум[5]? — говорю я хриплым голосом.
— Что?
— Ты не смотрел «Сияние»?
— Нет.
— Джек Николсон? Медленно сходит с ума?
— Нет.
— Наверное, это даже хорошо, ведь твоя семья владеет отелями. Я бы не советовала его смотреть. Это фильм ужасов, и действие происходит в отеле. Такой. Страшный.