А еще яркие надписи – одна за другой, перечислявшие превышения всевозможных нормативов.
– Мы должны не дать этим подлецам успеть перезарядиться! Они на генераторах!..
Пилот «мусорщика» уже выбрал жертву и стремительно с ней сближался, начиная выдвигать сложенные вдоль бортов манипуляторы.
«Пошла первая пара,» – мысленно отслеживал Джек действия наставника.
«Пошла вторая…»
Где-то в компенсаторах уже ждали своего череда гравитационные капсулы, которые должны были помочь стремительно несущемуся «мусорщику» не размазаться о массивный корпус контрабандистского контейнера.
Можно было, конечно, подходить и более осторожно, но тогда черный ящик успел бы зарядить прыжковые емкости и снова скакнуть на десяток километров и не факт, что не в сторону настигавшего судна.
Широко раскрытыми глазами Джек смотрел на летевший на них корпус контейнера. Еще мгновенье и – контакт! Нет, еще не контакт! Это затарахтели, разрываясь, гравитационные капсулы стремясь затормозить разогнанный до сверхнормативных скоростей «мусорщик».
Получилось почти идеально. Удар был несильным и ремни Джека выдержали, но резкая боль в ребрах заставила его «увидеть салют» на черном фоне. Однако, почти в то же мгновение зрение восстановилось и он увидел, как от них удалялся один из потерянных манипуляторов.
«Третья пошла!» – предугадал действия пилота Джек, пока «мусорщик» болтался на теле огромного контейнера, едва держась парой уцелевших манипуляторов.
В любой момент цикл зарядки у курьера мог завершиться и он бы прыгнул еще куда-то, вырвав оставшиеся лапы. Но тут уж – кому больше повезет. Приводы манипуляторов гудели так, что заглушали, кажется, даже движки, отчаянно прижимавшие «мусорщик» к контейнеру.
Вот и встала третья пара! Последняя.
В панораме появились диаграммы нагрузок, когда «мусорщик» стал захватывать, почти что непосильную добычу.
Джеку показалось, что ему стало не хватать кислорода, а краем глаза он заметил, как где-то над сумеречной зоной Лима полыхнула вспышка.
Ракета перехватчика настигла ускользавший контейнер и все его содержимое теперь сыпалось в океан.
Снова взвыли генераторы накачки лазера, но теперь их ресурс перекидывался на режим сверхсжигания тягового топлива, увеличивая его эффективность в разы.
Джек это скорее предполагал, чем знал! Иначе, как было объяснить, что такая кроха, как «мусорщик» стал на пределе ресурса двигателей затормаживать махину, впятеро тяжелее его.
Остававшийся свободным второй контейнер – «прыгнул», отрываясь от погони, а его захваченный собрат уже не мог.
Автоматика запретила ему, поскольку при такой попытке он мог разрушиться и потерять находившийся внутри груз. Очень ценный груз.
Когда, еще более огромная масса, качнула эту странную связку, Джек обнаружил, что рядом с ними незамеченным вдруг появился гигантский объект – буксир «звездного» класса, который таскал между планетами баржи массоизмещением в тысячи тонн.
Как он мог не заметить этого гиганта? Как его могла не заметить вся система наблюдения судна, такая совершенная и прокаченная Марком за немалые деньги?
Пилоту не с первого раза удалось разомкнуть клещи манипуляторов – перегруженная система, поначалу, отказывалась повиноваться, а когда получилось отдать добычу, они не полностью сложились вдоль корпуса, оставшись некрасиво растопыренными, но сейчас это было не важно.
До окончания начавшейся раньше положенного смены оставалось около часа, так что можно было сворачиваться и двигаться в сторону базы.
Марк без комментариев развернул судно и снижаясь к своим штатным орбитам повел «мусорщик» домой.
Джеку хотелось задать ему множество вопросов, но он догадывался, что пока – не время. Несмотря на разные легенды, Марк Бачинский, все же, был сделан не из железа.
– Ну что, братан, весело покатались? – заговорил Марк после получасового молчания.
– Да уж, – только и мог ответил Джек.
– Ты прости меня, что я и твоей жизнью рисковал. Увлекся. Но больше не повторится.
– О чем ты? Мне же еще предстоит в этом супе вариться. Лучше узнать все пораньше.
– Согласен, – со вздохом произнес наставник. – И да, сразу, чтобы не объяснять. Тот крепкий голос принадлежал нашим знакомым из «спецзоны». У них самая лучшая защита, вот они и проявились, когда все другие полегли после взрыва ядра.
– Как им удалось так незаметно подогнать этот буксир? Он же здоровенный, как айсберг, почему системы этого не заметили?
– Их технологии на порядок дальше того, что мы видим в технике и промышленности, – пояснил Марк.
– На порядок?
– Да, на порядок. То есть в десять раз.
23
Над Чин-Чао собирались тучи. Густыми туманами они зарождались на склонах гор в сотнях километров в северу, насыщались влагой над реками, часть которой отдавали дождями над лесистыми плато серединных районов материка и наконец, добирались до промышленного Чин-Чао обрушиваясь на него короткими ливнями.
Для города это являлось благом, поскольку за периоды между этими ливнями он сутками скрывался в пелене смога и пыли.
Город был небольшим и местного населения здесь едва набиралось на пару сотен тысяч, а основными его жильцами являлись сезонные рабочие, мужчины и женщины, которые в пик сезонности – к лету, увеличивали его население втрое.
На месте срезанных за годы добычи гор Чин-Чао, все еще добывали руды редких металлов. Здесь их обогащали, перерабатывали и рассылали порционными партиями заказчикам по всей Лиме-Красной.
Тут же неподалеку действовали скважины с линольной жидкостью очень высокой чистоты, из которой на местных химбазах сразу формировали волокно и производили широкий перечень тканей.
Эту продукцию вывозили с материка в разных направлениях, но так же много шили прямо в Чин-Чао, а операторами пошивочных автоматов на сезонных фабриках обычно работали женщины.
Они создавали гармоничный баланс в сезонном народонаселении города и не смотря на свою провинциальность, улицы Чин-Чао не выглядели, как в большинстве горнорудных городов-резерваций, где группы нетрезвых мужчин, то и дело сходились в битвах от неисчерпаемой скуки.
В Чин-Чао все было иначе. После того, как на вечерний город обрушивался очередной ливень, прибивая к тротуарам смог и смывая в канавы ржавую пыль, среди загоравшихся огней на улицах, словно распускающиеся цветы, появлялись женщины в красивых платьях и туфлях на высоких каблуках.
Воздух наполнялся волнующими ароматами духов и мелодичным смехом.
В таких условиях горнорудные сезонники не могли показаться на улицах в засаленных робах и сбитых ботинках. Они мылись, брились, надевали лучшие костюмы и лакированные туфли.
Кое кто даже надевал галстук, а иные еще и шляпы.
Но несмотря на все эти плюсы города, Харви Флексит Чин-Чао не переносил. Он приезжал сюда в четвертый раз и все эти приезды помнил очень хорошо, поскольку вызывали его в этот грязный городишко прямиком из курортного города со столичным лоском.
И лишь в чрезвычайных случаях.
Засвечивать штаб-квартиру концерна по пустякам никто бы не стал.
Поначалу Харви удивлялся тому, что требовалось прятаться «так глубоко», ведь даже в самых больших и заметных мегаполисах имелись подходящие районы, где местные авторитеты находили общий язык с полицией и городскими чиновниками. Однако, со временем понял, что даже в мегаполисе в условиях неизменного расположения «свободные районы» со временем обрастали спецовскими «стукачами».
А Чин-Чао – другое дело. Это был город с сезонным населением, которое, от сезона к сезону, бывало, обновлялось процентов на двадцать пять.
Организовать в таких условиях устойчивую и малозаметную агентурную сеть полиции и специальным службам было куда сложнее.
Но чем же определялась сезонность в этом городе? Да обычное дело – сменой времен года. В Чин-Чао приходила зима, но не в общепринятом смысле, как например в долинах – всего в сотне километров к западу.
Там выпадал снег и дети катались на горках, а водители ругались на засыпанные снегопадами дороги. Но в Чин-Чао снег помнили только старожилы, да и то, он выпадал там всего на пару часов и быстро таял, поскольку город находился в зоне влияния океанических муссонов, хотя от него до побережья было почти пятьдесят километров.
Зима в Чин-Чао приходила из недр. В определенный период года, дремавшая на глубине вечная мерзлота вдруг начинала подниматься, захватывая все новые пласты и высоты, вплоть до того, что инеем при плюсовой температуре по утрам начинали покрываться тротуары.
Когда-то, может пару сотен лет назад в этих местах разразилась война. Кого и с кем – об этом школьная история уже умалчивала или еще не знала. И в ход были пущена эндотермические бомбы – самые эффективные на то время.
После конфликта, эта территория полторы сотни лет находилась в замороженном состоянии, но потом оттаяла и в места богатые ценными рудами снова вернулись люди. Однако, эхо войны в виде «зимы недр», то и дело возвращалось из глубины планетных пластов, чтобы напомнить о том, что здесь когда-то происходило.
Когда шахты вместе с их механизмами замерзали, мужчины-сезонники возвращались домой, а затем уезжали и сезонницы-женщины.
Какой смысл терпеть местные неудобства, если нет мужчин? Если нет шанса на устройство личной жизни, на создание семьи?
Для женщин это было важно и тут не помогали ни повышенные зарплаты, ни улучшенные условий жизни.
Работницы уезжали, а затем останавливались без своих операторов чесальные, мотальные и ткацкие автоматы.
Производственная жизнь города замирала до весны.
Обо всем этом Харви Флексит что-то слышал, о чем-то догадывался, но все же сейчас его больше интересовал повод, по которому его вызвали.
Что это будет, очередная «сверка часов» перед расширением сети сбыта, когда все менеджеры регионов сидели за большим столом с закрытыми масками лицами, чтобы никто никого не мог узнать? Или показательная порка провинившегося, которому публично объявляли «увольнение» и он исчезал навсегда?