Желаемый результат № 2: эмпатия
Мы стремимся научить детей не только понимать себя, но и сопереживать другим. Эмпатия – это вторая сторона майндсайта. Согласно теории нейропластичности, повторяющаяся практика осмысления – скажем, при обсуждениях переживаний и чувств, – активизирует нейронные связи, отвечающие за майндсайт. Снова и снова сосредоточиваясь на своей внутренней жизни, мы развиваем и укрепляем «эмпатичную» часть высшего мозга – ту, что ориентирована на других людей. Если пользоваться научной терминологией, это префронтальная кора, отвечающая за социальные функции. В этой части головного мозга формируется ментальное отображение не только нашего собственного «я» (что необходимо для инсайта) и других (условие эмпатии), но и «нас», что необходимо для нравственного поведения и взаимопонимания. Все это обеспечивают нейронные связи майндсайта. Детям нужно как можно больше практиковаться в осмыслении того, как их поступки влияют на других, в умении взглянуть на ситуацию чужими глазами и в понимании чувств окружающих.
Задавайте наводящие вопросы, обращайте внимание детей на свои и чужие переживания. Это гораздо полезнее, чем читать проповеди и нотации, пускаться в занудные рассуждения или наказывать. Способность мозга к расширению своих возможностей позволяет нам усваивать не только собственный опыт, но и опыт окружающих и даже ощущать сеть наших связей с другими людьми как единое, совместно развивающееся «мы». Это наделяет нас не только способностью к эмпатии, но и ценным чувством социальной общности, состояния интегрированности в социум – чувством, которое становится фундаментом этичного мировосприятия, мышления и поступков.
Таким образом, чем чаще мы даем детям возможность прочувствовать, как другой человек ощущает или переживает определенную ситуацию, тем более эмпатичными и тактичными они становятся. По мере развития нейронных связей, обеспечивающих инсайт и эмпатию, личность ребенка естественным образом формирует нравственную основу, внутреннее ощущение не только своей «самости», но и неразрывной встроенности в нечто большее. Это и есть интеграция.
Желаемый результат № 3: интеграция и восстановление связей
Итак, мы помогли ребенку разобраться в собственных чувствах и задуматься, как его поступки повлияли на других людей. Теперь пора спросить его, что он может сделать, чтобы добиться интеграции, исправив последствия содеянного. К какой части его мозга мы обратимся теперь? Разумеется, к высшему мозгу, отвечающему за эмпатию, нравственность, умение прогнозировать последствия своих действий и управлять эмоциями.
Активизировать высший мозг можно с помощью вопроса. В данном случае вопроса о том, как поправить дело: «Что ты можешь сделать, чтобы все исправить? Какой разумный шаг поможет справиться с этой проблемой? Как ты думаешь, как ты сейчас должен поступить?» Восстановление интеграции на основе инсайта и эмпатии переключает мозг на восприятие не себя, а «нас», что восстанавливает контакт с другим человеком. После того как мы подтолкнули ребенка к инсайту и эмпатии, наша следующая цель – действие, которое не только устранит ситуацию, спровоцированную проступком, но и благотворно скажется на пострадавшем человеке, а в конечном счете укрепит их с ребенком отношения.
Решиться на такой поступок после того, как причинил другому боль или принял скверное решение, непросто любому из нас, и дети не исключение. Особенно если речь идет о маленьком или очень стеснительном и робком ребенке. В таких случаях родители должны подбодрить его и помочь ему извиниться. Порой допустимо, чтобы родители принесли извинения от имени ребенка. Какие слова при этом будут сказаны, вы с сыном или дочкой можете обговорить заранее. В конце концов, что толку заставлять ребенка выдавить из себя неискреннее «прости», если он еще не готов по-настоящему попросить прощения или если при этом его нервная система подвергается сильнейшему стрессу. Имеет смысл спросить ребенка, готов ли он извиниться. Иногда приходится ждать, когда он придет в соответствующее умонастроение.
Очень нелегко вернуться к своей ошибке и попытаться исправить ее. Но благодаря методу «Дисциплина без драм» мы в состоянии помочь в этом нашим детям. Этот подход к воспитанию преследует три цели: дать ребенку как можно больше возможностей научиться понимать себя (инсайт) и научить его смотреть на ситуацию чужими глазами (эмпатия), а затем предпринимать шаги по исправлению ситуации, возникшей из-за его неправильного поведения. По мере того как ребенку все лучше удается понимать собственные чувства, считаться с окружающими и совершать действия по разрешению конфликта, в лобной доле его головного мозга формируются и крепнут нейронные связи, благодаря которым он, став подростком, а затем и взрослым, будет способен к самопостижению и сопереживанию. Фактически вы учите мозг своего ребенка воспринимать «я», «ты» и «мы».
«Один, два и три» дисциплины в действии
Жизнь раз за разом предоставляет нам возможности поупражнять мозг. Мы видели это на примере разговора Роджера с дочерью, присвоившей все внимание подруги своей младшей сестры. Он мог бы попросту сказать нечто вроде: «Элли, оставь-ка ты Кэти и Джину в покое, пусть играют сами». Но тогда он упустил бы возможность дать Элли знания и развить ее мозг.
Поэтому Роджер воспользовался подходом «один, два и три». Завязав диалог с дочерью («Ты обратила внимание на то, что Кэти огорчена?»), вместо того чтобы диктовать ей, как нужно себя вести, он учел одно определение дисциплины: обучение. Далее он руководствовался двумя ключевыми принципами. Во-первых, убедился, что дочь готова учиться, продемонстрировав ей собственную готовность слушать, не осуждая («Я тоже думаю, что ты ни в чем не виновата»). Во-вторых, избежал ригидности и даже попросил саму Элли предложить наилучший выход из ситуации. Таким образом он достиг трех целей перенаправления: помог дочери осмыслить ее собственные действия («Почему она могла расстроиться, как ты думаешь?»), понять переживания сестры («Если бы она сейчас могла рассказать нам, что чувствует, как ты считаешь, что бы она сказала?») и найти возможный отклик с целью восстановления социальной интеграции («Давай подумаем, что можно сделать»).
Этот подход работает и в отношении детей старшего возраста. Посмотрите, например, как его применила одна супружеская пара в конфликте с дочерью, ученицей средних классов.
В течение целого года перед каждым крупным праздником Нила, составляя список желаний, писала первым пунктом «мобильный телефон». Она постоянно твердила родителям, Стиву и Беле, что у всех детей есть телефоны. Они упирались дольше, чем родители ее подружек, но когда дочери исполнилось 12 лет, сдались. В конце концов, Нила была достаточно ответственной для своего возраста, все больше времени проводила отдельно от родителей, и всем было бы удобно, если бы у нее был телефон. Они предприняли все меры предосторожности, которые считали важными: «запретили» телефону заходить в Интернет, исключили скачивание приложений, не прошедших фильтр безопасного контента, разъяснили Ниле, что такое политика конфиденциальности и безопасности, – и, наконец, перешли на новый этап детско-родительских отношений.
В первые месяцы Нила ни разу не заставила родителей усомниться в верности принятого решения. Она следила за телефоном и правильно им пользовалась, а сами они уже и представить не могли, как раньше обходились без такой удобной вещи.
Но однажды вечером Бела услышала покашливание из комнаты дочери, когда та уже должна была спать. Она заглянула к ней, чтобы ее проведать. Синее свечение у изголовья сразу же погасло, но было поздно. Нила попалась.
Бела включила верхний свет, но не успела сказать ни слова, как Нила кинулась объяснять:
– Мам, я волновалась из-за теста, не могла уснуть, вот и решила немного отвлечься.
Бела отлично знала, как важно не перегнуть палку, да и главной ее задачей на данный момент было уложить дочку спать. Поэтому она начала с установления эмоционального контакта:
– Я понимаю, что иногда бывает нужно переключиться. Ужасно себя чувствую, когда сама не могу уснуть.
А дальше ограничилась фразой:
– Давай отложим разговор до завтра. Дай мне телефон и сразу же закрывай глаза.
Поговорив со Стивом, Бела узнала, что у него была точно такая же ситуация с Нилой на прошлой неделе, когда Белы не было дома. Он просто забыл ей об этом рассказать. Итак, они знали уже о двух случаях, когда их дочь самым бесцеремонным образом нарушила правила, установленные в отношении мобильного телефона и сна.
Сообразуясь с подходом «один, два и три», Стив и Бела сосредоточились на одном – определении дисциплины. Чему они должны были научить дочь в этом случае? Подчеркнуть, как важно быть честным, ответственным, заслуживающим доверия, соблюдать правила, сообща принятые всей семьей. Эту задачу они постоянно имели в виду, обдумывая свою реакцию на проступок Нилы.
Они не забыли и о двух принципах. Одним из них – дождаться момента, когда ребенок будет готов, – Бела руководствовалась, когда решила просто забрать у Нилы телефон и сказать, чтобы та засыпала. Самый конец дня, когда все уже устали, а ребенок еще и бодрствует дольше, чем следовало бы, – определенно, худшее время для обучения. Если бы мать пустилась читать Ниле нотации, скорее всего, они бы просто-напросто поскандалили. Не самое лучшее снотворное и не самый лучший урок! Самым правильным было дождаться следующего дня, когда Бела и Стив могли бы выбрать подходящий момент для обсуждения сложившейся ситуации. Не с самого утра, когда все торопятся позавтракать и разбежаться по делам, а сразу после ужина, чтобы каждый мог спокойно участвовать в разговоре.
Что касается отклика родителей как такового, его продиктовал второй принцип: быть последовательными, но не ригидными. Безусловно, действовать последовательно – это обязательное требование. Стив и Бела отчетливо понимали, как важно, чтобы Нила росла честной и ответственной, а в случае с телефоном она не оправдала их доверия. Разумеется, на это нужно было должным образом отреагировать.