Глава тринадцатая
Несмотря на то давнее обещание, сдержать его оказалось для Медузы почти невыполнимой задачей. Пусть она ни разу не упоминала при сестрах о том, что случайно увидела, Эвриала с тех пор стала наблюдать за ней более внимательно и настороженно. Они все меньше времени проводили вместе вечерами, рассказывая истории. Все чаще рассказы Медузы обрывали резкие комментарии. Эвриала сыпала обвинениями в адрес Богини не только ночью, а все время от заката до рассвета. Она научилась лгать, скрываться, стоило Медузе отвернуться, и часто утаскивала с собой Сфено. Сфено, которая теперь едва могла стоять из-за наростов, изуродовавших ее спину.
Однажды они попытались утопиться: ушли в море во время отлива и ждали, пока их не унесет сильным течением. Так и случилось. Сестры погрузились в ледяные серые глубины. Вода заполнила их легкие. Захлебываясь и задыхаясь, с горящими от соли глазами, они кашляли, плакали и умоляли о скором конце. Но приговор не смягчился. Все их усилия оказались напрасны. Когда наступило утро, ослабевших после долгих часов барахтанья в волнах сестер вынесло на теплую гальку берега. Еще у Медузы дважды пропадали запасы болиголова. Она не спрашивала об этом. Но после этих случаев Эвриала стала еще тоскливее и озлобленнее, и Медуза поняла, что еще один план провалился. Все это придумывала Эвриала, в этом Медуза была уверена.
– Почему ты так на меня смотришь? – спросила Эвриала после того, как Медуза в очередной раз обнаружила сестер, выброшенных на берег. Плети водорослей, которые налипли на их тела, перемешались с клубками змей, и напоминали землю в лесу после бури. – Если бы у тебя осталась к нам хоть капля любви, ты бы сделала это за нас. Перерезала бы нам глотки во сне.
Медуза открыла рот ответить, но потом закрыла обратно. Она мало что могла сказать; это была правда. Но она не хотела брать ответственность за новые смерти. Ни за что на свете, как бы сестры ее ни умоляли.
Но Эвриала только громче кричала о своей обиде и презрении, а вот Сфено все глубже погружалась в себя. Она утратила любовь к природе, к птицам и насекомым, что сновали по камням. Теперь она часами сидела в пещере, царапая ногтями стены, оставляя длинные царапины на камнях, а то и на собственной коже. Не давая жучкам и паукам свободно ползать по своим рукам, она давила их пальцами и размазывала остатки по стенам. Ее недуги усугубились. Суставы стали хрупкими и одеревенели, колени ослабли и подгибались.
– Поговори со мной, – взмолилась Медуза, положив руку на колени Сфено и ощущая, как утекает из-под пальцев тепло.
– О чем тут говорить? – ответила Сфено.
– О чем угодно. Пожалуйста. Просто расскажи, как ты себя чувствуешь.
Та дернула подбородком и перевела взгляд на Медузу. Там, где когда-то мерцали свет и жизнь, теперь не было ничего, кроме черной пустоты.
– Могу ли я еще что-то чувствовать? – спросила она.
В ту ночь, когда впервые пришли герои, страдания Сфено достигли пика. Ее змеи стояли дыбом, визгливо шипя в темноту, и шипение эхом отражалось от скал, наполняя воздух страданием. Эвриала вышла наружу и кричала под порывами западного ветра. Тот свирепо завывал весь день, взбивая морскую пену, но буря так и не пришла. Совместив свои обрывочные знания и смелые предположения, Медуза приготовила несколько простейших тоников и мазей, влила их в горло сестры и втерла в язвы на спине, которые стали такими большими, что разрывали кожу. Скользкий от пота лоб Сфено горел огнем. Вместо слов выходил лишь сдавленный кашель, а глаза лихорадочно горели. Еще когда Медуза была жрицей, она видела сотни таких припадков: когда кожа человека белела и глаза становились желтыми, а изо рта больного начинала идти пена. Или припадки, когда язык покрывался волдырями, а тело корчилось от боли. Иногда она понимала, что лихорадка спадет и больной оправится примерно через месяц; в других случаях Медуза оставалась рядом и молила Богиню о милосердной кончине. Сейчас же было неизмеримо хуже. На мертвенно-бледном лбу Сфено выступила испарина. С губ и щек ушли все краски; налитые кровью глаза отливали зеленью.
– Нам просто нужно сбить жар! – Медуза говорила сама с собой, сомневаясь, что Сфено еще может что-то понимать. – Я отведу тебя к воде. Море поможет. Ну же, обхвати меня руками.
Опустившись на колени, Медуза подняла сестру. С обмякшей Сфено на руках она осторожно спустилась к берегу и опустила ее на мелководье, чтобы волны омывали изломанное тело. Ветер все бушевал; на землю упали первые капли дождя.
– Я… Я… – невнятно простонала Сфено.
– Спокойно. Спокойно. Не пытайся говорить, – попросила Медуза. Но сестра продолжала кашлять, пока наконец не выдавила с отчаяньем:
– Убей меня. Убей меня!
Боль тысячи кинжалов пронзила Медузу там, где когда-то было ее сердце.
– Ш-ш-ш, ш-ш-ш… – Поливая змей водой, Медуза осмотрела холм в поисках Эвриалы. Та не осталась со своей сестрой в такое время, что еще раз показало, как низко она пала. За последние несколько дней Эвриала еще сильнее отдалилась. Как и у Сфено, ее страдания усилились, но у нее хотя бы хватило сил попытаться скрыть это от Медузы.
Неглубокие хриплые вздохи Сфено было едва слышно за ее стонами и шумом ветра. Медуза склонилась стереть с ее кожи засохшую пену, когда в ночи раздался еще один крик. Медуза вздрогнула, а из-за следующего крика чуть не уронила голову сестры.
– Эвриала?
Крики становились все громче. В то же мгновение стоны Сфено превратились в вой. Из-за моря доносились рычащие раскаты грома. Забарабанил по земле дождь, пришедший со стороны галечного пляжа. У Медузы закружилась голова, в глазах помутилось. Ее колени скользили по песку, а змеи взметнулись, возмущенные громкими звуками и дождем, который бил по ним.
– Хватит! Хватит! – закричала Медуза в воздух и сестрам, но ни одна из них не обратила на нее внимания. Она обратилась к небу:
– Пожалуйста, почему? За что ты так с ними? Накажи меня. Меня!
Сфено продолжала содрогаться от боли, лежа в воде. Медуза посмотрела на утес. Бесполезно даже пытаться добраться до Эвриалы. Едва различимая сквозь пелену густого тумана, окутавшего остров, та стояла на коленях.
– Чего тебе нужно от меня? – воззвала Медуза к Богине. – Чего же тебе нужно? – И снова она не получила ответа. – Если ты хочешь их смерти, то просто дай им умереть. Пожалуйста, – взмолилась она; ее рыдания заглушил окружающий хаос. – Пожалуйста, закончи это… – Ее разум все еще переживал страдания прошедших лет, когда она почувствовала, что ветер переменился. От нехорошего предчувствия волосы на затылке встали дыбом.
– Сфено, умолкни, – настойчиво велела Медуза, и ее собственные змеи затихли, хотя это не слишком повлияло на вопли сестер. – Пожалуйста. Я что-то слышу.
Она сглотнула. С бешено забившимся сердцем Медуза пыталась понять, что означают звуки, которые доносились сквозь крики с другой стороны острова. Шаги. Вот на что это было похоже. Шаги по песку. Десяток? Два десятка? Тихое перешептывание, шелест брони и лязг металла. Звуки эхом отражались от прибрежных утесов.
Зачем кому-то приходить сюда? Может быть, за козами? Но зачем тогда доспехи? И зачем приходить ночью? Нет, была только одна причина, почему люди с мечами могут ступить на этот остров. Чтобы охотиться на чудовище.
Успокоив дыхание, Медуза вышла из волн. Вот бы Эвриала и Сфено угомонились хоть на секунду и она расслышала бы яснее. Высадиться можно лишь на восточном берегу; это единственное место, где они могли бросить якорь, не рискуя судами. Чтобы добраться до нее и Сфено, им придется долго идти по каменистым склонам. Но Эвриала – Эвриала окажется прямо у них на пути. Дрожа, Медуза вытащила все еще горячее тело Сфено из моря и положила сестру в тени утеса. Дождь все не утихал, вода струилась со скал, так что это было все равно что оставить ее под открытым небом.
– Я вернусь. Я вернусь. Пожалуйста, потерпи еще немного. – Медуза склонилась и поцеловала сестру. Она наломала веток с голых деревьев и укрыла ими сестру в надежде спрятать ее. Если бы кто-нибудь нашел ее в таком состоянии, как сейчас, они бы сняли ей голову с плеч в считаные секунды. Нужно было убедиться, что никто не сможет зайти так далеко.
Движимая страхом и яростью, Медуза помчалась вверх по склону. Неподалеку от нее корчилась от боли Эвриала в той же позе, что и Сфено. Медуза бросилась к ней.
– Ты можешь стоять? – Она подхватила сестру под руки. – Пожалуйста, Эвриала. Нужно уйти с открытого места. Они тебя видели. Они идут за тобой.
Так и было. С высоты Медуза слышала приближающихся, видела, как те указывают на них пальцами. Пятеро уже были на песке. Еще два десятка боролись с подводным течением, пробираясь сквозь водовороты на мелководье. Один двинулся по пляжу впереди остальных. Мужчина выставил тяжелый щит, в руке держал меч, его доспехи притянули бы любого смертного к земле. Но он не был обычным человеком. Он был воином. Героем. Даже в темноте его кожа блестела от налипших кристаллов морской соли.
– Пожалуйста, Эвриала. – Медуза прикоснулась к холодной влажной коже сестры. Эвриала не двигалась, только корчилась в судорогах. Языки ее змей сновали между клыков. – Пожалуйста, мы можем спрятаться. Давай спрячемся от них.
Но едва она это сказала, ее уверенность исчезла. Те мужчины слышали крики. Они не уйдут, пока не обыщут весь остров. Оставалось только одно. Единственный способ обеспечить безопасность сестер. В ее сознании возник образ навсегда застывших родителей. Капитана корабля. Любвеобильного пьянчуги. Те смерти были неотвратимы. Теперь выбор стоял между этими людьми и ее семьей. Люди сделали выбор, ступив на этот остров. Теперь пришло время Медузы сделать свой.
– Сначала я разберусь с ним, – сказала Медуза в пустоту. – Только с тем, кто впереди. Если он падет, остальные точно отступят. Нет нужды причинять больше вреда. – Она пересилила страх, комком застрявший в горле, и бесшумно, словно одна из ее змей, заскользила вниз к восточному берегу.