Глаза бога заблестели. Шумно взмахнув крыльями, он взгромоздился на борт корабля.
– Подозреваю, что так, да, – ухмыльнулся он. – Ну, брат, наделал ты шума наверху, на Олимпе. Прилично шума.
– Я? Правда? – переспросил Персей, не поднимаясь. Хоть он совсем недавно познакомился с братом, но начал подозревать, что Гермес не из тех, кто велит человеку встать. Так что у него был выбор: встать, не дожидаясь, пока его попросят, и навлечь на себя гнев сводного брата, или рисковать оказаться с одеревеневшими коленями на корявых досках палубы. Поразмыслив, Персей выбрал первое и медленно поднялся на ноги.
Не выказывая ни малейшего упрека, Гермес, даже не пытаясь скрыть, что заинтригован, рассматривал Персея до неприличия внимательно. Оглядев его с ног до головы, он слегка вздернул подбородок, раздвинув губы в усмешке.
– А ты становишься настоящим героем, правда?
Ухмылка Гермеса стала еще шире. Это выражение было далеко от кривой улыбки его сестры; оно предполагало веселье и легкомыслие. И все же каким-то образом ему удавалось демонстрировать ту же скрытность и задумчивость, что были присущи Афине. Персей понял, что так и не ответил, и, все еще не зная, что сказать, открыл рот. Смех Гермеса остановил его.
– Не волнуйся. Я здесь не для того, чтобы как-то давить на тебя. С этим справятся и другие. На самом деле я пришел предложить небольшую помощь. Я видел, что Афина дала тебе щит. Разумное соображение. А теперь скажи мне, как, по-твоему, ты снимешь голову с плеч чудовища?
– Как? – озадачился Персей. – Мечом. У меня с собой ксифос, который…
– Ксифос? – бровь Гермеса поползла вверх. – Этого я и боялся. А еще скажи мне… Если тебе все-таки удастся отсечь ее голову оружием смертных, то как потом, по-твоему, ты доставишь ее из пещеры обратно на Сериф, не обратив себя и свою команду в камень?
Во рту у Персея пересохло. Были ли эти вопросы заданы с добрыми намерениями или это хитрая уловка, не имело значения. Это еще одна грань путешествия, к которому он плохо подготовился. Поняв все по его лицу, Гермес положил руку на плечо Персея.
– Не бойся, брат, мы семья. Я здесь, чтобы помочь тебе. Думаешь, Афина единственная, кто может наделять дарами и покровительствовать своим героям? – Несмотря на эти заверения, Персей чувствовал, как узел в его животе затягивается, а не ослабевает. – Скажи мне, брат, – продолжил Гермес, – ты что-нибудь слышал о грайях?
Глава двадцать четвертая
Команда изменила направление без единого вопроса. Не было смысла ждать до утра: время, потерянное на неправильном пути, могло оказаться роковым, поэтому, пока бог еще находился на борту, Персей приказал своим людям поменять курс, как велит Гермес.
– Это будет для тебя чудесной проверкой, – сказал тогда Гермес, похоже, не заметив, как неуютно Персей себя чувствовал в его присутствии. – Эта маленькая поездка к Серым Сестрам покажет, из какого ты теста.
Хотя Персей привык изображать героя среди людей за время, проведенное в море, но изобразить героизм перед богом не сумел. Какими большими ни были бы его мышцы, внутри у него все переворачивалось и содрогалось.
– Если боги будут благосклонны, доплывем быстро, – ответил Персей.
– Ты торопишься, так ведь?
– Да. Должен торопиться. Моя, моя… – Персей хотел было упомянуть имя матери, но закрыл рот и оставил эту мысль при себе. Гермесу, наверное, известно о событии, которое привело его сюда, но он не обсуждал этот вопрос со своей командой и не собирался этого делать. Для них он еще один герой, жаждущий славы и признания, только с чуть более впечатляющей родословной.
Его сердце учащенно забилось при мысли о путешествии к грайям. Еще одна задача – значит, больше времени вдали от Серифа, а значит, мать дольше пробудет в руках Полидекта. Сколько времени пройдет, прежде чем Полидект объявит Персея мертвым и все равно возьмет Данаю в жены? Такой человек не нуждается в доказательствах, если это на руку ему самому.
– Боги на твоей стороне, – нарушил молчание Гермес. – С тобой все будет в порядке. – Он провел пальцем по своему кадуцею. Его рука отразилась в зеркальной поверхности. – Их остров недалеко от Аида. Ты раньше там не бывал, полагаю?
– Я думал, что совершу это путешествие только раз, – ответил Персей. У него мурашки побежали по плечам при мысли о подземном мире.
– Но ты герой и сделаешь то, что должно. – Гермес утверждал, а не спрашивал.
Персей сделал долгий ровный вдох, обдумывая то, что его ожидало.
– Я сделаю то, что должен, – повторил он слова брата. – Я убью грай ради этих вещей, если потребуется.
– Убьешь их? – Гермес в ужасе распахнул глаза и раскрыл рот, но в уголках его глаз все еще мелькала улыбка. – Они старушки, брат. Чудовищные старушки, но тем не менее. Они вряд ли сильно тебе навредят, имея только один зуб и один глаз на троих. Даже у нас, богов, есть принципы, знаешь ли. Нет, они сами отдадут тебе что требуется. Однако их, возможно, придется немного поуговаривать.
– Уговаривать? Как?
– Это тебе решать, брат. Но не волнуйся, я навещу тебя снова, когда ты с этим разберешься, – бог положил руку на плечо Персея, словно всегда присутствовал в его жизни.
На этом разговор подошел к концу. Гермес бросил взгляд на море и в последний раз повернулся к Персею.
– Удачи, брат, – снова сказал он, и крылатые сандалии подхватили его и унесли к звездам.
Никто не жаловался, но Персей заметил, что люди начали все больше волноваться, когда судно легло на курс к подземному миру. Вспыхивали ссоры, хотя незначительные, и, возможно, не чаще обычного, но теперь, именно на этом пути, Персей переживал их более остро. Виды изменились. Пышная зелень островов сменилась более скалистыми, засушливыми пейзажами, от которых над землей шлейфом поднимались облака пыли, закрывая солнце и погружая их в ночь среди бела дня. Если не пыль, то облака заволакивали небо. Ливни с градом и мокрым снегом постоянно закрывали солнце. Его отец являл себя вспышками молний, мелькавшими в небе и освещающими опасные воды, по которым они плыли. Иногда Персей думал, не было ли это отцовским состраданием, не предупреждала ли его каждая молния повернуть назад и вернуться домой, признав поражение. Однако он знал, что будет на самом деле. Он вернется на Сериф героем или не вернется вовсе.
Ежедневные бои возобновились, и в них участвовали все, кто мог освободиться от своих обязанностей, но тренировки больше не приносили прежней радости. В конце концов Персей понял, что делает это не для удовольствия и не для того, чтобы потешить самолюбие. Он делает это, чтобы выжить. Сражения были не единственной частью его жизни, радость от которой померкла.
Еду – которую раньше они ели свободно, не беспокоясь об истощении запасов, – Персей теперь был вынужден ограничивать. Богиня снабдила их всем необходимым, чтобы добраться до горгон, к припасам добавилось и собранное Клименой, но они отклонились от маршрута, а значит, им не хватит пищи на пару дней, а может, и больше. Он чаще забрасывал сеть, хотя в этих суровых водах рыбы было мало, а та, что они ловили, горчила, будто ее испортили грязь и пыль, которые теперь окружали их повсюду.
С момента посещения корабля Гермесом прошло полмесяца, когда стук в дверь пробудил Персея от сна. Это была беспокойная ночь, полная снов о трехголовых чудовищах, которые взяли в заложники его мать и команду. Он пытался спасти их, но терпел одну неудачу за другой. Сидя на каменных тронах, боги со смехом наблюдали за тем, как Персей не может даже поднять копье. Он проснулся весь в поту, который остался темными разводами на простынях.
– Персей, мой господин, – окликнул один из воинов. – Виден остров. Мы добрались до грай.
На его взгляд, это больше походило на большую скалу, чем на остров. Когда начали сгущаться сумерки, окрашивая облака в багровые тона, Персей и двое его людей отплыли к берегу в маленькой деревянной шлюпке, взяв с собой матерчатую сумку с засоленными апельсинами, которые дала ему Климена. Уговаривать можно по-разному, и дары казались ему самым очевидным способом.
– Пусть один из вас ждет у лодки, – сказал Персей своим воинам. – Другой пусть прогуляется и посмотрит, есть ли на этом острове что-нибудь, что мы могли бы использовать. Старухи должны как-то находить пищу; посмотрите, есть ли какие-нибудь птицы, которых мы могли бы поймать, или рыбные места.
Кивнув и не обменявшись ни словом, чтобы распределить обязанности, один из мужчин пошел вдоль по берегу, а другой вытащил веревку из лодки и закрепил ее на ближайшей скале. Персей уже знал, куда направится.
С точки высадки остров казался таким плоским, будто мог исчезнуть во время прилива. Только одна область возвышалась над всем остальным пространством. Впереди в скале виднелась темная тень, тонкая щель, из которой не исходил свет. Пещера. Идя вдоль берега, Персей какое-то время наслаждался ощущением твердой почвы под ногами. Камни были черными и пористыми, воздух пропитался запахом пепла, что усиливало ощущение близости смерти, которое не покидало Персея с самого начала путешествия. Отодвинув чувства на задний план, он начал подниматься к пещере.
Персей с радостью понял, что его недавно обретенные мускулы работают на суше не хуже, чем в море; он взбирался в высоту так же легко, как любой человек поднимался бы по лестнице. Бросив взгляд через плечо на лодку, которая мягко покачивалась на волнах, он шагнул в тени – и в дом грай. Голоса эхом зазвучали вокруг, отражаясь от стен.
– Скажи нам! Дейно, скажи нам, кто это.
– Ты же сейчас можешь его видеть? Он сейчас в пещере, да?
– Откуда ты знаешь, что это мужчина?
– Эй, кто наступил мне на палец?
Персей потряс головой, пытаясь понять, о чем они говорят.
– Как ты можешь не знать, что это мужчина? Разве не чувствуешь запаха мускуса, мяса?
– В женщинах тоже есть мясо. Когда-то и мы были мясистыми. Эх, вот бы сейчас пожевать добрый кусочек мяса.
– Вот бы ты подавилась куском мяса.