– Назревает. Серьезный такой.
– Поужинаем?
– Нет! – моментально отозвалась, ожидая какого-нибудь другого вопроса, и исправилась: – То есть, да.
Скольжение кисточки его длинной косы по бумаге, вспышка алых искр. Молчаливый поединок взглядов. Он словно понял, что я поняла, и теперь ждал, подбирал стратегию. И уголки губ в едва уловимом движении дернулись вверх.
– Нет, – отступила я, выставив вперед руку.
– Но я ничего не сказал, – мягко, доверительно, будто сложная игра голосом, необходимая для успокоения противника.
– И не говорите. Сначала я.
– Что ж, – ответил Давир и выудил из кармана черное кольцо, покрутил в пальцах, позволяя свету играть на острых гранях.
Со стуком опустил его рядом с клеткой. Поднял на меня вопросительный взгляд.
– Видимо, рассказать о его предназначении желаете.
Руки похолодели. Меня словно поймали с поличным и сейчас допрашивали в обманчивой мягкой форме, в любой момент способной обернуться невыносимой жестокостью. И ведь не дождался, когда я задам хоть один вопрос, сразу вступил бой.
В дверь постучали. С позволения войти в комнате появилось несколько слуг, среди которых присутствовала Верда. Она заметила лежавшее на столе кольцо, сбилась с шага, помрачнела. И столько злости промелькнуло в ее глазах, что ком подступил к горлу.
Нож. Моя кровь. Ничтожность собственной жизни…
Оказывается, я очень впечатлительная. Никогда подобного за собой не замечала. Хотя раньше никто не покушался на мою жизнь, все было достаточно мирно и спокойно, не считая бешеных долгов после маминой смерти.
Клетку с линаем переместили на софу у окна. Комната наполнилась приятными ароматами – сомневаюсь, что в меня хоть кусочек влезет. А потом был последний взгляд монахини, с невысказанным вслух обещанием расправиться со мной, если все пойдет не по их грандиозному плану.
Мы снова с Давиром остались одни. Давление со стороны прислужниц, давление со стороны правителя.
– Вы манипулировали мной вчера, – выдвинула я обвинение, решив хоть немного взять ситуацию в собственные руки. – Эта метка на моей лопатке, после нее все изменилось, да?
– Вина?
– Нет, спасибо, хочу поговорить на трезвую голову.
– Какая смелая у меня леди, – блеснули алым глаза Давира, пугая до мозга костей. – Присаживайтесь, не стойте.
Я приняла приглашение. Подошла к креслу, возле спинки которого стоял мужчина, напряженно отслеживала его малейшее движение. Чувствовала себя пойманным в капкан зверем и не представляла, как выбраться целой.
– Может, все-таки выпьете вина? – наклонился к моему уху мужчина и даже коснулся пальцами шеи, вызывая табун мурашек по всему телу. Слишком яркая реакция, так быть не должно!
Не дождавшись ответа, правитель выпрямился, обошел стол. И снова превратился в мрачную глыбу, не способную выражать эмоции. Далекий, мрачный, опасный.
– Вы поступили вчера нечестно, – вернулась я к своему обвинению, едва он опустился в кресло. – А сегодня заперли, будто заключенную, не удосужившись сказать хоть слово.
– И что вы желали от меня услышать, девушка со странным именем?
Мой взгляд упал на кольцо, вернулся к Давиру. Оно нервировало, словно было неподъемной гирей, к которой я была привязана тяжелой цепью. И не убежать, не вырваться. Лишь ждать логического конца.
Что он со мной сделает, когда узнает? Будет ли милостив, услышав, что меня заставили чокнутые монахини, угрожали ножом у горла и заразили смертельной болезнью сестру? Вот только пешек обычно убивают. Они как разменный хлам в борьбе за нечто большее.
Я гулко сглотнула, глядя ему прямо в глаза. Не шевельнулась, когда мужчина налил вина и поставил бокал возле меня. Осталась сидеть с прямой спиной, будто в нее кол вбили. Невыносимо долго, с трудом выдерживая молчаливое давление.
– Я уже принял вас, миледи, можете не бояться меня. А также приму любую правду и наказывать не стану.
Я нервно усмехнулась, но сдаваться не стала. Нет, Давир непростой человек. Хоть и выглядел, как глыба льда, но был явно хитрее и изворотливее, чем казался.
– И объясните, зачем вам кольцо, впитывающее чужую дегру? Зачем вам именно моя дегра?
– Оно не мое, – только и сказала, напряженно сжимая легкий халат.
– Тогда чье?
Снова молчание. Ощущение удавки на шее. Тяжесть из-за страха принять неверное решение. Кого стоит больше опасаться: правителя Хейсера или помешанных монахинь? Довериться ему и потерять возможность вернуться домой, к сестре, или умалчивать о своей связи с последовательницами Многоликой Алианды и уповать на его волшебное прощение?
Последний вариант не особо внушал доверия. От этого человека не жди пощады.
– Обнаружила на дороге. Мне оно показалось очень красивым, поэтому подняла, отмыла и вот уже пару месяцев ношу. Но знала бы, что оно такое ценное, то обязательно продала бы. Или все-таки дешевка?
– Значит, я могу его выбросить.
– Конечно, – протянула я, опасаясь, что именно так он и поступит. Мало ли, вдруг оно было очень важным для Иэльды, и она потом с меня спросит. – Вместо того, чтобы подозревать меня в чем-то, лучше объясните, зачем поставили на меня метку и в чем ее истинная суть. Полагаю, тот вопрос во время… – я смутилась, прикусила губу, подбирая слова.
– Да. Ваш ответ был для закрепления метки.
– А если бы я собиралась просто стать вашей прислугой, был бы такой же порядок действий? Через постель?
– Нет, там начертание другое. Вы изначально метили мне в любовницы, в чем суть претензии?
– В ощущении, что все это более существенно, чем было преподнесено вами. Что вы как-то подавили мои истинные чувства. Что метка… О, я ее рассматривала в зеркале, и она кажется... она словно…
Я не знала, как выразить свое предположение. Слова терялись. Мысли обрывались, словно пугались того самого логического вывода, который вертелся на языке.
– Знаете, мне нравятся умные женщины, – сказал Давир и сделал несколько глотков вина.
– О, нет, я достаточно глупа, ведь повелась на ваши речи.
– Глупые люди не станут говорить о своей глупости, они рьяно будут доказывать обратное.
– Вы сейчас пытаетесь сделать комплимент, чтобы не отвечать на мой вопрос?
– Полагаю, я вправе ничего не говорить или лгать, как поступаете вы, Наталья. Однако я вел себя с вами более чем дружелюбно, сегодня и вчера.
Щеки вспыхнули от воспоминания, каким именно он был. Я приложила к горящей коже ладони, удивилась собственной реакции, ведь достаточно взрослая, чтобы просто принимать наш акт… любви, как нечто обыденное. Вот только обыденности в нем было, как горячих углей от костра под толстым слоем снега.
– К тому же мои люди отыскали остаточный след вашей ауры, и она находилась за пределами Хейсера. В Эндароге. Стоит ли говорить, что это наши враги и между нами идет война?
Я сдавленно выдохнула, ожидая продолжения.
– Однако я сейчас с вами, принес линая. Хочу провести время вместе за ужином и, если позволите, просто поговорить. Все, что мне нужно, я непременно узнаю. Не обязательно от вас, найду другой способ. Выясню правду, решу проблему. Покараю врагов, – последнее прозвучало зловеще, с жирным намеком, что с ним лучше дружить.
– И что дальше? – все же спросила я. – Что будет со мной?
– Мы завтра уедем в мой замок, здесь я почти закончил с делами. Будем сближаться с вами.
– Сближаться, – вторила мужчине я. – И что именно включает… сближение? Зачем оно вам? Зачем я вам?
– Я же сказал, вы мне подходите. Моя леди, почему же вы не слушали меня вчера своими прелестными ушками? Возможно, вы единственная, на которую не влияет моя дегра, и я обязан держать вас при себе.
– Как забавную зверушку? – кивнула я на линая в клетке. – Мне придется постоянно сидеть в заточении?
Нет, этого точно не будет. А как же мой мир, как же сестра? Да и монахини все просто так не оставят.
– Я слушала вас внимательно, – добавила я, сжав кулаки. – По вашим словам выходило, что метка временная. А это означает, что я не пленница и смогу в любой момент уйти.
– Вы уже хотите сбежать от меня? – глаза Давира немного сузились.
– Да, – ответила смело. – Я не собираюсь постоянно находиться в четырех стенах и ждать, когда же вы ко мне придете.
– Это временная мера, пока я не смогу доверять вам.
– Вы никогда не сможете. Мне думается, что вы человек, привыкший все держать под контролем. Вы… манипулятор. Даже наш разговор вы начали с того, что попытались дезориентировать меня, вывести из равновесия, не говоря уже о вчерашней ночи. Понимаю, что веду себя нагло, выдвигая обвинения, ведь вы правитель Хейсера, а я… А кто я? Я никто и никем останусь. Так, девушка на один раз, не более того. Однако я тоже человек, имеющий свои цели на жизнь и стремления.
– И какие у вас цели, позвольте узнать?
Я тяжело вздохнула, ведь не могла толком ничего рассказать. В мое истинное происхождение не поверит, а о связи с монахинями лучше не упоминать. Вот и оставалось говорить размыто, загадками.
– Я продаю цветы, у меня есть милы… ая лавка с чудесными композициями, которые приводят в восторг людские сердца. И в моих планах развить свое дело, стать полностью независимой, потому что совсем недавно я отдала последние долги. Хочу быть уверенной в завтрашнем дне, не бояться будущего. Хочу сына, – выдала, не подумав, и мотнула головой, потому что это моя личная боль, не нужно о ней знать посторонним. – Извините, не стоило ничего вам говорить, это не интересно.
– Отчего же? – усмехнулся Давир, и его лицо разительно изменилось, приобрело мягкие очертания.
Я даже открыла рот от изумления. Стало невыносимо сложно держать ровной спину, вести себя отстраненно. И ведь не глыба льда. Весьма приятный мужчина.
– Вам нравится именно продавать или составлять композиции?
– Нет, даже не думайте, – сразу спохватилась я.
Он ведь не станет делать для меня оранжерею или зимний сад? Не будет возиться с какой-то незнакомкой, которая вдруг оказалась для него «подходящей»?