А ведь я никогда не принимала ванну с кем-то. Видела в романтических фильмах, всегда думала, что им очень неудобно.
О, как же я была не права!
Давир вскоре сел сзади, притянул меня к себе, положил поверх своего тела. Сначала просто лежал, словно привыкал к позе, к самой мысли, что мы вот так близко друг к другу, совершенно без одежды. Что я с ним и между нами ничего.
Лишь прозрачная вода.
Я же попросту не задумывалась о происходящем. Да, запретила самой себе сближаться с ним, но ведь хочется. У меня вряд ли нечто подобное повторится.
А потом его пальцы заскользили по моим рукам, плечам, шее. Нежно-нежно. Вверх, вниз. Вызывая томление тела, блаженную улыбку на устах. Левая ладонь легла на живот, начала неторопливо массировать, привлекая к себе все мое внимание.
– У вас очень гладкая кожа, – произнес он возле моего уха, словно пустил разряд тока по телу, – не перестаю этому удивляться.
– Что в этом удивительного? – подняла я руку, и капельки побежали на плечо, западали на потревоженную водную поверхность. – Женщина должна быть мягкой, податливой, гладкой. Для того она и создана, чтобы быть полной противоположностью вам, мужчинам.
Давир перехватил мою конечность, провел от плеча к запястью, заключил в прочный кокон мою кисть. Вроде ничего не значащие движение, а меня затопило теплом. Словно я не одна, кому-то нужна, кроме сестры и постоянных клиентов моего цветочного магазина. Могу вот так сжаться в маленький комок и позволить защищать себя. Позволить себе быть слабой и не переживать по этому поводу.
Наверное, в этом весь секрет. Женщинам необходимо чувствовать чужую силу, надежную опору. Это подкупало. Это было вроде потребности, о которой в современном мире стыдно признаться.
Чтобы называли своей, чтобы дарили милых котиков, чтобы целовали именно так, как Давир прижимался губами к моей щеке, а потом ко рту. Горячо, с полной самоотдачей, исступленно. Словно нет в жизни другого блага, как целовать меня. Именно меня, никого другого!
Я развернулась. Заглянула в подернутые жаждой обладания глаза. Провалилась в черный омут и мгновенно утонула. Поразилась силе чужого желания, как оно сливалось с моим и превращалось в гремучую сметь. Задохнулась от властных рук на ягодицах.
«Моя! – все кричало в нем. – Моя, никому не отдам».
Вода плескалась, выливалась на пол. Мы просто касались друг друга, гладили. Изучали, исследовали, порой делали это губами. Не нарушали воцарившегося молчания, которое добавляло особую специю происходящему, было вкусным соусом для основного блюда.
Широкая грудь, твердые мышцы. Яркая татуировка, идущая до самого бедра, более бледные символы под ключицами.
– Что они значат?
Я очертила тонкие линии пальчиком, едва сдержала стон от мягких прикосновений к внутренней стороне бедра, поднимающихся к самому главному.
– Это показатель владения дегрой. Чем больше узор, тем сильнее ард.
– В чем ее суть?
Выбранная тема разговора казалась самой нейтральной, но лишь больше распаляла. Или тому виной умелые руки, уже скользнувшие между складочек?
– В возможностях, – ловя каждую мою эмоцию на лице, отвечал Давир и кружил пальцами вокруг чувствительного бугорка. – В наполнении арда. – Быстрее, жестче. – В наборе доступных ему начертаний.
Я цеплялась за упругие мышцы плеч, нетерпеливо двигала бедрами, подстраивалась под заданный ритм. Чувствовала твердую плоть под собой, но не решалась к ней прикоснуться. Хотя ее не хватало. С ней внутри было бы намного лучше, приятнее. Однако стоит мне оторваться, отпустить руки…
– В ограничениях! – прорычал правитель, и меня затопило яркой волной наслаждения.
Я упала на его грудь, широко улыбаясь. Не прогадала, когда позвала мужчину сюда.
– Почему все так?
– Это из-за отголосков чужих эмоций. Дальше будет еще лучше.
– Куда уж лучше? – подняла я взор и вновь заметила невероятную улыбку, от которой мужчина становился в разы симпатичнее.
Подалась к нему, хотела поцеловать, но правитель не позволил. Придержал за плечи, отрицательно покачал головой и даже начал выбираться из ванны.
– Лучше переждать, – пояснил он, хотя явно хотел другого.
И это желание напряженно подрагивало под моим взглядом. Бархатная головка, налитая кровью. Выступающие ручейки вен. Нежная кожа, к которой тянуло прикоснуться, проверить на ощупь и… поцеловать.
Я выбралась из ванны за ним, обогнула, заглянула в глаза. Положила руку на внушительное достоинство, улыбнулась в предвкушении своей задумки. Начала медленно опускаться на колени.
Мужчинам вроде бы подобное нравилось.
И Давир пусть знает, что я не хуже. Тоже могу дарить удовольствие, а не только его получать. Пусть потом смотрит на мои губы и вспоминает…
– Нет! – жестко произнес он и дернул меня вверх. – Моя леди ни перед кем не должна вставать на колени.
– Но я же…
– Даже передо мной. Никогда! Нельзя, вы меня поняли?
Стало неловко. Обидно и немного горько, ведь я хотела как лучше. В кои-то веки меня посетило столь дерзкое желание, стремление другому сделать приятное, тем более человеку, с которому нас насильно свела судьба. А он…
– Нужно переждать, сказал же, – миролюбиво произнес Давир, уводя меня к кровати. – На меня тоже действует ваше возбуждение, я могу не сдержаться, повести себя грубо.
– Разве вы способны на грубость? – усмехнулась я и вдруг поняла, что сморозила несусветную глупость.
Мы встретились в библиотеке совсем недавно, что я знала о нем? Вот только пока что не видела, чтобы он вел себя непочтительно, резко. Или повелитель таким был лишь со мной?
Мужчина утянул меня за собой на мягкую перину. Навис сверху нерушимой скалой.
И снова началось безумие. Опять его пальцы творили невероятное, язык скользил по коже, губы подхватывали плоть. А я растворялась, таяла. Полностью отдавалась его власти, безвольная, слабая.
Стоны, жаркие поцелуи. Звуки собственной капитуляции. Понимание, что больше не могу, не выдержу, мольба…
Резкая наполненность между ног, взрыв, болезненная пустота.
Ноющее желание больше, быстрее.
Глухой рык, капельки пота на его лбу.
– Нужно было подождать, – уткнулся он в мое плечо, содрогаясь от напряжения.
– Нет, не останавливайтесь, я все выдержу. Вы даже чуть-чуть не сделали больно.
Он поднял голову, и столько страха плескалось в его глазах. Признаться, я даже растерялась: вдруг сделала что-то не так, попросила запретное? Была слишком раскрепощена, показала себя не с лучшей стороны? Может, своею смелостью для него превратилась в…
– Я боюсь стать грубым и навредить вам, – очередное откровение сильного мужчины.
– Все хорошо, мне все нравится, – обхватила я ладонями его лицо, притянула к себе.
Что творю? Собиралась отгородиться и держаться от него подальше. Но как могу, когда эта глыба льда преображалась прямо на моих глазах и теперь казалась чуточку ранимой.
– Все хорошо, – повторила, поцеловав его в губы, погладила полосы, вытерла пальцем влагу со лба. – Только не останавливайтесь больше, прошу. Никогда не останавливайтесь.
Внутри все заныло, всколыхнулось – не мои чувства, его. Ударило теплом, щемящей нежностью. Внезапной силой этих отголосков выбило дух, скрутило, вывернуло.
Я даже открыла рот от потрясения, судорожно выдохнула.
А он вновь продолжил наш чувственный танец. Кружение пальцев, скольжение твердой головки между складочек. Быстро скручивающаяся от предвкушения огненная спираль, готовая выстрелить в любую секунду. Томление, желание, нет, жажда! Потребность в нем.
Давир вошел до самого упора, невозможно растянул меня. Стал неторопливо двигаться, снова и снова полностью выходя, заставляя изнывать от болезненной неполноценности. Словно доказывал, что только так правильно и должно быть. Лишь с ним. Вдвоем. Вместе!
А пальцы кружили на чувствительном бугорке, приводили в исступление. Разум вопил, тело не слушалось.
Огонь, холодная покинутость. Наполненность, пустота. Одно и то же раз за разом.
Все так же невыносимо медленно. Со слезами из глаз и блаженным стоном на устах. Со смутным пониманием, что прочно подсела…
Давир.
Какой он сдержанный, осторожный. Я не могла отвести взгляд, прикрыть веки. Задыхалась под ним, дрожала, но смотрела и запоминала.
Затянутые желанием черные глаза. Бисеринки пота на лбу, шее, плечах. Резко контрастирующая со светлой кожей татуировка. Перекаты мышц при каждом движении, проступившие ручейки вен на руках.
И медленное движение, приносящее удовольствие.
– Если я вдруг исчезну…
– Нет! – резко вошел он, заставив задохнуться. – Никогда!
Больше не нашлось слов. Со следующим толчком спираль сжалась до предела и выстрелила, ударив сразу по всем нервным окончаниям и затопив тело лавой. До крика, хрипа, слез. До изнеможения и блаженной слабости после. До желания шептать слова благодарности.
Вот бы он был моим мужчиной. Давир…
Я уснула у него на плече. Большой, надежном. А ведь не должна была, нас случайно судьба столкнула и беспощадно разделит.
Зато утро пришло с приятной негой. Многотонная рука на моей талии прижимала к кровати, горячее дыхание у виска вызывало блаженную улыбку. Тяжелые веки не желали подниматься.
– Что я делаю? – прошептала одними губами и повернула голову.
Давир, почему ты из чужого для меня мира, почему такой? Я ведь скучать буду.
Решив не тревожить душу пустыми страданиями, я выбралась из-под мужской руки, встала с постели. Подняла широкую рубашку, натянула на себя. Задев штаны, услышала металлический звон и наклонилась к выкатившемуся из кармана кольцу.
Выбросить? Тогда монахини не заберут меня. Но как же сестра?!
Я сжала украшение в кулаке, направилась в смежную комнату, чтобы сесть и в полном одиночестве все обдумать. Безусловно, на мне сказывалось действие метки, но разве это имело значение, когда все так… хорошо?
В дальнем углу появилось шевеление. Я вскинула голову, с ужасом посмотрела на шагнувшую ко мне Верду.