Она не стала церемониться, схватила меня за локоть и потянула к двери.
– Нет! Нет, не сейчас. Пожалуйста, дайте неделю…
Мы оказались в коридоре, где меня под руки подхватили другие монахини. Добрались до соседней двери. Старинный ключ, поворот в замке.
Пространственный тоннель.
Я стала упираться, вырываться. Хотела вернуться к Давиру, поговорить, объяснить.
– Ты заигралась, Талья, – зло произнесла Верда, толкнув меня в бесконечный коридор.
– Не сердись на нее, сестра, она была не готова, – обратилась к ней вторая, крепко удерживая мой локоть, в то время как другие девушки остались в таверне.
– Мне все равно, готова или нет. Мы не ради развлечения это делаем.
– Конечно, но все равно не злись.
Я оборачивалась, надеялась. Наверное, ждала, что дверь за нами откроется, в ней появится Давир и заберет меня. Оградит от монахинь, решит все мои проблемы и… нет, не решит!
Мы вышли в знакомом коридоре с унылыми бежевыми стенами. Верда выхватила из моих заледеневших пальцев кольцо, спрятала в широких рукавах. Вторая прислужница Многоликой миролюбиво улыбнулась мне. Достала из мешочка на поясе тот самый вяжущий язык брусок и протянула мне.
– Для ребенка.
– Вы уверены, что он есть?
– Конечно! Иначе быть не может. Мы усердно молились, чтобы Многоликая Алианда даровала нам его. А это обычный сок цветка хохо, он очень полезен для… – покрутила он рукой вокруг живота, не найдя подходящих слов.
– Правильно говорит ори, – окинула меня недовольным взглядом Верда. – Один раз вкусив запретный плод, женщина теряет себя. Во что ты одета? Это мужская рубаха, как можно вообще прикасаться к ней? Она вся пропитана… мужчиной!
– А мне нравится, – взяла я ворот и принюхалась.
Пахло Давиром. Нечто терпкое, тяжелое, возбуждающее.
Да я схожу с ума!
– Идем, – не вытерпела Верда, а я бросила в рот брусочек.
Перекатила на языке, разжевала, попутно разглядывая гигантские цветы за окнами. В прошлый раз я была обескуражена внезапным перемещением из своего мира, теперь же улыбалась в предвкушении скорого возвращения.
Они привели меня в храм ради этого, точно.
Пол холодил босые ноги. Я гнала от себя совестливые мысли о Давире. Говорила ведь, что уйду, предупреждала. Но могла рассказать чуть больше, не держать его в неведении, хоть немного открыться.
– Как это произойдет? – спросила я у более доброжелательной по отношению ко мне сестре.
– Что именно?
– Как вы переместите меня обратно? Будет больно? Я попаду обратно в больницу? А время у нас и у вас одинаково течет?
Девушки переглянулись. От нехорошего предчувствия я сбилась с шага.
– Вы… собираетесь меня возвращать домой?
– Конечно, – закивала вторая.
– Когда?
Мы подошли к тяжелым деревянным дверям. Верда потянула за ручку и напряженно застыла. Вторая сестра заглянула через ее плечо и тоже нахмурилась.
– Здесь посторонний, – сообщила она тихо, отталкивая меня назад. – Медленно возвращаем…
Свист – и перед нашими лицами зависли ножи, у каждой свой. Дрожали от нетерпения, прокручивались вокруг своей оси.
– Заходите, девочки, не стесняйтесь, – прозвучал приглушенный мужской голос.
Монахини опасливо переглянулись. Сначала Верда переступила порог, потом вторая девушка. Я зашла последней и остолбенела.
– А вот и потеряшка нашлась, – криво улыбнулся он, правитель Эндарога, имени которого я до сих пор не знала.
Порочно красивый, высокий, властный. От одного его вида пересохло во рту и немного закружилась голова. Стало душно. Тесно, очень тесно, хотя зал был просторным и здесь находилось лишь несколько мужчин возле колон.
Холодное оружие вновь завибрировало и полетело к нему, смирно опустилось в специальные ножны на поясе.
– Уведите их, – приказал повелитель и посмотрел на меня в упор, – а с ней я сам побеседую.
Мужчины зашевелились. Подхватили монахинь под локти, вытолкали из зала, где не так давно я появилась голой. Громко хлопнула дверь.
– Не очень хорошую компанию ты выбрала, потеряшка, – хищным зверем двинулся он ко мне, а у меня внутри все заледенело. – Не хочешь покаяться?
– В чем? – голос дрожал, как и я сама.
Было холодно, ужасно холодно. А ведь я в одной рубашке на голое тело, босиком.
– Порочная девочка, – остановился прямо передо мной правитель. – Ты заставила искать себя, будешь наказана. И, знаешь… – задел он ворот моего единственного одеяния, оголил плечо.
Столько голода появилось во взгляде.
– Нет, – отшатнулась я.
Развернулась, побежала.
Напрасно…
Глава 9
Он догнал меня моментально. Схватил за руку, толкнул к колонне и сразу прижался сзади, не оставляя даже мгновения на передышку и осознание, какой ужас меня сейчас ждет.
– У меня проблема, – защекотал он своим дыханием ухо, в это время двигаясь ладонью по внутренней стороне моего бедра. – Правителя Эндарога оставила в дураках приспешница чокнутой богини. Ты искусно отыграла свою роль шлюхи.
– Я не обманывала вас.
– Охотно верю, потеряшка. М-м, ты и здесь голенькая, – провел он пальцами между моих ног, погрузил их в лоно, заставив встать на носочки. Нет, пожалуйста! – Выполняла важное поручение мужененавистниц? Отдувалась за всех этих чистых? Как интере-есно…
Он развернул меня, обхватил рукой горло и приблизился, что я почувствовала оголенной частью ног разные побрякушки на его поясе. И кое-что еще в паху, навевающее страх.
Нет, он не станет.
– Я не дурак, потеряшка. Видишь это? – одернул он ворот, показывая красную полосу на шее, будто от ожога. – Такой остается только от пириуса. Зачем тебе понадобился мой арис?
– Не понимаю, о чем вы говорите, – хрипела я из-за нехватки кислорода, а правитель даже не подумал убрать руку с моего горла.
Становился все ближе, похабно исследовал мое лицо. Не скрывал своего недовольства.
– Только ты в последнее время прикасалась к моей шее, – вызывающе прошептал он и прижался пахом к моему бедру. – Помнишь? Вижу, помнишь. И я помню.
Он лизнул мою щеку до самого виска, провел языком по своим зубам и оскалился. Это было за гранью. Неприятно, страшно. Я не надеялась на лучший исход, с горечью осознавала, что никакие монахини меня не спасут, потому что не смогут.
– Они меня заставили.
– Заставили трахнуться со мной?
– Да.
– И что дальше? – сильнее вжался он в мое бедро, что внутри все зазвенело от нехорошего предчувствия.
Вот зачем я вышла из комнаты, почему надела рубашку на голое тело и не додумалась натянуть что-нибудь еще? Нежилась бы сейчас под боком Давира.
Я не чувствовала ног от холода, теперь и пальцы рук начало покалывать. Едва дышала от сжимающей мое горло ладони. Ощущала давление оружия на коже, что висело на поясе правителя.
И еще… была чуточку взволнована. Может, если рассказать правду, то сейчас все образуется? Вдруг он решит отомстить покусившимся на его арис – что бы это слово ни значило – монахинь и позволит вернуться домой.
– Накажите их.
– Как именно? Убить?
А ведь он не шутил. Казалось, мог прямо сейчас выйти из этого зала и уничтожить каждую встречную монахиню-заговорщицу, которая решила пойти против него. И меня вместе с ними…
– Зачем так жестоко? – голос наполнился дрожью, сознание затопило звенящей пустотой, такой же вязкой, как когда я наблюдала за капающей с ножа кровью. – Не надо никого убивать. Они не совершили ничего плохого. Разве… – я сглотнула, – вам не понравилось тогда? Разве вам со мной было плохо?
– В том и проблема, – опять приблизился он и остановился у самых губ. – Мне слишком понравилось. А теперь думаю, не повторить бы снова.
Его рука вернулась на мою ногу, дернула ее вверх за колено, открывая меня для него. Между складочек скользнул холодный воздух. Я сильнее задрожала.
– И не понимаю, почему себя сдерживаю…
Он одновременно вжался в меня пахом и впился в губы. Яростно, жестко. Проник языком в рот, начал таранить меня своим восставшим естеством, которое пока скрывалось в штанах. Ужас, какой ужас!
– Назови хоть одну причину, маленькая шлюшка, почему мне не наказать тебя прямо здесь?
– Не надо, – замотала я головой, но правитель жестче сцепил пальцы на моей шее. – Прошу.
– Уже просишь? Мне нравится, – зло процедил он.
Начал развязывать шнуровку на штанах, выше задрал мою ногу, ворвался в лоно. Вот так, без подготовки, без прелюдии и моего согласия. На всю глубину. Вырывая крик, вновь сдавив горло.
– Почему ты такая узкая? – недоуменно прошептал он и вернулся к моим припухшим губам.
Терзал их, покусывал, таранил языком рот, выходил и резко вставлял в меня свое внушительное достоинство. Не было в его действиях страсти – злость, голод, агрессия.
– Это слишком… – рвано выдавал. – Не могу. Хочу!
И снова до искр из глаз. С примесью боли и несогласия, с обреченностью, с невольно разгорающимся желанием и чувством собственного падения. На удивление, мне было хорошо. Я не ждала от мужчины никакой нежности. Наверное, при одном взгляде на него уже знала, чем обернется эта встреча и морально готовилась к ней. К этому безумию.
– Такая сладкая, – в какой-то момент перестал он терзать мои губы и принялся покусывать кожу шеи, уже не сдавливая ее рукой.
Отпустил. Позволил отлепиться от колонны и обреченно повиснуть на его плечах. Расслабиться, ведь… ведь даже в такой ситуации можно получить удовольствие. И я отчаянно его искала. Концентрировалась на его отголосках. Едва не плакала, но старалась быть сильной. Мне ведь хорошо, правда? Он не бьет, не издевается. Да, действует грубо, как мне нравилось в первый раз. Но…
Почему же так горько?!
– Хочу услышать твой стон, – прихватил губами он мое ухо. – Я искал тебя, – шептал, больше не наказывая, но продолжая погружаться до основания, вызывать дрожь по телу от невероятной наполненности, от странного воздействия на тело, словно здесь была замешана магия. – Искал тебя в доме Алой розы, а по итогу нашел здесь. Стони, потеряшка, не кусай губы.