Под кожей побежали воздушные шарики, как в бокале с шампанским. Я чувствовала себя трофеем, которым будут наслаждаться. Долго, глубоко, до исступления. Толком не определилась, как к этому относиться, но точно понимала, что противиться не стану. Не смогу.
Даже не хочу…
Да, это низко, неправильно. Ведь мне очень понравился Давир, а отношение Аделара оставляло желать лучшего. Но с ним все воспринималось совершенно иначе, словно ненормальное было нормальным, а плохое оказывалось не настолько плохим.
И доводы разума не помогали. Я будто была с этим мужчиной безоружна. Становилась малолеткой, умеющей лишь пускать слюни на кумира и делать все, что он попросит. Потому что звезда, яркая и обжигающая. Погреться в его лучах – лучшее, что может случиться в моей жизни. Даже если все происходит так, извращенно и грубо.
Повелитель бросил меня на широкую кровать, разорвал на себе рубаху. Хищно улыбнувшись, потянул меня к себе за ноги, начал пробираться под юбку. Оголил колени, замедлился. Поцеловал.
Казалось бы, всего лишь колени, но мне стало душно. От вида красивого мужчины между моих бедер, от позы, где он ниже, словно в моей власти. От голода в глазах. От понимания, что сейчас произойдет.
Повелитель развернул меня к себе спиной, припал губами к шее. Укусил. Смял грудь, остался недоволен плотной тканью, начал возиться с завязками. Решив не мелочиться, достал из-за пояса нож и разрезал их.
Платье соскользнуло с плеч, собралось на поясе. Адерал так же поступил и с моим нижнем платьем, потом с сорочкой. Местная мода ужасала, но что поделать? А потом наступила мрачная тишина.
– Что? – в непонимании обернулась я, придерживая остатки ткани.
Нож со звоном упал на пол. Повелитель соскользнул с кровати, начал отступать, неотрывно глядя мне в спину. Выражение его лица менялось не самым лучшим образом.
– Бастардова подстилка, – с омерзением выплюнул он, будто теперь от одной мысли о нашей близости становилось противно, даже отвратительно.
Метка? Все из-за нее?
Я развернулась, протянула к Аделару руку, собираясь объяснить всю соль своего положение, но он уже выскочил в коридор.
В комнату ворвались стражники. Они подхватили меня с двух сторон, потащили прочь. Не заботились о моем внешнем виде, о сползающем платье, о порой виднеющейся из-под разорванной ткани груди.
– В темницу эту шлюху! – приказал правитель и пошел прочь, даже не позволив мне сказать хоть слово.
А ведь я хотела объяснить. Готова была рассказать правду. Нуждалась в том, чтобы меня выслушали, ведь он теперь знал, что монахини способны на поразительные вещи, о которых раньше не догадывался, и потому мог принять мою правду, поверить. Но разве с таким человеком разговаривают? Он создан, чтобы трахать, кто ему понравится, пить дорогой алкоголь и повелевать. Слушать Аделар не способен!
Глава 11
*Аделар Верт*
Шлюха!
Внутри клокотала ярость. Мне требовалось дать волю этой злости, чтобы не сгореть самому.
Метка… На ней метка моего злейшего врага, как это понимать, мать твою?! А ведь раньше ее там не было, точно помню.
Арис вырывалась из меня, наполняла округу, уже звенела ножами и звездочками на поясе, иглами в перстнях, отравленными бусинами в волосах и в маленьких сережках. Осталось лишь дать ей волю. Позволить рвануть и пролиться чей-то крови. И тогда придет покой… Или нет?
Мне не сиделось на месте. Я порывался спуститься в подземелье, где обычно держали заключенных, и допросить Талью лично. С пристрастием. А потом… убить?
Именно так мы поступали со шпионами. И подстилку бастарда ждала та же участь.
– Мой повелитель, – раздался мелодичный голос Офелии, – вы хотели меня видеть?
Нет, я никого сейчас не желал видеть. Разорвать всех в клочья – вот что мне нужно!
– Да, – оторвал голову от бумаг на столе и мазнул взглядом по призывно вздымающимся полушариям груди, впервые не оценив их по достоинству. – Я намерен выдать тебя замуж за лорда Сорданиарра. Ему нужен месяц, чтобы закончить с моим поручением, и он прибудет во дворец. Будь готова с ним встретиться.
– Но, мой повелитель, я больше не устраиваю вас?
– Ступай, – достаточно сдержанно приказал я и сосредоточился на исписанной ровным почерком бумаге.
Следовало давно избавиться от Офелии. Это все совет и их блеяние, что мне нужна фаворитка, которая поможет с управлением дворца, остепенит меня самого, привнесет гармонию в мою жизнь. Старшая Глори показалась идеальной кандидатурой. Красивая, обученная, с нужной хваткой. Но все было только на словах. По итогу она занималась лишь сплетнями, развлечениями, покупками и моей постелью. Мне порой хотелось чего-то простого, знакомого, незамысловатого, и именно такой была она. Моим своеобразным «домом». Вот только любая сила накладывала ограничения. И поэтому никто из девушек не мог находиться со мной долго.
Я в состоянии удовлетворить любую, даже не делая для этого ничего. Такова особенность ариса. Мои временные избранницы становились зависимы, хотели еще и еще, но не выдерживали. Перенасыщались. Чуть ли не ломались, потому что не могли больше впитывать мою силу, но тем не менее тянулись ко мне, как цветы к дневному свету. Зная, что обжигаю. И ни одна из них не смогла выдержать дольше определенного срока. Да, помогали большие перерывы, как у нас с Офелией. Но это все не то.
У меня никогда не будет одной и на всю жизнь. Мой арис сломает любую.
А сейчас я не мог сосредоточиться на документе. Не вчитывался в строки, но и не отрывал взгляда. Будто держался за тлеющую соломинку и еще надеялся угомонить бурю внутри. Она уляжется. Со временем. И мне требовалось это время, иначе я уничтожу ее…
Шлюха!
Румяные щеки, горящие возбуждением глаза, срывающееся с алых губ «Еще». Сумасшедшая! Кто вообще выдержит моего напора? Она мне снилась. Была моим кошмаром и наваждением. Въелась в кожу, как плохие духи лорда Виасса в обивку дивана, и ничем не выводилась. Даже теперь, невзирая на злость и желание задушить бастардову подстилку, я хотел ее. Хотел так, что сводило скулы.
Я сжал кулак, ударил им по столу. Цепь самоконтроля треснула… А стоило подскочить с кресла, как порвалась со звоном и упала к моим ногам, выпуская бешеного пса на волю. Я выскочил из кабинета, поспешил к парадной лестнице, а затем через пару переходов уже к подземельям. Замедлился лишь раз, когда увидел Талью на узком лежаке, трясущуюся от холода.
Правда, отбросил прочь неуместную жалость и ворвался в ее сырую камеру.
– Стул, – приказал стражнику и вскоре сел на оный, широко расставив ноги. – Итак, маленькая шлюшка, что скажешь в свое оправдание?
Она спустила на пол голые ступни, села ровно. Посмотрела прямо мне в глаза. Нет, так не пойдет!
– На колени!
– Что? Зачем? Я все расскажу, что только попросите, мне не сложно. И метка, она…
– На колени, ничтожество! – процедил я, сжимая кулаки.
Как?! Откуда метка? Почему именно на ней, на той, кого я отчаянно искал последние несколько дней? Впервые не потому, что хотел убить или покалечить. И даже не из-за ожога на шее от пириуса, хотя он стал толчком к решительном действиям.
Девушка поджала губы, выпрямила спину и произнесла:
– Нет!
– Нет? – даже опешил я.
– Я не встану на колени.
– Ты не только встанешь, – поднялся я и направился к ней. Схватил за волосы, дернул назад, чтобы смотрела на меня и понимала: не шучу, – но и будешь валяться в моих ногах, молить о пощаде. Пожалеешь, что связалась с ним!
– Хорошо, полежу на полу, вытерплю любое унижение, но на колени не опущусь. Ни перед вами, ни перед кем остальным! – говорила она, а в глазах блестели слезы.
– Грязная шлюха.
– Ненормальный извращенец! – с отвращением выплюнула она, что меня крайне возмутило и… поразило.
Нет, я не сомневался по поводу своих пристрастий, но услышать это от заключенной, которую ждала смертная казнь, казалось смехотворным.
– И тем не менее ты стонала подо мной.
– Пришлось, меня заставили.
Ее глаза… Этот вызов, непоколебимость, упрямство. И снова цепи звенели на моей шее, тянули вниз, к ней. Жадно впиться в поджатые губы, задрать повыше юбку и войти в нее. Почувствовать умопомрачительную тесноту, сорваться, быть несдержанным, агрессивным. И что же останавливало меня?
Точно, метка врага!
Я дернул ее за длинную шевелюру и бросил на пол. Приблизился к девушке, едва не задел носами ботинок тонкие пальцы, резко выделяющиеся на грязном полу. Опустился на корточки. Поддел волос, упавший на лицо, с болезненным упоением заправил за ухо.
– Я приду завтра, а ты пока подумай над своим поведением.
Она подняла глаза, и столько злости в них было, что захотелось отшатнуться – меня словно плетью хлестнули. В самое нутро.
– Настолько ли принципиальны твои убеждения, шлюшка? Лучше сразу быть сговорчивой, и, возможно, я убью тебя нежно.
Я встал. Решил больше не задерживаться здесь ни секунды.
За мной закрылась дверь, понеслась металлическим звоном по длинному коридору подземелья. Я ускорил шаг, понимая, что попросту уносил ноги, потому что вообще не стало проще. Лишь на ступенях замедлился. Не смог выбросить их головы образ, как Талья тряслась в сырой камере. Подозвал стражника.
– Принеси ей одежду какую и теплое одеяло. А, и про обувь не забудь.
– Слушаюсь, мой повелитель.
Ноги привели меня в библиотеку. Руки потянулись к графину с виски. Глоток, еще один. Первый стакан полетел в стеллаж. Второй разбился об пол. Третий разлетелся осколками об подоконник. А я не мог утолить голод, пил, злился. Злился и пил, вымещал гнев на этих дурацких стаканах.
Не понимал, откуда это чувство. Почему меня задела метка на ней. Ведь мне попадалось много шпионов из Хейсера. Я знал, что враг не дремлет, разведывает информацию обо мне, чтобы быть готовым к любому нападению, как силовому, так и экономическому. Но Талья… здесь другое, мне хотелось ее, ту, чистую и своеобразную, а не эту, оскверненную дегрой.