На это Дарин хмыкнул, похвалил «красотку» за предприимчивость и богатую фантазию. И не только одарил аж двумя золотыми, но даже и ручку, смахивающую на коровью ножку, поцеловал. Чем вызвал у младшего брата приступ бурного возмущения. Правда, излечиться от него Далану пришлось быстро. Сразу же после увесистой и тяжелой затрещины. Далее протестовать он не рискнул. Понимая, что нежные чувства Его Высочества, измотанные сегодняшними неурядицами, могут спровоцировать и нечто худшее, чем было в таверне.
А более на их долю приключений не выдалось. Прикрывая лица полами плащей, распугивая по подворотням бесплотные тени и бродячих кошек, они добрались до моста Рен-Те. На котором, по словам кухарки, и проживала лучшая в Наррои ведьма. Поверить в это было сложно, так как старинный мост был застроен домами, не внушающими доверия. Да и рекой, а, значит, тиной и нечистотами, тут пахло особо сильно. Но стоит ли пересекать весь город, спасаясь от поджидающих опасностей, чтобы свернуть на пороге по причине собственных сомнений? Вот и принц, непрестанно ворчащий что-то крайне неодобрительное, решил следовать до конца.
Он не без труда отыскал нужное им строение, так как местные дома никакими опознавательными знаками помечены не были. А синие ставни, которые кухарка указала в качестве ориентира, могли в равной степени оказаться и красными, и зелеными. В ночной мгле все цвета выглядели одинаково серо.
Но, в конце концов, жилище ведьмы братья отыскали, постучавшись в его низкую и крайне неприветливую с виду дверь. Которая тут же и открылась, демонстрируя за собой непроглядную темень. Наши путешественники неуверенно переглянулись. И их чувства были вполне понятны и объяснимы. Такая готовность, словно гостей тут давно ожидали, наводила на нехорошие мысли.
Но Его Высочество никогда бы не заслужил прозвище Великолепный, если не отличался храбростью, граничащей порой с безрассудством. Поэтому он первый смело переступил порог.
Последуем же за ним бесплотными тенями, мой юный друг. И посмотрим, что было дальше…
Коридор, в котором очутились братья, казалось, был наполнен клубящейся, почти осязаемой мглой. И прямоугольник дверного проема, оставшийся за их спинами, по сравнению с этой навевающей жуть теменью выглядел почти светлым. Но и он просуществовал недолго. Как только путешественники вошли внутрь, дверь сама по себе захлопнулась.
— Ну, здорово! — порадовался герцог, слыша, что голос у него, все же, дрожит.
— Шагай вперед! — приказал принц, стимулируя красавчика к движению, схватив за шиворот и волоча за собой.
Такой способ передвижения не входил у Далана в число самых любимых. Но твердая рука старшего брата, все же, придавала определенной уверенности. Блондину действительно оставалось только поспешно перебирать ногами, дабы не споткнуться.
— Осторожно, тут ступеньки… — предупредил заботливый принц.
Но было уже поздно. Герцог рефлекторно шагнул вперед, его нога провалилась в пустоту, а предательский воротник вывернулся из пальцев Дарина. И красавчик полетел вниз, собственным ребрами ощущая, что действительно — впереди были ступеньки. Он еще не сумел сообразить, что же, собственно, с ним произошло, как его несчастная и уже покалеченная за этот долгий день голова, которой, между прочим, с утра было нехорошо, врезалась во что-то твердое.
Коридор тут же залил мягкий, красновато-рыжий свет, вытекший из-за раскрытой сиятельным лбом двери. И Далан, наконец, осознал, что они добрались до ведьмовского логова.
… … чтоб … не … хворать! — выразил свое отношение к происходящему юный герцог.
— Ты … хоть … на … … … …, твою … мать! — поддержал заботливый брат.
Который, почему-то, решил, что в произошедшем виноват блондин. Впрочем, Его Высочество всегда был склонен к поспешным и необоснованным выводам.
— … дети! — раздалось из обнаруженной комнаты. — … вы!
И за этим ценным высказыванием последовал такой безумный хохот, что герцог вскочил, как будто пружиной подброшенный, а Великолепный Дарин даже назад шагнул и, сам не заметив того, наполовину вытащил эспаду из ножен.
— Это еще что за …? — звонко клацая зубами, поинтересовался герцог, никогда и не претендовавший на безумную храбрость.
Принц, отодвигая младшенького себе за спину, ответил кратко, но очень емко. Так, что даже самому глупому человеку стало бы понятно, что Его Высочество не в курсе происходящего, но не прочь был бы узнать подоплеку событий.
— Да не стойте вы там, как … …! Проходите, чтоб вас … … … Нечистый! — донесся из комнаты новый, на этот раз женский голос. — И дверь эту … прикройте! А то … дует, …. И извольте выражаться более изящно. Между прочим, тут дамы.
— …! — подтвердил первый, неожиданно оборвав свой безумный хохот.
— И впрямь — …, - задумчиво протянул герцог, ненавязчиво подпихивая старшего брата в спину, предоставляя ему привилегию первому знакомиться с дамами.
Впрочем, принц в понуканиях не нуждался, и смело переступил порог. Оказавшись в маленькой комнатушке, освещенной трепещущим пламенем масляных светильников, стоявшим по углам помещения на высоких треногах. Из мебели тут имелся стол, два кресла перед ним и птичий насест. Кресла были пусты. За столом сидела женщина, чья голова была закрыта плотной кружевной вуалью так, что из-под нее выделялся только кончик носа. А на шесте, косясь на вошедших черной бусинкой глаза, торчал здоровенный, как индюк, ворон.
Стоит еще отметить, что побеленные стены комнаты были сплошь исписаны таинственными и весьма загадочными символами. Перед дамой переливался сотнями граней хрустальный шар, чадила черная свеча и лежала толстая, потрепанная колода карт. А у ворона на шее — на ленточке, болтался череп. Судя по размерам, мышиный.
— Учись, как кабинеты обставлять, — понизив голос, посоветовал герцог, пихая Его Высочество кулаком в бок. — Чтобы жуть-то нагонять с порога.
— А, по-моему, от этого всего просто несет надувательством, — мрачно ответил принц, даже не собираясь понижать голос.
Он застыл неподалеку от двери, сложив руки на груди и буравя ведьму взглядом исподлобья. Юный красавчик смутился и спрятался за спиной грозного брата. Во-первых, ему было неудобно за столь прямолинейные высказывания Дарина. А, во-вторых, как кавалеру, ему следовало предупредить даму не открывать род ради собственного благополучия. И немедленно покаяться во всех своих грехах. Желательно, не раскрывая рта. Но за подобные советы братец мог решить, что блондин ему под горячую руку попался. Поэтому красавчик счел разумным промолчать. Тем более, его бедной голове сегодня и так немало перепало.
А вот ведьма его мудростью не обладала.
— Что вас привело ко мне, благородные господа? — поинтересовалась она, чуть колыхнув вуалью.
— Мне всегда это нравилось! — Далан не видел, но мог угадать, что Его Высочество изволит криво и очень нехорошо ухмыляться. — Приходишь ты к чудодею, а он тебя спрашивает: «Что, — мол, — тебе от меня понадобилось?». По логике, коль скоро Отец магией одарил, это мне с порога должны рассказать, что мне нужно, в какой дом дорога ведет и на чем сердце успокоиться.
Ведьма помолчала, задумчиво поглаживая пальчиком с острым ноготком хрустальный шарик.
— Что вам нужно, вы и сами не знаете. Откуда же мне об этом может быть ведомо? Я говорю только о том, что уже есть. Дорога ваша ведет в королевский дворец. Но для такого предсказания никакой магии не надо, ваше высочество. Рано или поздно вы туда вернетесь. А сердце ваше не успокоится никогда. Потому что оно рождено для огня. Хотя вы уже имеете средство унять пламя. Только догадаться о том боитесь.
— Безумно информативно! — фыркнул принц, и герцог за его спиной невольно вжал голову в плечи. — Но, хотя бы, в наличии мозгов вам не откажешь. И хорошей зрительной памяти — портреты мои встретишь нечасто. За это вы, пожалуй, заслужили пару серебряных монет.
Дарин действительно развязал кошель, висящий у него на поясе, покопался в нем и бросил на стол две монетки. Одна из них тут же смирно улеглась. А вторая, подрыгивая и взблескивая, покатилась по столешнице, со звоном упав на каменный пол.
— …! — прокомментировал ворон и захохотал — тем самым, безумным смехом.
Ведьма приструнила птицу поистине королевским жестом руки. Подчиняясь ему, охальник заткнулся так резко, словно ей кляп в рот сунули. И недоуменно переступила по своей жердочке лапами.
— Ваше высочество, — сказала женщина, для порядка снова выдержав паузу. — Во-первых, я не ярморочный фокусник, чтобы вам доказывать свои способности. Во-вторых, я вас сюда не звала — вы пришли по собственной воле. И, в-третьих, вряд ли вас порадуют тайны, открытые перед вашим братом. А ведь я могу рассказать, и до скольки лет вы постель мочили. И что вас заставляло с таким упорством изучать фехтование. И какую встречу вы до сих пор в сердце храните. И почему носите только черное…
— Довольно! — вдруг приказал принц, да еще и голос повысил.
— А черное-то почему? — высунулся из-за спины Его Высочества неугомонный и не в меру любопытный герцог.
— Он об этом не раз сам говорил, — спокойно, словно и не слышала высочайшего окрика, поведала дама. — Его Высочество действительно считает свое рождение началом траура. Полагая себя проклятым. И более того, несущим это проклятье…
— Я. Сказал. Довольно! — раздельно, по словам, произнес Дарин.
Ворон заполошно захлопал крыльями. Герцог вмиг растерял все свое, Отцом слишком щедро отмеренное, любопытство. А ведьма опять решила помолчать.
— Может быть, вы, все же, присядете? — поинтересовалась она, в конце концов?
Не знаю, дружочек, кого это удивило больше: юного красавца, таинственную даму или ворона. Но принц, отодвинув кресло от стола, действительно сел.
Молчание, нарушаемое лишь потрескиванием масляных светильников, да цокотом коготков ворона, затянулось. Нет, само по себе оно нисколько не противоречило ни царящей в комнате атмосфере таинственности, ни стилю ведущегося до этого мо