ерекусить с устатку. И, заметьте, за умеренную цену из свежих продуктов и без тараканов. У нас энтим строго!
— Я смотрю, у вас и впрямь все продумано, — усмехнулся принц. — Только позвольте узнать, кто вам дал право на такие действия? Что-то я не припомню, когда это король давал разрешение на организацию Братства, которое стоит над королевскими законами.
— А вот мой уравнитель! — вернул Дарину его ухмылку наглец и помахал своей дубинкой. — Она меня тута на дороге на одну доску хошь с королём, хошь с герцогом ставит. А их, значится, уравнивает с крестьянами. Ну, ещё луки с самострелами помогают. Да, совсем запамятовал, дырявая башка! Штраф-то за нарушения вам все одно платить придётся. Можете прям здесь — тогда дешевше выйдет. А можем проехать — тогда дороже будет. Но зато официальную бумагу дадут, что, мол, штраф вы уплатили. Жене там показать, чтоб не пилила или ещё куда. Так как?
— Я бы все-таки проехал, — подумав, изрёк принц. — Да и нарушения устранить надо. Вы проводите?
— А как же жешь? Говорю же, у нас все для людёв. И в корчму загляните — не пожалеете. Но это, канечно, после того, как все дела обстряпаете. В смысле, нарушения устраните. Мик, проводи господ нарушителей, — велел главарь самому молодому из разбойничков. — Да, ежели вам в головы глупые мысли полезут, мол: «Давай-ка тюкнем мы ентого Мику по кумполу и далее поедем без всяких штрафов и исправлений!» — то вы их прочь гоните. Дале по дороге у нас ещё патрули стоят. И без нашего, стал быть, сигнала они вас задержут. Ну, бывайте, господа хорошие. И боле не нарушайте!
А малиновка, зараза, к макушке лучника никакого интереса так и не проявила. Пришлось герцогу самому себе проигранный золотой отдавать.
Назвать это место разбойничьим стойбищем или логовом, или ещё как-нибудь в том же духе, язык бы не повернулся даже у самого завзятого любителя навешивать всяческие ярлыки и штампы. Посередь леса, на тщательно и аккуратно вычищенной полянке, нашлись: маленькая, но вполне приличная, солидно сложенная из брёвен корчма; кузня с пристроенным загоном для лошадей; навес с лошадиными кормушками и поилками; видимо, общие курятник, свинарник и коровник, а также один большой дом, больше всего смахивающий на казарму и три отдельных домика поменьше.
На одном из них, на вроде вывески на иных почтенных лавках, висела ярко раскрашенная доска с каллиграфически выведенной надписью: «Глава братства». А ниже — вероятно для тех, кто читать не умел — намалёвана большая красная стрелка. К этой-то избушке парнишка, поименованный Микой, наших героев и повёл.
Войдя внутрь, братья обнаружили самую что ни на есть обычную контору, какие бывают у судебных крючкотворов, ломбардщиков или секретарей по найму. Стойки для писарей и переписчиков, один большой стол с лавками, шкафы и стеллажи, набитые сшитыми гроссбухами и свитками. А на возвышении ещё стол и удобное кресло — для управляющего.
За ним и обнаружился господин, весьма солидной и даже благообразной наружности. Его породистый, с лёгкой горбинкой нос, достовернее всяких генеалогических древ свидетельствовал о многих поколениях благородных предков. Да и аккуратная, хотя и несколько старомодная бородка никак на крестьянскую кустистую поросль не походила.
Господин управляющий или, скорее, глава Братства подслеповато прищурился на вошедших и вдруг вскочил, согнувшись кочергой — то ли кланяясь, то ли собираясь бежать куда-то. Но принц порыв его души зарубил на корню, властно подняв руку.
— Я - инкогнито, — решительно заявил Его Высочество.
— Понимаю, — ухмыльнулся глава, и сразу как-то стало понятно: его руки больше привыкли к мечу, чем к перу. И, вообще, господин управляющий оказался человеком немолодым и совсем не глупым. — Прошу, присаживайтесь, господа… инкогнито. Хотя, для ясности, скажу, что знаю я вас весьма близко. Вас — по полю Серна, — кивнул мужчина принцу, при этом указывая на кресла, предлагая присаживаться, и возвращая собственное седалище на подушку, с которой встал. Видимо, его, как и многих людей, проводящих большую часть суток за письмом, мучил геморрой. — А вас я имел честь выволакивать за ухо из спальни моей дочери.
— Не припоминаю… — легкомысленно отозвался герцог.
Впрочем, на такие вещи у юноши и впрямь была короткая память. За всю его невеликую жизнь красавчика столько раз выводили за ухо, выпихивали пинками, выкидывали в окно и гоняли, угрожая самыми разными предметами, что все помнить — в голове места не останется.
— Не сомневаюсь. Я тогда тоже наведывался в столицу инкогнито, — сообщил глава, разливая по оловянным кубкам сидр. — И вряд ли у моей дочери нашлось время вам представиться. Но я нисколько вас за это не виню. Сам помню молодость и её безумные порывы.
— Сейчас, я так понимаю, вы тоже предпочитаете оставаться инкогнито? — приподняв бровь, поинтересовался Его Высочество.
— Абсолютно точно. Знаете ли, некоторые жизненные обстоятельства заставили меня покинуть общество, в котором я должен находиться по праву рождения. И я оказался тут. Теперь меня зовут Робин Хороший. Поскольку я привык повелевать людьми, командовать и налаживать некоторую упорядоченную деятельность, то тут я занялся тем, что умею.
— Припоминаю, — нахмурился Дарин, — вы, кажется, служили в интенданте, а потом… Дело о растрате?
— Ну, что вы былое вспоминаете? — замахал на него руками застеснявшийся глава. — Да и интендантство уже потом, потом. Когда годы мои вышли и меч стал в тягость. Вот и попутал Нечистый. Но все прошлое. Сейчас я, видите ли, занимаюсь вполне угодным Отцу делом. Я как помыслил? Разбойники никуда не денутся, сколько их не вешай. Дороги в плачевном состоянии. И вот я организовал так, дабы лихой люд послужил на благо государству. А из вырученных средств мы не только коммуникации улучшаем, но и людям помогаем. Работу я даю крестьянам опять же. Да и девки на наших парней заглядываются? А что? У нас все строго, а разбойнички — мужчины лихие, горячие, умеющие за себя постоять и женщину свою защитить. Опять же, заработки у них приличные и регулярные — достаток в дом. Так что, все довольны.
— Так я и думал, — кивнул Его высочество. — Вам бы с такими мыслями не тут сидеть, а в бургомистры[23] баллотироваться. Только не думаю, что все так уж довольны вашими новшествами. Сомневаюсь, что торговцы, везущие свои товары на ярмарки, владельцы постоялых дворов, да и тот же мельник довольны здешними порядками. Поправьте меня, если я не прав, но все нарушения устранить нереально? И штраф приходиться платить за каждый проезд?
— Ну, вы же понимаете: идеал недостижим в принципе, — смутился глава. — Опять же, мы хотим взять под контроль ещё и мосты. Они в ужасающем состоянии и…
А дальше Робин, видимо, сам себя назвавший Хорошим, понёс такую околесицу, что несчастный герцог вообще потерял нить рассуждений. А вот принц этой говорильней увлёкся и даже оживился. Эти двое, явно нашедшие друг друга, чирикали что-то про двойные тарифы, абонементы, цены на камень, половодье и, почему-то, про троллей.
— Погодите! — взмолился красавчик, — Я ничего не понимаю! При чем тут пошлины за проезд? Мы же оборотня ищем! И его бабку. Тьфу, в смысле, бабку красного чепца. А ты тут время теряешь, обсуждая, сколько из казны денег выделяется на ремонт дорог!
— Так это он и есть, — хмыкнул Дарин.
— Кто?
— Оборотень, — спокойно пояснил Его Высочество. — Старейшине надоело пошлину за провоз платить, вот он и кормит проезжих сказочками. Надеясь, что кто-нибудь из дворян на такие поборы разозлится. И или самостоятельно контору разгонит, или королю нажалуется. Главное, какого-нибудь воинственного дворянчика в лес загнать. Тут наше Братство его и встретит. А потом уж про оборотня никто и не вспомнит.
— А как же красная шапка? В смысле, чепец? — жалобно протянул блондин, сражённый в самое сердце подобным коварством. — И её бабка?
— Не подскажете, о какой шапке-бабке речь идёт? — заинтересовался глава.
— Да мы ищем одну девицу, которая носит красный чепец, — пояснил принц. — Думается мне, она за одним из ваших бравых парней в лес подалась. Точнее, нас интересует её бабка. Она, вроде как, местной ведьмы и повитухи. Тут где-то живёт.
— Знаю-знаю, — закивал головой Хороший, — и чепец знаю, и бабку. Только она не тут живёт, а при трактире «Отрубленные пальцы», что у тракта, прямо на выезде из деревни. Кухарит она там. Но и вправду местными почитается как знахарка.
— Так что, мы зря сюда пёрлись? — расстроился герцог.
— Не зря, — твёрдо парировал принц. — Личные дела — личными делами, а государственные интересы превыше. А тут очень большой интерес наклёвывается. Ты иди пока, погуляй. Завали кого-нибудь на сеновале. Только не забудь сначала поинтересоваться согласием мужа.
— Да, нянюшка, — прогундосил красавчик, — и в песочке я новые штанишки не испачкаю.
Но на него уже никто и внимания не обращал. Вот так всегда! Когда речь заходит о государственном благе и деньгах, третий становится лишним гораздо быстрее, чем даже в делах сердечных.
Глава 15
«Интересная коллизия, — задумчиво заметила юная принцесса, скидывая карты. — Кавалеров в колоде аж десять, а дам только четыре. К чему бы это?»
Знаешь ли ты, дружочек мой, что такое игральные карты? Думаешь, это просто прямоугольные листы из картона, которыми шлёпают по липким столам совсем уж пропащие пьяницы? Вовсе нет! Сейчас я тебе расскажу. Полный набор игральных карт для игры называется колодой. А отдельную карточку именуют листом. Кроме игры эти картинки ещё используются для пасьянсов, фокусов и гадания. Но ты наверняка видел, как это делает твоя достопочтимая тётушка.
На одной стороне карты, называемой лицом, обозначено её значение. Закрытая сторона или «рубашка» для всех карт колоды одинаковая. Это чтобы игроки не подсматривали в чужой расклад. Но такие нечестные люди, к счастью, ни в наш век, ни во времена минувшие, встречались нечасто.