— Как ты туда пробрался? Тебе сколько было?
Он пожимает плечами и качает головой.
— Лет десять, может, больше. Точно не помню. Я умею создавать иллюзии, Эмилиан. Не знал?
— Иллюзии, значит…
— Да, иллюзии, но, — он поднимает взволнованный взгляд и поджимает губы.
— Никто об этом не узнает, — договариваю за него. — Что дальше было?
— Я стал жить и верил, что когда-нибудь найду сестру, чувствовал, что она жива, но сил не хватало на заклинания и поиски. Да и мне приходилось прятать свой дар в магическом мире, ты же видишь, как ей сейчас тяжело, а я был один — бесконтрольный подросток-бомба с полным комплектом проблем.
— И? — свожу брови. Все услышанное наводит меня на мысль, что наши с Дарой судьбы связаны, и если бы Айвер не отправил сестру на Землю, то мы бы с невестой встретились намного раньше, и в ее жизни не было бы Марьяна и его издевательств… От этого осознания меня слегка ведет и бросает на стену.
— Я знаю, о чем ты думаешь, — склоняет голову на грудь Айвер. — Эмилиан, но, поверь, нас бы казнили. Не было бы пары, не было бы вас. Это был единственный выход спастись. Никто не знает чей я сын, и никогда не узнает.
— Чей? — хрипло спрашиваю, едва переставляя ноги, чтобы подойти к окну и глотнуть немного свежего воздуха, но вовремя вспоминаю о звуковом куполе и просто присаживаюсь на подоконник. Стираю с лица липкую усталость и бесконечно-изматывающее напряжение. Я должен быть сильнее этого, я смогу. Сейчас свадьба с Дарайной — единственное, что меня удерживает в этом мире.
— Извини, но и ты не узнаешь, — жестко отрезает Айвер. — Эта тайна только наша с сестрой, — он протягивает мне коробочку и немного мягче проговаривает: — Это мой подарок на свадьбу. Приколи ей на платье — и пусть не снимает. Стихии сойдутся в сан’ю, и Жрецы никогда не узнают об особенности нашей малютки Дары.
Спрашивать откуда у Айвера такой силы артефакт мне совсем не хочется. Я согласен на что угодно, только бы это помогло.
— Как ты понял… — стискивая холодный камень коробочки, шепчу, потому что волнение запирает грудь. — Как ты понял, что она мне предназначена?
Друг лукаво усмехается, тянется обнять, хлопает по плечам сильными ладонями. Он него пахнет морским бризом и немного лавандой.
— Да у тебя на лбу написано, что ты классный парень, вот и понял.
— А если серьезно?
— Когда стигма закрепится, ты все сам поймешь. Пойдем, сестра заждалась у алтаря. Выдохни, Эмилиан, будь собой. Она любит тебя. Не смотри на лепестки метки, просто поверь в ее чувства, и сестра раскроется.
— Я… У меня есть тайна, — встряхиваю друга за плечи и вскрикиваю: — Дарайна меня вычеркнет из своей жизни, если узнает!
Айвер улыбается во все свои белоснежные зубы, коварно, только так, как он умеет, и спокойно отвечает:
— Сделай так, чтобы не узнала. Вот и весь секрет. Если это ради ее блага, то почему нет?
Глава 62. Эмилиан
И, когда я захожу с королем Элионса в зал, щедро обросший ферошей — малиновыми цветами, как небо на закате, что всегда растут вниз и только на эльфийской земле, понимаю, что никогда не скажу жене о Марьяне. Буду хранить тайну вечно, только бы она была со мной, только бы не отвернулась.
Айвер прав: за свое счастье придется драться, и я буду. До последней капли крови. Спрячу брата так, что никто не найдет, и Дара никогда не узнает, что он жив.
Осталось только влюбить девушку в себя за эти несколько оставшихся суток и не подохнуть. Познать ее любовь, ведь она моя пара.
Единственная.
Последний раз, когда мы были вместе, чернота добралась до сердцевины цветка. Дарайна очень переживала, малыш активно бился в животе, и мы не смогли из-за этого провести сладкую ночь вместе.
Но мы все нагоним.
Дорожка усеяна голубыми лепестками. Купол уходит ввысь, и суи, расположенные на витых металлических вензелях, сияют ярко-ярко и подчеркивают наряды жителей Ялмеза холодным голубым сиянием.
Здесь орки, люди, эльфы и драконы. Самые важные, самые сильные маги, верхушка общества.
На постаменте из зеленого камня восседают четыре Жреца разных рас. Они заверят наш брак. Они в кипенно-белом, волосы давно обесцветились от старости, а лица застыли во времени — самые древние жители нашей планеты всегда венчают браки королей.
Слуги расступаются перед нами, песнь ритуала звучит звонче, ярче, почти оглушает, а впереди застывают две тонкие фигурки в белом.
Дарайну узнаю сразу: в секунду, с одного взмаха ресниц, с одного вдоха. Ее ни с кем не спутать, я будто душой ее чувствую, несмотря на вуаль, что покрывает лица обеих невест.
Шаг.
Еще один.
Последний.
Мы с Эргулом припадаем на колени перед сужеными. Эльф склоняет светлую голову, и его острые уши устремляются вперед. Они сегодня украшены эльфийским серебром и изумрудами. На лице короля плавает блаженная улыбка, а во взгляде пылает счастье.
Как же я его понимаю.
Голоса на пике хоровой композиции растекаются по каменным стенам, отдаются вибрацией в груди, щекочут нос, заставляя дышать со свистом. Или это волнение так сжимает слизистую и наливает глаза глянцем?
Позади постаментов со Жрецами белеют ритуальные купола, и у меня закипает кровь от осознания, что еще несколько минут, и мы с Дарайной переступим границу ложе, укроемся белизной тюля, а энергию от нашего соития вберут в себя великие маги.
В ритуале нет ничего лишнего: только благословение Жрецов, обмен брачными браслетами, что врастают под кожу и остаются навеки, и крепкое вино.
Встаем с королем рядом с невестами. Я беру Дарайну за прохладную руку и вглядываюсь в ее глаза. Она плачет, но улыбается. И дрожит.
Чтобы успокоить, шепчу одними губами:
— Я тебе принес подарок от Айвера, — незаметно цепляю на тонкое запястье крошечный синий цветок, напоминающий незабудку. Только потом приподнимаю плотный тюль, что закрывает лицо невесты, откидываю его назад и легко касаюсь сладких губ.
Дара плавно закрывает веки, будто безмолвно говорит «да». Ресницы усыпаны сейчас красками и магией, делают ее настоящей принцессой, безумно светлой и легкой. Она поворачивает голову и осознанно смотрит на Жрецов. Удивляюсь, что Дарайна морально готова к церемонии даже лучше, чем я.
Айвер, наш будущий хранитель, выносит нам браслеты на темно-зеленой подушечке. Ректор ступает важно, покачивая крепкими бедрами, взгляды молодых девушек скользят по его поджарому телу, отчего у меня губы растягиваются в улыбку. И как такому жену выбирать? Он же с ума сойдет, если устроить ему брак по принуждению. Друг довольно усмехается: рад, что я женюсь, а не он сам. Ох, чувствую, доведет он меня — устрою сюрприз, нужно только придумать что-то коварное, чтобы не отвертелся.
Со стороны эльфов хранителем брака короля выступает молодой Вальвенсо — тот самый посол, что приглашал нас на это событие. В его взгляде есть какая-то необъяснимая искра. Я сейчас не могу понять, что она значит, но он в будущем этот эльф будет важен для мира, потому что предчувствие разгоняет и без того закипающую кровь в моих венах.
Проводит ритуал могущественный король Дакрии — Лионгар Метерлинк. Его сын, принц Эденгар, сидит среди гостей, и я замечаю, как Дарайна, прежде чем ступить вперед, к ритуальной чаше, устремляет на него взгляд.
Ревновать? Нет, я должен верить будущей жене, без моей веры ее любовь не закрепится. Возможно, Дара что-то предчувствует. Она сильнее меня в магии, ничего, что не все изучила, она все успеет, даже если меня не будет рядом.
— Ялмез принимает вашу любовь, примите и вы ее, — говорит король драконов. Его густой бас распускает по коже мурашки. Дара сжимает мою ладонь, кожа холодится от ее безудержной стихии. Из-за сфокусированного артефакта все четыре дара сошлись в одну, и теперь девушка может приморозить кого угодно щелчком пальцев.
Вино на вкус терпкое. Капелька рубиновой жидкости замирает на губах Дарайны, а я по разрешению Лионгара, надеваю на нее браслет, жду когда на запястье защелкнется мое украшение. Нежное покалывание врастающего под кожу узора, заставляет податься вперед и прикоснуться к губам жены, слизать сладкую каплю и сказать ей шепотом:
— Я люблю тебя.
Никаких больше слов. Краем глаза вижу, как Эргул уносит на руках свою невесту в ложе. Делаю тоже самое.
Хор возвышенно поет заключительную песню, зал взрывается аплодисментами, а мы с молодой женой прячемся за куполом из легкой ткани.
Ставлю Дарайну около круглого ложе и немного отхожу назад. Я должен посмотреть на нее. Запомнить этот миг. Кто его знает, что делают души в Темном Измерении. Вдруг я буду там вечность гореть в агонии и думать о том, что потерял? Потому я хочу понимать только этот миг, где моя жена в белоснежном платье из чистейшего муасса. Распущенные волосы в которых прячутся мелкие камушки суи, светятся легкой синевой. Кокетка платья расшита настоящим бисером из белого морского стекла, а многослойная ткань разлетается от легкого движения и очерчивает выпирающий животик и аппетитные формы.
— Скажи, что это не сон, — вдруг говорит Дарайна.
— Не сон, — отвечаю и тянусь к ней.
Сначала кладу ладонь на горячую щеку, слегка пускаю прохладной магии, чтобы ей было немного легче, чтобы было комфортно, а затем за руку тяну ближе к подушкам.
Расстегиваю китель. Дарайна помогает его сбросить, тянется к брюкам и проводит рукой вверх-вниз, пробуждая меня.
Остатки одежды остаются на полу, но я не спешу раздевать жену. Нельзя снимать артефакт, потому любуюсь ее изгибами и, нырнув ладонью под несколько слоев муасса, сладко улыбаюсь, когда не нахожу под ними преград в виде белья.
Отступаю.
Зову ее за собой.
Ныряю в ее зеленый сверкающий взгляд и верю… верю, что она любит. Даже если не говорит. Даже если не признает.
— Готова?
Дара кивает и подползает, будто тигрица, когда я ложусь на спину.
Она давно свела меня с ума. Еще тогда, когда впервые я ее почувствовал. Она была за миллионы световых лет от меня, а я знал, что найду, что буду принадлежать только ей.