— Не дёргайся, — осадил недовольный голос над головой.
Детектив с «утиным носом» заломил мне руку за спиной.
Из отеля нас вывели как арестантов. Меня на мгновение ослепило.
Яркий солнечный свет заливал городские улицы. Я будто смотрел на фотографию, которую передержали при экспонировании: вокруг было слишком светло, а тени казались насыщенного тёмного цвета, как дыры в земле. Наверху раскинулось ярко-голубое небо без единого облачка. Солнце безжалостно било в глаза, они слезились от боли. Цикады стрекотали как бешеные. Казалось, меня атакуют со всех сторон.
— Шагай давай, — обернувшись, бросил человек с «утиным носом».
Два полицейских шли за мной вплотную. Меня вытолкнули на асфальт, и я оказался в воде по самые лодыжки: дорога была полностью затоплена, огромные лужи заполняли весь город.
— Говорят, вода в центре города будет сходить несколько дней, — мягко проговорил полицейский за моей спиной.
— Поезда сейчас не ходят, и вообще в Токио настоящий хаос, но небо ясное — это замечательно. Впервые за последние три месяца в Канто ни облачка.
Превозмогая боль, я вгляделся в синее небо. Я пытался высмотреть в безупречной синеве девичью фигурку, разрываясь между пониманием, что ничего там не увижу, и мыслью, что я с самого начала знал: так оно и будет.
— Шагай шустрее! — окрикнул меня мужчина с «утиным носом», стоя около патрульной машины.
Тут надо мной промелькнуло что-то блестящее. Я прищурился и снова уловил блеск. Что-то маленькое с шлепком упало к моим ногам, подняв брызги. Я присел на корточки и опустил ладонь в воду.
— Ты что делаешь? — раздражённо спросил человек с «утиным носом».
— А! — По коже побежали мурашки: я увидел кольцо с серебристыми крылышками — то самое, которое я надел Хине на безымянный палец.
Хине пришлось пожертвовать жизнью?
— Хина, не может быть!..
Я вскочил на ноги. Полицейский криком осадил меня и схватил за плечо. Я не обратил на него внимания и попытался вырваться, но он заломил мне руки за спиной.
— Хина, вернитесь! Хина, Хина!.. — сопротивляясь, крикнул я в ясное небо, но оно было невозмутимо, и мой крик растаял в синеве.
— Ну... — глубоко вздохнув, недовольно заговорил человек с «утиным носом». — Успокоился?
Патрульная машина, в которую меня усадили, ехала по залитой водой дороге.
— Мы в участке тебя расспросим поподробнее, но первым делом хочу кое-что уточнить.
Я сидел, глядя себе под ноги, но мужчина продолжал, не обращая на это внимания:
— Хине Амано — девочке, сбежавшей с тобой прошлой ночью, — пятнадцать лет, правильно?
— Что?.. — Я машинально поднял голову.
Мужчина смотрел на меня скучающим взглядом.
— Ты знаешь, куда она могла уйти?
— Хине пятнадцать?.. Не восемнадцать?
Мужчина поднял брови:
— Она указала в резюме другой возраст, когда нанималась на работу, — видимо, очень были нужны деньги. Так или иначе, Хина Амано сейчас в девятом классе и даже ещё не получила обязательного образования. Ты не знал?
— Да что же это... — пробормотал я. — Выходит, я тут самый старший...
Мужчина цокнул, и тут я заметил, что по моим щекам текут слёзы.
— Эй... — заговорил детектив, не скрывая раздражения. — Я вообще-то спрашиваю, знаешь ли ты, где она сейчас.
В груди у меня вдруг стало жарко, и я знал, что это от гнева. Происходящее привело меня в бешенство.
— Хина... — Я бросил на мужчину злой взгляд. — Её забрали в обмен на ясное небо! А вы ничего не знаете, только радуетесь как дураки!
Слёзы душили меня. Я плакал и ничего не мог с этим поделать. От унижения я обхватил свои колени и уткнулся в них лицом.
— Это же нечестно... — выдавил я, как капризный ребёнок, и заплакал ещё горше.
— Вот морока.
— Потребуется психолог?
Детективы перешёптывались, а за окнами проносились городские улицы, ярко освещённые солнцем.
Боль стучит в висках в такт пульсу.
В последнее время мне не удаётся протрезветь даже после ночи спокойного сна. Я только проснулся, а уже чувствовал себя довольно усталым. К тому же в окно бил яркий свет, и я не мог сфокусировать взгляд. Но всё-таки уставился в телевизор и, потирая глаза, переключал каналы. Репортёры бодро докладывали, как будто не новости передавали, а комментировали спортивную игру: «Впервые за несколько месяцев над Канто светит солнце!»
По телевизору показывали центр города: скопления зданий были раскрашены светом и тенями. На другом канале дети бегали по улицам с блестящими пятнами луж.
«Как будто не было вчерашнего дождя. Температура воздуха в восемь утра превышает двадцать пять гра...»
«Бо́льшая часть территории около реки Аракава затоплена. Глубина воды на них около десяти сантиметров, на низменностях доходит и до пятидесяти...»
«На JR и частных железных дорогах в черте города в настоящее время проводятся восстановительные работы. Пока что полный масштаб нанесённого вчера ущерба неясен, но, по общему прогнозу, на восстановление транспортной инфраструктуры должно уйти несколько дней...»
«Тем не менее люди радуются тому, что видят ясное небо, ведь такого не было уже давно...»
В самом деле, прохожие на экране все до одного улыбаются.
«Неужели настроение людей так сильно зависит от погоды?» — рассеянно размышляю я. Почему-то я не чувствую особой радости. На душе какой-то неприятный осадок, как будто я нечаянно убил насекомое.
«У тебя тоже так?» — хотелось мне спросить Нацуми, но она куда-то ушла.
Я сделал глубокий вдох, понимая, что нет никакого смысла слушать оживлённые голоса незнакомых людей и думать о том, чего всё равно не объяснишь. Выключил телевизор, встал с места и подошёл к окну. За стеклом воды набралось, как в бочке. Между окном, расположенным наполовину ниже уровня земли, и внешней бетонной стеной собралась дождевая вода на один метр в высоту. На тонкой оконной раме виднелись трещины, через которые сочились капли.
Я бездумно положил ладонь на раму, но окно, придавленное снаружи водой, не открывалось. Я чуть-чуть надавил, и тогда стекло вдруг треснуло, вода хлынула прямо в офис. Поток обрушился на стопку книг, лежащих на подоконнике, и смыл документы, лежавшие сверху, в центр комнаты. Я растерянно оглядывался, а вода тем временем залила весь пол в офисе и остановилась, только когда поднялась мне до лодыжек.
— Папа, ты видел, что на улице? — Мне позвонила Мока. Когда я её слышал, каждый раз думал, что голос маленького ребёнка — это сама жизнь. — Там такая классная погода! Давай опять сходим поиграть в парк!
Её радостный голос звонко бил мне в уши. Она думает, что всё на свете существует именно для неё, и уверена, что весь мир смеётся, когда смеётся она, а если она плачет — значит, мир на неё ополчился. Пожалуй, это удивительно счастливый период жизни, и я задался вопросом, когда же он для меня закончился. А мальчик... Ходака, кажется, до сих пор из него не вышел.
— Да, — ответил я. — Папа может пойти в парк хоть сегодня. А ты попроси бабушку, чтобы отпустила.
— Да! Ой, а ещё я такой сон видела, пап!
— Мм? Какой же? — спросил я, а руки тут же покрылись гусиной кожей.
Чёрт, я ведь старался убедить себя, что это ничего не значит...
— Сон о том, как Хина призывала ясную погоду!
Я смирился и позволил себе вздохнуть. Ночью мне приснилось то же самое. Солнечная девушка поднималась в небо с крыши здания, на котором стояли тории.
«А что, если это приснилось всем жителям Токио?» — вдруг подумал я. Тогда они в глубине души понимают, что ясное небо появилось не просто так, а в обмен на чью-то жизнь.
— Да уж. Наверное, — хрипло откликнулся я, но сам твердил про себя, будто яростно строча по бумаге ручкой, что этого не может быть.
Патрульная машина остановилась у полицейского участка рядом со станцией Икэбукуро.
Меня почти силком вытащили из машины и затем под конвоем полицейских привели к узкому тёмному коридору с дверями по обеим сторонам. На дверях висели таблички: «Кабинет для допроса».
— Простите... — решительно обратился я к детективу.
— Чего? — Мужчина с «утиным носом» обернулся и окинул меня холодным взглядом.
Я сделал глубокий вдох, чтобы набраться храбрости, и выдал речь, подготовленную в машине во время поездки:
— Мне нужно найти Хину. Пожалуйста, отпустите меня. Раньше она постоянно меня выручала, теперь мой черёд прийти ей на помощь. Я найду её и сразу вернусь сюда, обещаю вам. Честное слово...
Мужчина даже бровью не повёл и открыл дверь перед собой:
— Это всё мы внутри обсудим. Иди уже!
Он подтолкнул меня ладонью в спину, и я, машинально сделав шаг вперёд, оказался в маленькой комнатке для допросов — точь-в-точь такую я видел в сериалах: с маленьким столом и настольной лампой, по обе стороны стоит по пластиковому стулу.
Детективы тихо переговаривались за моей спиной:
— А Ясуи где?
— Раскалывает этого, из квартала Ямабуки.
— Передай ему, что я буду в комнате для допросов.
— Понял.
И тут я решился. Склонил голову, прошмыгнул в щель между детективами и дверью и выскользнул из комнаты. Изо всех сил я припустил по коридору в ту сторону, откуда меня привели.
— Что!.. А ну стой! — крикнули мне вслед чуть погодя.
Я не обернулся, только бежал по лестнице, прыгая через несколько ступенек. Приземлившись на лестничную площадку, не удержал равновесие и упал на ладони, быстро вскочил на ноги и стремительно спустился на первый этаж.
— Ловите его!
Несколько человек удивлённо обернулись в мою сторону. Участок маленький, выберусь из лобби — сразу окажусь у выхода.
Откуда-то сбоку выскочил охранник с палкой в руке и загородил проход:
— А ну, стой!
Я попытался прошмыгнуть мимо него, но поскользнулся.
— Ай! — Я упал, проехался по полу и каким-то чудом проскочил между ногами охранника.
Не медля ни секунды, я поднялся и припустил по дороге, не обращая внимания на машины. Вокруг завизжали клаксоны, и из грузовика, завернувшего влево, кто-то заорал: «Дурак!» Мне было наплевать — не оглядываясь, я нёсся вперёд сломя голову. Бежал и сам