Лиам делает два шага назад в коридор, захлопывает дверь и запирает ее на засов.
Лиам игнорирует стук кулаков Генри и отчаянные крики «оставь ее в покое» и «не стреляй в нее». Он бежит по коридору. Джим стоит наверху лестницы, и они оба прислушиваются к звукам тяжелых шагов, раздающихся над их головами.
– Беги, Джим! Беги, мать твою! – кричит Лиам и замечает, что Джим и сам вытащил пистолет и сжал его в своей ручище.
Джиму больше повторять не надо; он разворачивается и сбегает вниз по лестнице. Лиам бросает взгляд через перила, ведущие вниз, в гостиную, и видит ошеломленные лица Пита и Грега, смотрящих на него снизу вверх.
– Что, черт возьми, происходит? – кричит Пит, но Джим проносится мимо и вылетает за дверь.
Лиам перепрыгивает через две ступеньки за раз, подпрыгивает у подножия, ботинки сильно ударяются о половицы. Он бежит к открытой двери.
– Присмотри за парнем! – кричит он обоим, не думая, кто из них принимает команду, и выбегает на яркий янтарный солнечный свет умирающего дня, готовый убивать.
В паре футов впереди Джим перепрыгивает через ступеньки крыльца и с разбегу приземляется на землю. Все еще в тени дома, он поворачивается и направляет пистолет на крышу, оглядываясь по сторонам в поисках каких-либо признаков движения. Сторона дома погружена в тень. Окна смотрят на него сверху вниз тусклыми, слепыми глазами. Джим медленно пятится и выскальзывает из перекошенного прямоугольника тени на солнечный свет. Он едва замечает Лиама, подбегающего к нему с пистолетом, тоже наставленным на то, что бежало по крыше – и Джим отлично понимает, что они там увидят.
– Что там за хрень? – кричит Пит с крыльца, а затем подбегает к мужчинам. Джим позволяет себе на секунду взглянуть на Пита, замечая поблескивание металла, и видит, как Пит сжимает длинный складной нож. Вряд ли он тебе хоть как-то поможет, но раз тебе так спокойнее – пожалуйста.
– Где Грег? – спрашивает Джим.
– У него на коленях телка, чувак. Он и пальцем не пошевелит.
– Джим,– почти спокойно зовет Лиам.
Джим снова смотрит на крышу и видит ее.
Существо сгорбилось, будто стоит на четвереньках, и смотрит на них сверху вниз с вершины наклонной крыши. Оно добралось до ближнего края, где замерло, чтобы осмотреть место происшествия. «Похожа на чертову горгулью»,– думает Джим и содрогается.
– Просто дай команду,– говорит Лиам тем же спокойным тоном, почти будничным. Джим понимает, что Лиам не хочет спугнуть это существо, и в очередной раз радуется, что взял его в команду. Он не знает, что это за штука и что именно надо с ней делать, но на этот раз он хотя бы не один. С ним еще один взрослый, и это чертовски обнадеживает, несмотря на странные обстоятельства.
– Боже правый,– выдыхает Пит.– Это человек?
– Вряд ли,– отзывается Джим, наводя на темную фигуру мушку своего пистолета. На этот раз ты не удерешь.
Существо смотрит сверху вниз на троих мужчин, низко пригнувшись, но не двигаясь. Джим не может разглядеть подсвеченное заходящим солнцем лицо, как и прошлой ночью, но видит два золотых отблеска под капюшоном – глаза существа, наблюдающие за ними.
Существо медленно продвигается вперед, словно проверяя их реакцию. Конечности быстрые и ловкие, и когда оно двигается, со стороны это похоже на пролитие чернила – жидкие и темные. Если бы они не знали, что она там, Джим думает, что никто бы и не заметил, как она движется, плоская и черная на фоне серой черепицы старой крыши. Не более чем фантом; темное пятно, почти невидимое, если на него не попадает прямой дневной свет.
– Не теряй из виду,– говорит он и знает, что Лиам тоже ее заметил.
Существо доходит до карниза дома, нависающего над парадным входом, где на мгновение замирает, затем продолжает ползти вниз по облупившемуся белому краю.
– Черт, нет,– комментирует Пит, и Джим чувствует, как его гениталии сжимаются так сильно, что кажется, будто яйца стремятся заползти в задницу.
– Невозможно,– бормочет Лиам.
Джим соглашается.
Они в ошеломленном ужасе наблюдают, как существо без усилий, словно паук размером с человека, переползает через стену дома. Оно остается высоко, но быстро перемещается, проносясь над крышей крыльца вдоль восточной стороны, поднимаясь выше, затем возвращается на крышу, где поворачивается, торжественно глядя на них золотыми глазами.
– Эта срань выпендривается,– говорит Джим и верит в свои слова. «Пытается напугать нас,– думает он, с трудом сглатывая.– И будь я проклят, если это не сработало».
– Джим? – спрашивает Лиам разрешения.
Джим прищуривается, изучая все это зрелище. Он точно прицелился в голову. Надо бить прямо в эти жуткие желтые глаза.
– Убей ее.
Джим и Лиам начинают стрелять.
Существо движется по крыше, как размытое пятно. Джим и Лиам продолжают палить. Один из них сильно промахивается и выбивает окно на втором этаже – к счастью, в пустой комнате.
Подобно вспышке черного, развеваемого ветром плаща, тварь проносится по карнизу и исчезает за краем.
Джим и Лиам прекращают огонь и бегут к углу дома, приходя тут как раз вовремя, чтобы увидеть, как тварь ползет вниз по стене со скоростью падения, но по стене слышно ритмичное туктуктуктуктук конечностей. Она доходит до земли, поворачивает голову и шипит на них. Звук такой ужасный, такой дерзкий, что Джим на мгновение опускает оружие, его лицо искажается от страха и отвращения.
– Джим! – кричит Лиам, и Джим приходит в себя. Сейчас существо бежит по высокой траве к лесу, ища укрытия, как и той ночью, когда Джим застал его врасплох.
Джим целится из своего оружия. У него осталось всего три пули, и он знает, что на перезарядку времени нет. Нацеливается на плавную черную фигуру, которая летит над зеленью, как гигантская собака, несущаяся домой. Он стреляет раз, другой. Лиам со своим полуавтоматическим «Глоком» делает больше выстрелов, но все не по мишени. Джим выдыхает и готовится к последнему шансу.
Существо уже почти добралось до линии деревьев, когда прыгнуло.
На этот раз Джим готов.
«Как фазан, вылетающий из зарослей»,– думает он и стреляет.
Раздается почти человеческий крик, и тварь переворачивается в воздухе, ее плавный прыжок прервался, будто внезапно перерезали веревку, на которой она висела. Она неуклюже плюхается на низкие ветви дерева и исчезает.
Лиам начинает бежать в ту сторону.
– Лиам, нет!
Лиам останавливается, оборачивается, лицо красное, глаза расширены от ужаса и шока.
– Надо убить эту тварь,– говорит он.
Джим качает головой.
– Только не в лесу, брат. Это ее дом, ее площадка. Если ты туда придешь, она тебя сделает.
Лиам смотрит в сторону леса, затем снова на Джима. Испуганный, разочарованный ребенок.
– А ты откуда знаешь?
Джим начинает идти к дому.
– Оставь ее. Мы напугали эту штуку больше, чем она напугала нас, так? И я не собираюсь бегать по сраному лесу и гнаться за ней только ради того, чтобы эта тварь свалилась мне на голову. Нет уж, спасибо. Идем. Надо поговорить.
Лиам бросает последний взгляд в сторону шелеста ветвей, где приземлилось существо, затем неохотно следует за ним.
– Ты убил? Я услышал крик,– говорит Пит на бегу, направляясь от передней части дома им навстречу.
– Думаю, Джим попал,– говорит Лиам, глубоко задумавшись.
– Джим? – поворачивается Пит.
– Нам нужно пережить еще одну ночь,– говорит он, засовывая свой 357-й за пояс брюк-карго.– Пожалуй, лучше придумать план.
– План чего? – спрашивает Пит, складывая нож.
– Защиты,– отвечает Джим.– На тот случай, если эта срань вернется.
Когда они возвращаются, Лиам раздумывает, не сказать ли Джиму, что он с ним согласен. Потому что верит, что существо вернется, и знает, почему. Он видел, как оно сорвало доску с окна Генри, как Генри побежал к нему, размахивая руками, прося не стрелять, оставить ее в покое.
Вид этого… животного, монстра, кем бы оно ни было, превратил истории, которые рассказывал ему Генри, в правду. И если Генри говорил правду о ней, значит, он говорил правду и обо всем.
Существо хочет, чтобы они ушли.
Когда они входят в дом, Лиам закрывает входную дверь на засов. Не то чтобы это могло помочь, учитывая, что эта штука может ползать по дому, как паук-волк.
Но он все равно это делает.
Войдя в дом, он решает не рассказывать Джиму и другим о том, что говорил Генри. То, во что он верит. Пока что. Часть его не хочет, чтобы Джим, или Пит, раз уж на то пошло, знали, что монстр пытался вытащить Генри из комнаты. И о том, что тварь защищает вонючий кокон у них под ногами.
Лиам гадает, сохраняет ли эту информацию из соображений самосохранения – не хватало только, чтобы Джим и остальные считали его поехавшим, мать твою,– или из соображений защиты.
Если Джим узнает, то выбьет из Генри всю информацию. Потом убьет ту тварь в подвале. А потом и ее мать.
Лиам чешет лоб, потирает шишку за ухом, где медленно рассасывается осиный яд, унесенный естественным потоком крови. Он запутан, сбит с толку. Хрен разберет, как оказался в такой ситуации, но ныть уже поздно. Надо решить, что правильно, что неправильно, а что разумно.
Взять себя в руки и определиться, на чьей он стороне.
И твою мать, как же это сложно.
Часть восьмая: Самое худшее
1
В Южной Калифорнии зима приносит не снег и лед, а раннюю темноту. Жестокий сезон подгоняет дни, как озорных школьников, отбирая у серферов возможность поплавать подольше и заполняя автострады в час пик змеей с тысячью глаз из белых фар вместо металлического отражения сумеречного Сан-Диего, размазанного по бесконечным ряду сияющих автомобилей.
Люди в Южной Калифорнии выросли на солнечном свете, они дышат им так же, как загрязненным воздухом – каждый день, каждый час. Поэтому зимние месяцы раздражают, если попросту не бесят. Темнота в Калифорнии угнетает. Ее обитатели становятся неуверенными, почти неловкими, беспокойными. А когда зима наступает рано, прямо перед поездкой домой с работы или в конце скидочных часов в баре, она может даже вызвать жуткую тревогу у тех, кто привык видеть ярко-желтое солнце над головой как своего рода постоянное, очевидное божество.