Генри одаривает Лиама таким же печальным взглядом. Жалостливым.
– Это вряд ли,– тихо говорит Генри, изучая свои руки.
Лиам не знает, как утешить мальчика, поэтому уходит.
Внизу Джим расхаживает по комнате. Он вопросительно смотрит на Лиама, и Лиам качает головой.
– Пита там нет.
– Черт,– бормочет Джим себе под нос.– Думаешь, сбежал?
Лиам достает пистолет, небрежно вынимает обойму и осматривает. У него полный запас – семнадцать пуль. У Джима 38-й калибр, шестизарядник, скорее всего, тоже полный.
– Не знаю,– отвечает Лиам.– Ты взял с собой дополнительные патроны?
Джим пожимает плечами.
– В кармане есть еще парочка. Я немного торопился. А что?
– Плохое предчувствие,– говорит Лиам.– Может, просто парень напугал.– Мужчина оглядывает комнату и ловит взгляд Дженни.– Как он?
Грег неподвижно лежит на спине, но его дыхание кажется ровным. Дженни сидит рядом, скрестив ноги, и держит его безвольную руку.
– Вряд ли он умрет,– отвечает она.– Но ему очень больно. Его глаза… – Она переводит дыхание и продолжает: – Твою мать, да что мне знать? Очевидно, ему надо в больницу, но я полагаю, вы, подонки, нас не отпустите.
Лиам игнорирует последнее замечание и подходит к окну, выглядывая в щель между досками. Он замечает по меньшей мере шесть собак перед домом. Остальных не видно.
– Ну, я бы предложил поискать Пита снаружи,– говорит он,– но мне не очень нравятся эти песики.
– Давай немного подождем.– Джим тяжело опускается у дальней стены, рассеянно почесывая затылок.– Может, он просто пошел отлить.
Покончив с едой, малыш отползает от того, что осталось от мяса. Он смотрит на открытую дверь, ведущую к яркому, болезненному свету. Затем он отворачивается и проскальзывает через дыру в кирпичной стене, ведущую в прохладную темноту.
Внутри большой комнаты есть лестница к двери, за которой чувствуется запах еды. Охваченный любопытством, он поднимается, и дверь легко распахивается от одного прикосновения, не издав ни звука.
8
Сали сидит на заднем сиденье одного из двух черных «Шевроле Субурбан», ожидающих на прогретом солнцем асфальте. Позади стоят два «хаммера», выкрашенных в темно-зеленый камуфляж, сейчас там сидят два сержанта морской пехоты, исполняющие обязанности водителей, пока их не сменит новый отряд. Сали знает, что команда будет на своих машинах, но ради скорости хотел всегда быть наготове. Помимо машин они подготовили два вертолета, но Сали хочет убедить агентов, что лучше будет ехать по дороге, учитывая рельеф местности. Не то чтобы его послушают – как только эти парни приземлятся, сразу же возьмут все под свой контроль, и на то есть веские причины. Тем не менее, Сали приведет свои доводы и согласится с любым решением, которое примет руководитель команды.
Пока Сали размышляет, Дэйв тихо сидит рядом, глядя через тонированные пуленепробиваемые окна на большой участок серого бетона, скалистые утесы береговой линии вдалеке и горизонт голубого океана за ним.
– Я только проезжал мимо этого места,– глупо произносит он, будто ему нужно выговориться, чтобы выкинуть из головы ненужные мысли.– Ну, видел, как тут летали вертолеты. Но никогда не был внутри.
– Хорошо, только не фотографируйте, а то придется вас убить,– отвечает Сали, и Дэйв смотрит на него со смесью удивления, раздражения и беспокойства.– Извините, плохая шутка.
– Ничего, шутите дальше,– говорит Дэйв и нетерпеливо смотрит на небо.
Пендлтон – одно из многих военных учреждений ФБР, но Сали испытывает особую привязанность к этой морской базе, он много раз за эти годы полагался на добрую волю и сотрудничество местных командиров, чья эффективность беспрецедентна. Он гордится тем, что видит вооруженные силы в действии, и считает, что ему повезло связываться с ними при необходимости. В данном случае они предоставляют транспортные средства, персонал и посадочную полосу, достаточно большую, чтобы принять C-130 с двенадцатью пассажирами на борту, и их единственная миссия – спасти жизнь ребенка.
– Вот они,– говорит Сали и указывает через лобовое стекло на большой самолет, быстро и низко приближающийся с северо-востока. В сотый раз за этот день агент смотрит на свои часы. Прошло чуть меньше двух часов с тех пор, как он вызвал команду по спасению. Они подготовились и были на месте в течение двадцати минут после того, как он повесил трубку. Конкретно эта команда прибыла с базы в Техасе, и Сали не терпится проинструктировать их и приступить к работе.
– Боже, вот это штуковина,– восхищается Дэйв.– И все это ради нас?
Сали кивает.
– Это «Геркулес C-130», любезно предоставленный ВВС США. Как только они приземлятся, то выкатят две военные машины. Не многим гражданским удается узреть такую операцию.
– Это большая честь,– говорит Дэйв, его тон одновременно искренний и благоговейный.
– И всё на ваши налоги,– язвит Сали, когда большой самолет проносится мимо них, тормоза визжат, колеса дымятся, двигатель ревет так громко, что вибрируют стекла внедорожника.
Теперь одетый в прочные ботинки и пуленепробиваемый жилет поверх белой рубашки на пуговицах, Сали в последний раз спрашивает Дэйва, втайне надеясь, что мужчина откажется и будет держаться подальше от опасности. «Только если рак на горе свистнет»,– думает он, но все равно пытается.
– Уверены, что хотите поехать? Вряд ли это опасно, но мы будем двигаться быстро, и без обид, но я не смогу за вами следить.
Дэйв – все еще наблюдающий, как самолет начинает разворот, прежде чем замедлиться до остановки, чтобы высадить на землю своих элитных солдат,– даже не утруждается повернуться к агенту.
– Сажайте уже всех по машинам. Я хочу к своему сыну.
Сали на мгновение улыбается, успокоенный, затем небрежно щелкает переключателем в мозгу, переходя в рабочий режим, как умеют все военные – даже бывшие, как он сам. Если бы кто-то увидел его впервые, то решил бы по выражению лица, что этот человек по натуре вечно взбешен, как бык, готовый вот-вот вырваться из клетки.
Сали достает из-под ног холщовую сумку, наполненную дымовыми бомбами, запасными патронами к своему табельному оружию и черную шляпу с вышитыми спереди буквами ФБР. Он низко и туго ее натягивает, затем дважды хлопает водителя по плечу.
– Ты все слышал, Чарли. Поехали к этим ублюдкам и надерем им зад.
9
Когда становится ясно, что Пита нет, ситуация из очень плохой переходит в просто ужасную. Грег становится странно оживленным, отказывается тихо сидеть на месте, да и вообще делать хоть что-то, кроме как безумно истерить и ползать по полу, как пьяный кот. Грег отрывисто рассказал, что с ним случилось, в перерывах между маниакальными припадками, и теперь Лиам гадает, не повредил ли тот яд не только плоть, но и мозг.
Потому что мужик явно спятил.
Но вообще, к этому моменту они все уже не в себе.
– Ему нужен врач! – кричит Дженни Джиму в лицо в тысячный раз. Лиаму кажется это даже немного милым, ведь двадцать четыре часа назад Грег кричал то же самое, потому что его сестру покусали осы. Конечно же, она права. Сейчас Грег почти на сто процентов живет на адреналине, и когда мозг перестанет подавать его в тело, он рухнет, как истекающее кровью животное, и, скорее всего, никогда больше не встанет.
Но Джим сопротивляется и без конца повторяет, что ему нужно немного «подумать». Как будто отсюда есть какой-то выход. Возможность выполнить план до конца. Лиам же понимает, что на данный момент лучше всего будет просто удрать. Их ничего не связывает с похищением, нет ни свидетелей, ни веских улик. Передача денег так и не состоялась.
Есть только Генри.
Лиам вздыхает, сжимает в руке рукоятку пистолета и думает об убийстве Джима. Если до этого дойдет, Лиам сможет убить Джима? Или Дженни? Да, он думает, что сможет. Он не позволит им убить парня. И если Генри выдаст Лиама властям? Ну и пусть. Он уже раньше сидел, да и вообще, скорее всего, он сможет выкрутиться. Хороший адвокат опровергнет все слова ребенка, и Лиам может заявить, что не знал всего плана – старый-добрый туз «наемника», так говорили при всех неудачных ограблениях: «Я был всего лишь водителем».
Мысли Лиама об убийстве прерываются, когда Джим лезет под одеяло и вытаскивает черные кабели из «пинто».
– Вот! Забирай! – орет он, раздраженно кидая их на пол и смотря на Дженни с яростной ненавистью.– Бери братика и вали! Вас посадят в тюрьму еще до заката, но тебе же пофиг, да? Ну так иди. Я тебя не останавливаю, идиотка. А мы с Лиамом все завершим. И пока мы будем считать денежки в Мексике, вы будете сидеть перед чертовски злым судьей. Ведь вы одни остались. На вас все и полетит. О да, я только за. Твоего брата упекут в психушку, а тебя посадят пожизненно. Так что давай, вали! Мне уже давно насрать.
Но Дженни даже не слушает разглагольствования Джима. Она сгребает кабели одной рукой, а другой тянется к брату.
– Давай, малыш. Мы уходим. Вставай.
Грег встает, покачиваясь на пятках.
– Я хочу убить парня,– говорит он почти извиняющимся тоном.– Хочу разрезать его и вырвать глаза.
Дженни подталкивает его к двери.
– Сейчас тебе надо в больницу. Мы уходим, ладно? Давай выбираться отсюда.
– Хорошо, сестренка,– невнятно отвечает Грег и позволяет ей отвести себя к выходу.
Джим бросает на Лиама измученный хмурый взгляд, вытаскивая пистолет из-за пояса спереди. Лиам думает, что Джим пытается этим сказать что-то типа: «Представляешь, с каким дерьмом приходится мириться? Теперь придется убить этих ублюдков».
Пока Дженни отпирает дверь, Джим беззаботно выходит в середину комнаты и останавливается в нескольких ярдах позади нее.
Он поднимает пистолет и целится ей в затылок.
– Эй, Джим? – зовет Лиам, делая полшага вперед и крепче сжимая собственное оружие.
Раздраженный Джим оглядывается на Лиама, когда Дженни распахивает дверь. Солнечный свет внезапно резко заливает комнату, и Лиам вздрагивает, но не раньше, чем видит несущиеся к ним фигуры.