талкивая Матиаса и шагая ему навстречу. – Что между вами было, а? Что вас связывает?! Отвечай!
От сына падшего ангела можно было ожидать любой реакции – гнева, ярости, физической расправы, но только не истерического смеха, которым тот разразился, вновь пригвождая демона к стене.
Стражи метались в панике, боясь, что после окончания леденящего хохота, Матиас просто вырвет красноглазому кадык, оставляя корчится от боли на полу, но тот вновь проявил непредсказуемость.
– Ревнивый баран! – выплюнул он в лицо сыну Азазеля. – Видишь то, чего нет. Успокойся и не позорь выбор моей сестры.
Выбросив демону прямую подсказку, Матиас развернул его и усадил в кресло, возвращаясь на место. Его стальным нервам и ледяному спокойствию сейчас завидовали все.
– С-сестры? – хлопал глазами Люцифер, глядя на лица остальных.
– Да, сестры, расскажите ему. Тайна умирает вместе с ее основателем, – махнул Мати, прикрывая глаза. Ему надо подумать, выстроить план, а вникание в тупые вопросы красноглазого только мешало.
Стражи молчали, не зная, с чего начать и стоит ли вообще вдаваться в подробности или проигнорировать Люцифера и продолжить молча наблюдать за плывущими за окном облаками.
– Он, – хрипло произнес Джейс, указывая на Матиаса, – сын Алекса. Того самого Алекса, – пояснил ангел, прежде чем красноглазый успел задать уточняющий вопрос.
Теперь он смотрел на Мати, махнувшего ему рукой, как обычно делают при первом знакомстве.
– А Акси? – нервно сглотнул Люций, готовясь услышать то, о чем бы никогда и подумать не мог.
– Дочь Серафаэля и Элен. Полукровка, за чьей кровью носятся все отреченные, – перебил поэта Кристиан, расчесывая красное пятно на щеке. – Теперь ты доволен? Легче стало? – выдавил демон, отмахиваясь от успокоительного жеста Анабель.
Стражи раздраженно выдохнули, пытаясь избавиться от навязчивых мыслей, волнами накатывающих эмоций и истерики. Уставшие глаза начинали слезиться, когда в голове вновь и вновь всплывал образ проткнутой копьем девушки.
Люцифер молчал, облизывая пересохшие губы и бросая косые взгляды на остальных. Его восприятия мира недавно треснуло, дополненное важной информацией о наследнице.
Демон привлек внимание задумчивых взглядов.
– Надо сообщить Серафаэлю… и… Элен. – Громко дыша, Аарин убрала с щеки прилипшую к соленым дорожкам прядь волос. – Они должны знать!
– Нет! – Пока ангел озвучивала свои мысли, Матиас возник у резной поверхности, заставленной всевозможными графинами. Налив себе бокал яркой янтарной жидкости, парень оперся на угол, смахивая со лба челку, и сделал несколько глотков. – Сначала мы вернемся туда, заберем Акси и только потом пойдем к ее родителям.
– Барьер, Матиас. Ты сам об этом сказал, – аккуратно напомнил Джейс.
– Разрушим! – незамедлительно ответил черноглазый, обводя присутствующих взглядом. – Нас достаточно, чтобы прорваться, главное, надавить в нужном месте.
– Кстати о «достаточно». – Саферий огляделся, скользя взглядом по знакомым лицам. – Где Даниэль?
Ангел отсиживался на втором этаже, улизнув сразу после бегства из темной пещеры. Он слышал, как сдерживает свою яростную боль Матиас, как рыдает Аарин и всхлипывает Анабель, как Люцифер разносит в щепки мебель и как черноглазый вываливает на него всю правду, подтверждая слова незнакомого голоса, пульсирующего в светловолосой голове.
– Где девчонка?! – разрывал он сознание Даниэля, вынуждая клочьями вырывать волосы, лишь бы боль приглушила требовательные крики.
– Не знаю! – глубокий вдох. – Не знаю о чем ты! – Парень скрипел зубами, хотел завыть, позвать на помощь, но не мог и пошевелиться против воли другого.
Он устал бороться, просто устал. Неведомый голос, звучащий истинной злобой и полным безразличием к судьбе других, появился в его голове через пару дней после того, как ему сломали крылья. Являлся в некогда светлые сны ангела, преследовал днем, сводя с ума, считывал абсолютно все мысли, воспоминания, образы и желания.
Но сейчас его владелец впервые решил обратиться к Даниэлю напрямую, не в силах отыскать правду в хаотичной гонке паникующего и истерзанного сознания. Ему нужен был четкий ответ на поставленный вопрос, иначе вся организованная миссия по выслеживанию наследницы и ее поимке, которую он так идеально спланировал, будет провалена.
Хозяин голоса больше не видел девушку в поле зрения светлого и не ощущал ее рядом с его приспешниками, от которых и вовсе не было вестей. А сейчас этот белобрысый сопляк еще и сопротивляться вздумал, пытаясь скрыть хотя бы часть воспоминаний.
– Говори! Иначе я выжгу твои глаза, а позже намотаю кишки твоего отца на кулак.
Даниэль глухо засипел, чувствуя горячие слезы, стекающие по холодным щекам. Его разум словно протыкали раскаленными иглами, прокручивая каждую из них несколько раз, для усиления болевого эффекта.
Тихо рыдая в кулак, он забился в угол, продолжая бороться, продолжая скрывать любую информацию об Аксинье, которую мог заполучить его мучитель. Ангел слышал все, что сказал Матиас, понимал, что неважно, живой или мертвой, но девчонка нужна стражу для проведения гнусного обряда.
Сын серафима слепо боролся, медленно теряя рассудок. Он не хотел быть предателем, уж лучше смерть, чем вечное клеймо и презрение с примесью ненависти в глазах окружающих. Он боролся долгие десятки минут, которые казались тысячелетиями. Сражался до последней капли, раздирая ногтями кожу запястий, но продолжая держать себя в сознании, чтобы защита на его разуме не смела пасть.
Но вот прошло уже больше часа с тех пор, как ангела медленно и наиболее мучительно разрывают на куски в его собственных мыслях. Морально пытают, показывая картинки кровавой бойни в его доме, убитого отца со свернутой шеей и торчащим из груди мечом, полной разрухи, и на повторе крутилась фраза: «Говори, или это станет реальностью».
И он сдался, хныча, как младенец, умоляя прекратить издевательства и оставить его в покое.
– Она осталась там… – Дани, захлебываясь, хватал ртом воздух. – В пещере, где на нас напали. Умерла. – Он зарыдал, ненавидя себя за это. – Оставьте меня!
И боль прошла, плавящиеся мысли остыли, охлаждая разум, удалось спокойно вдохнуть, стереть подтеки слюны и крови и немного расслабиться.
– Ах ты, дерьма кусок! – Хватка Люцифера, отправившегося искать светлого, сомкнулась на его шее, вынуждая вновь ощутить боль, на этот раз физическую. – Ты сдал нас, из-за тебя она умерла! – Позвонки Даниэля трещали, рискуя сломаться и закончить эти осточертевшие терзания, а демон давил все сильнее, наслаждаясь пунцовым лицом парня.
Он бы не задумываясь убил ангела, чтобы отомстить за Акси, если бы в комнату не ворвалась Анабель, отпихивая Люция. Красноглазый отлетел к стене, а Дани рухнул на пол, потеряв сознание.
– Что ты творишь?! – завопила Анабель, присаживаясь на колени перед сыном серафима. – Тебя не за этим сюда послали! – Она ощупала шею стража, стараясь понять, жив ли тот вообще.
– Это он, – сквозь зубы зарычал демон. – Я слышал, как он говорит, что Аксинья осталась в пещере.
– И ты решил убить его? Потому что что-то услышал?!
На крики сбежались остальные, толпясь в коридоре, а Бель сорвалась на рыдания. Она боялась, что смерть ее подруги не последняя, что будут еще, и что по вине отреченных погибнет множество стражей, а теперь Люцифер без особых доказательств решил придушить Даниэля. Да, они не были близкими друзьями, но слишком много накопилось в душе ангела, а это стало последней каплей.
Девушка рыдала, чувствуя слабое пульсирование венки на шее светловолосого парня, дающее хоть какую-то надежду, что все может когда-нибудь наладиться.
– Иди сюда, Бель. – Матиас присел рядом, обнимая за плечи. – Тише.
Она тряслась в его объятиях, судорожно обхватив жилистую спину непослушными руками, будто цеплялась за последние фрагменты реальности. Громкие всхлипы эхом разносились по комнате до тех пор, пока Анабель не успокоила дыхание, расслабленно уткнувшись лбом в плечо демона.
– Ш-ш-ш, чудненько! – Гарольт омыл холодной водой взмокшее от пыток лицо, зачесывая назад темные волосы с редкой сединой. – Троих ко мне, быстро!
Стоило отреченному повысить голос, как остальные начинали в панике выполнять его поручения. Стрелка карманных часов не успела пройти и пол-оборота, как в помещение вошли трое стражей. Кожаное обмундирование, мечи на поясе и копья в руках. Они были готовы.
Гарольт экспертным взглядом оглядел предложенных ему бессмертных, прикидывая, хватит ли их, или лучше собрать отряд голов в десять. Хотя в этом нет необходимости. Девчонка мертва, битва вряд ли состоится, но вот ее дружки могут стать маленькой проблемкой.
Стражи удалились, а Гарольт с удовлетворением опустился в любимое кресло, разглядывая собственный портрет на стене. Глупый ангелок, которому он так легко переломал все косточки в крыльях, даже не понимал, что происходит, пока Гарольт следил за Lux et Tenebrae его глазами. Отыскав среди тысячи студентов Аксинью по образу из воспоминаний Азазеля, он подкрутил списки на соревнования, а после выставил своих бессмертных ожидать прибытия команды.
Прогадал Гарольт лишь в силе полукровки и ее дружков, он не подумал, что те смогут пробить защиту, так еще и перебить его подручных выбросом энергии. Скверно, но ничего страшного, осечки бывают у всех, главное, чтобы не слишком часто.
Он стал ждать, поглядывая на небольшой пузырек крови, стоящий у него на столе, когда отреченные притащат ему еще не остывшее тело.
– Потом разберемся в достоверности! – преграждая путь красноглазому, желающему оторвать Дани голову, отрезал Саф и присел рядом. – Но рисковать я бы не стал. – Демон встретился взглядом с друзьями, задавая немой вопрос и сразу же получая такой же молчаливый ответ. Его рука аккуратно легла на лоб ангела, а губы прошептали: – Спи, пока я не позволю тебе проснуться.