Громкий глубокий смех Андроса заставил всех вздрогнуть, застывая на мгновение.
Бывший правитель Преисподней довольно хлопнул Аменадиля по спине, продолжая растянувшийся на века диалог.
– Я не заставляю тебя слушать, но мои слова завтра могут напомнить вам, ради чего идет война. – Алекс скривился, наблюдая за побледневшей Анабель, стоило ему завести разговор о прошлой войне, в которой участвовал. – Война не терпит слабаков, светлая, любое твое промедление, пауза, заминка, мимолетная остановка, чтобы продышаться, – все это будет стоить кому-то из нас жизни. Но, если видите, что кто-то упал и не собирается вставать, двигайтесь дальше. Будьте готовы жертвовать ради победы – собой, мной, кем угодно. Одна жизнь не стоит тысячи смертей.
Мужчина взглянул на своего брата, который нехотя, но все же кивнул, подтверждая истинность сказанных слов.
– Но и умирать я вам просто так не советую, – продолжил отец Матиаса, чувствуя, что еще не все наставления из подготовленного списка успел выдать. – Впишите имя в историю, как те, кто выступил против Гарольта и победил.
Он потрепал сына по волосам, обращая внимание на смотрящую на него Бель, и ушел наверх, объявляя отбой.
– Советую отправиться спать. Эта ночь будет тихой и спокойной, – провожая брата хмурым взглядом, задумчиво произнес Серафаэль, нежно поглаживая запястье Элен.
Бель несколько часов разглядывала потолок, чувствуя, как по виску стекают горячие слезы. Аккуратные пальцы сжимали фотографию в потертой временем рамке, на которой изображены все ее друзья.
На ней Саферий уже смотрит на Аарин иначе, чем на остальных девушек, с несвойственной неловкостью приобнимая ее за плечи. Кристиан, как всегда, виснет на задумавшемся о чем-то Джейсе, собираясь вновь попытать удачу и вывести поэта из себя. Акси с широкой улыбкой гладит сурового добермана.
А она, Бель, краснея, чувствует, как пальцы всегда уверенного в себя Матиаса ложатся на ее талию, прижимая ближе к себе. Он и до этого ей нравился, такой сильный и смелый, рвущийся первым в бой, чтобы защитить остальных. Но именно в тот день, после сделанной фотографии, она почувствовала, что слабенький бутон симпатии, трепещущий в ее груди, неожиданно распустился, превращаясь в яркий цветок любви.
Девушка смахнула очередную слезу, ставя фотографию обратно на тумбочку, и встала с кровати, собираясь прогуляться по стихшему дому. Беззвучно ступая, она прошла мимо комнаты Акси, оставляя мирно сопящие звуки позади. Ей было страшно наткнуться на кого-то во время своего маленького, но очень волнительного путешествия.
– Его там нет, – грубый, хриплый в ночи голос остановил ее, когда девушка, преисполненная какой-то необычайно сильной уверенности, потянулась к дверной ручке очередной комнаты, оставляя нормы приличия для другого раза.
Анабель чувствовала на себе пронзительный взгляд темных глаз и видела легкую усмешку на лице мужчины. Алексу не спалось в ночи так же, как и его сыну, который сейчас где-то с Саферием, Кристианом и Джейсом морально готовят себя к череде убийств, ожидающих их днем.
– Намерена дождаться его? И что тогда?
Мужчина сделал шаг вперед, отчего Бель невольно задержала дыхание. В то время как все ее близкие стражи свободно беседовали с Алексом, будто с равным, она всегда оставалась в стороне, ощущая густую темную ауру вокруг демона, готовую поглотить ее свет в одно мгновение. И сейчас разговаривать с ним один на один в темном коридоре было даже страшно, а говорить о Матиасе тем более.
– Хочешь загрузить его своим признанием? Заставить думать о тебе вместо мыслей об окружающих его врагах? Поверь, он все знает, чувствует твои эмоции, и, если бы хотел, давно сделал бы хоть что-то. Не трать ни свое, ни его время, Анабель. Иди спать.
Он замолчал, а девушка лишь сильнее сжала губы, чувствуя, как подступают слезы и подрагивает подбородок. Она уже хотела отступить, ретироваться, мысленно соглашаясь с мнением Алекса о том, что сейчас не время сыпать откровениями. Но тут позади, со стороны лестницы послышались голоса, гогот шумного Кристиана, по всей видимости тащившего на пару с Джейсом перебравшего Сафа, и острые, как и его кинжал, комментарии Матиаса.
– Забросьте его в комнату да заприте дверь снаружи, иначе Аарин доберется и до нас. А умирать раньше положенного неохота. – Черноглазый, не замечая подругу и отца, с ехидством махнул парням и развернулся, чтобы добраться до комнаты и упасть наконец на кровать.
Темнота коридора скрывала двух стражей, потому демон заметил их, лишь дойдя до своей двери. Чувства бессмертного были притуплены, да и специально отслеживать чужие ауры он бы не стал.
– Вы что здесь забыли? – широко зевая, спросил Матиас, удивляясь такому странному тандему.
– Нас с Анабель мучает бессонница, вот и решили прогуляться в ночи. Но время позднее, пора расходиться. – Алекс, подавив желание схватить Бель под руку и утащить прочь, лишь бросил на нее многозначительный взгляд и собирался уйти.
Но девушка осталась на месте, из-под полуопущенных ресниц глядя на черноглазого парня, принявшего в себя пегасову дозу высокоградусного напитка. А Матиас, расслабленно опираясь о стену плечом, спокойно смотрел на нее, не отводя взгляд, заставляя ее краснеть до кончиков ушей.
– Ну пойдем, поговорим, что ли, Бель. Не зря же вы тут прогуливались в ночи. – Матиас слегка прищурился, игнорируя раздраженное дыхание отца, и взмахом руки отворил дверь в темную комнату. – Доброй ночи, пап.
Легонько подтолкнув ангела, он пропустил ее вперед, поворачивая голову к Алексу, уже открывшему свой рот.
– Матиас! – Мужчина говорил тихо, практически одними губами, но, знающий каждое дуновение его неспокойной ауры, сын легко поймал его порыв, сразу же находя ответ.
– Я знаю, все нормально, – также лишь шевелением губ сказал он, утопая в темноте комнаты. И дверь закрылась, оставляя бывшего светлого одного.
– Один – ноль в твою пользу, девочка. Не проиграй следующий раунд, – его шепот отскакивал от стен, утопая в тишине.
Напряжение, которое девушка ощущала в присутствии Алекса, быстро улетучилось, стоило прочной двери захлопнуться с таким облегчающим звуком. Но толпа бабочек, оживленно порхающая в животе, только оживилась, все быстрее и быстрее размахивая крылышками. Она в комнате Матиаса, а он сидит напротив на краю кровати, опираясь на руки за спиной. Ей хотелось вмиг оказаться рядом, чувствуя на щеке его поцелуй и горячее дыхание у мочки уха. Но девушка не двигалась до тех пор, пока демон сам не хлопнул рукой рядом с собой, приглашая присесть, чтобы эта проклятая неловкая пауза наконец-то прекратилась.
– Говори, Анабель, раз пришла. Я весь твой. – Ангел не понимала настрой парня и зачем он пригласил ее войти.
Она села рядом, чувствуя прохладным плечом исходящий от демона жар, а Матиас вглядывался в силуэт Бель затуманенным взором, ожидая, когда же она все-таки решится вывалить на него все правду, не утаивая ни единой капли.
Девушка с грустью разглядывала окружающий ее интерьер, представляя сколько ангелов, демонов, ведьм, вампиров и прочей нечисти здесь побывало за все годы. Вздрогнув от таких угнетающих мыслей, она все-таки решилась повернуться к парню.
– Меньше думаешь – крепче спишь, Бель, – улыбнулся уголком губ Матиас, зная, отчего она так бегает глазами по комнате. – Рассказывай, что у тебя в мыслях, я же вижу, ты хочешь.
И ангел, кратко вздохнув, путая пальцы в темных волосах, кивнула, готовясь обнажить перед демоном все, что только сможет за эту ночь.
– Я думала о завтра… то есть… уже сегодня… о войне, Матиас! – Она на секунду повысила голос, тут же замолкая, прерывая их недолгий зрительный контакт.
– О войне… – протянул демон. – Она тебя пугает?
Девушка ответила мгновенно, словно боясь, что слова застрянут в горле, так и не вырвавшись наружу, не достигнув слуха сидящего рядом парня.
– Меня пугает смерть. Т-твоя смерть, Мати. Я боюсь, что ты погибнешь! – Ее голос дрожал, а пальцы сами собой сжались вокруг ладони парня. – Я боюсь, что потеряю тебя.
Ее губы коснулись его щеки невинно и аккуратно, еще раз и еще, затем спустились к шее, а карие глаза вновь намокли от накатывающих слез. Она плакала, но все равно целовала, скользила пальцами от демонского плеча к растрепанным прядям волос на затылке. Бель не ждала ответной реакции, довольствуясь тем, что происходит сейчас. И, наконец, девичьи губы нашли его, кратко оцеловывая, не в силах решится на следующий шаг.
Матиас сидел неподвижно, прикрыв глаза. Его карамельный запах теперь смешался с чем-то пряно-хвойным, из запасов наследницы. Он не отвечал на поцелуй, но и не отталкивал, чувствовал, как легкий напор ангела с каждым мгновением его бездействия становился все ощутимее. Чувствовал прикосновение холодных пальцев к виску и на шее, чувствовал, как на запястье с ее подбородка капали слезы.
Впервые демон не знал, как быть, как повести себя с девушкой, и это чертовски раздражало заторможенное сознание. Вот она уже неуверенно перебралась к нему на колени, обхватывая талию своими худыми бедрами. Думала, что теперь ей все позволено, что Матиас впервые честен с ней и с собой.
Пальцы перескакивали от пуговицы к пуговице, освобождая каждую из тугой петельки, сантиметр за сантиметром обнажая демонское тело. А он все не двигался, со странным смирением принимая правила, которые на ходу выдумывал разгоряченный девичий разум. Позволял ей себя целовать.
Он бы так и сидел, если бы Анабель не решилась зайти дальше, уверовав в свою неоспоримую победу. Изящная ладонь легла на напряженное мужское предплечье, слегка сжимая, и потянула его вверх по своим бедрам, к широкому краю свободной футболки, минуя его, обжигая демонские пальцы фарфоровой прохладой кожи. Подушечки его пальцев прошлись по выступающим ребрам, двигаясь дальше, пока не зацепились за тонкую ткань нижнего белья.
Это, в совокупности с несдержанным выдохом Бель, отрезвило Матиаса не хуже ледяной воды, вылитой прямиком на его горящую голову.