— Это зачем? — подозрительно спросила я.
— Пойдешь со мной, как мой адепт, — сказал он. — Я братьям сказал, что беру тебя под свое покровительство. Они поворчали, но не стали сильно возражать. Все равно обучать тебя должен один, от толпы проку не будет.
— Зачем мне называться адептом? — немного враждебно спросила я.
— Затем, что своего адепта я веду туда, куда считаю нужным. Так споров меньше, — на меня посмотрели, как на несмышленое дитя.
Решив ему довериться, я накинула мантию, и Ольгар встал, протянув мне руку. Я снова поколебалась, но все же вложила в гостеприимную ладонь свои пальцы. А кто его знает, что еще выкинет эта белобрысая древность? Магистр хмыкнул и повел меня к двери. Я украдкой поглядывала на него. Выражение глаз Ольгара неуловимо менялось. У самых дверей он еще на мгновение задержал мою руку, чуть сжал пальцы, провел по запястью и отпустил. В коридор он вышел первым, я за ним. И снова я взглянула на него. Теперь на лице его царило безразлично-спокойное выражение. Глаза ничего не выражали, кроме мягкого внимания. В общем, по коридору меня вел девятый отец-основатель. Меня разбирали вопросы, но я натянула на себя маску отстраненной холодности, послушно шла рядом и молчала.
Мы дошли до поворота, за которым, я уже знала, нет ничего, кроме необжитых помещений. Ольгар открыл одну из дверей, мы вошли в нее, дошли до половины и словно шагнули под невидимую занавесь, оказавшись в зале, где стояли восемь магистров. Я обернулась, за спиной оказался тот же зал и никакой комнаты.
Магистры скользнули по мне взглядами, затем дружно посмотрели на девятого. Тот встал рядом с ним, совершенно невозмутимый, молча, указав мне место рядом с собой. Я встала, в душе наслаждаясь недовольными физиономиями отцов-основателей. Перед нами открылась знакомая спираль. Магистры входили в нее согласно очередности. Ольгар пропустил меня вперед и замкнул наше шествие.
Мы вышли в другой зале, полутемной, освещенной факелами. Девять стульев с высокой спинкой были расставлены у стены. Магистры сели на них, мне пришлось стоять. И опять я не имела возражений. Только не сводила взгляда с дверей в другом конце залы. Они открылись спустя несколько мгновений, и в залу вошли мама и папа, держась за руки. Дядя Алаис быстрым шагом нагнал их и пристроился рядом с мамой.
У меня ноги горели, так хотелось сорваться с места и побежать к ним. Но Ольгар перехватил мою руку, даже не обернувшись ко мне, и остановил, едва заметно покачав головой.
— Доченька! — воскликнула мама, заметив мою молчаливую фигуру.
— Мамочка, — прошептала я.
Подбородок задрожал, и дорожки слез пролегли по щекам. Мама тоже заплакала, ее удержал папа, не сводивший с меня взгляда, как и дядя Алаис. Он весело подмигнул мне и послал воздушный поцелуй. Улыбается, он всегда улыбается, чтобы не пугать. Я это так хорошо знала, как знала и приговор, уже вынесенный моим любимым девятью отцами-основателями. Знали его и трое дорогих мне людей.
— Мэйгрид, — голос Ольгара звучал мягко, но без всяких эмоций, — ты можешь подойти к своим родным.
Я сделала несколько медленных шагов, но оставшееся расстояние я пробежала, влетев в распахнутые объятья мамы. Она прижала меня к себе, а я целовала ее, обливаясь слезами.
— Все будет хорошо, маленькая, — шептала мама, вытирая мои слезы. — Все будет хорошо.
— Мамочка, — всхлипнула я, с жадностью заглядывая в такие знакомые, в такие родные глаза. — Папочка, — и я перешла в руки папы, прижавшего мою голову к своей груди.
— Не плачь, дочь. Ронаны сильные, — сказал он с улыбкой, когда заключил мое лицо в ладони и поднял к себе. — Ты же Мэйгрид Ронан.
Я кивнула, и папа поцеловал меня и сжал своими добрыми сильными руками. Дядя Алаис отнял меня у папы и поднял на уровень своего лица.
— Ну, что ты раскисла, любимая, разве это моя девочка? — с веселой улыбкой спросил он, расцеловав меня в обе щеки.
— Дядюшка, — не удержала я нового всхлипа.
— Ну-ка, кто ты у меня? — строго спросил дядя, ставя меня на пол.
— Самая-самая, — невольно улыбнулась я.
— А как я люблю тебя? — не отставал дядюшка.
— До самых далеких звезд, — я попыталась удержать улыбку, но снова разрыдалась, уткнувшись ему в плечо. — Мне так страшно, — прошептала я.
— Глупости какие, — отмахнулся дядя Алаис.
— Я вас так люблю! — воскликнула я, вовлекая всех моих родных в тесный круг.
Так мы и стояли некоторое время, обнявшись, пока вежливое покашливание не напомнило нам, что у нас есть зрители.
— Мэйгрид, — позвал Ольгар, но я отчаянно замотала головой. И он не стал настаивать.
Мы стояли перед девятью отцами-основателями, с легким интересом наблюдавшими за нами. Мама обняла меня за плечи, не отпуская от себя, я протянула руку дядюшке, папа обнял маму за талию. Да, мы едины! И наши узы крепче просто родственных. Мы близкий круг, куда попасть можно только, добившись доверия.
— Братья, — Ольгар говорил, не поворачивая головы, — разве это не ответ?
— Сокрытие важной Ордену информации недопустимо, — ответил первый магистр.
— И все же, — не отступил девятый. — Вам уже ясна причина сокрытия, это не преступный заговор.
— Ты пристрастен, брат, — ответил первый и больше с ним не разговаривал. — Алаис, Ормондт, Айлин, — начал он, и я почувствовала, как сжалась мамина рука на моем плече, — ваши души всегда были открыты Свету. Ваша верность нашему делу никогда не вызывала сомнений. Но вы скрыли самостоятельный источник.
— И скрыли бы нашу дочь еще раз, — надменно ответил папа.
— Ормондт, — девять взглядов устремились на папу, — ты ведь отдаешь себе отчет в том, кто твоя дочь?
— Конечно, мой ребенок, — кивнул папочка. — Мой долгожданный, обожаемый ребенок.
— И потенциально величайшая Светлая, — мягко добавил второй магистр.
— Девочка, которая вольна сама выбирать свой путь, — не согласился мой отец. — Будущая жена и мать.
— В ней сила, — заговорил пятый.
— В ней жизнь! — воскликнула мама. — Мы сделали свой выбор, отдав свои жизни Ордену, это был наш собственный выбор. Ее вы втягиваете насильно. И кто из нас совершает преступление?
— Это ее судьба, — снова сказал первый.
— Кто это решил? — не смолчал дядя. — Вы? А по какому праву вы лишаете Мэй собственного выбора?
— По праву хранителей этого мира, — последовал ответ. — Разве ты не понимаешь, Алаис, что с появлением Мэйгрид мы получаем возможность раз и навсегда избавить наш мир от поползновений Тьмы? Она не зависит от потоков, не опустошается. Через некоторое время она будет практически всесильна.
— Ищите себе замену? — вдруг усмехнулся папа. — Хотите взвалить свое бремя на плечи нашей дочери? — Среди магистров наступила напряженная тишина, словно их поймали на чем-то постыдном. — Я прав, — папа не допускал возражений. — Разве это допустимо?
— Вы сами выбрали свою дорогу, — встрял дядя, — но ребенок ее не просил. У нее жених, который в ней души не чает, хорошее будущее рядом с любящим… демоном. Дети, целый домен в мире Мрака, в конце концов. Это выбор малышки.
— Нет и тени раскаяния, как и осознания значимости обретения силы у девочки, — совершенно спокойно констатировал шестой магистр.
— У тебя остались вопросы? — спросил первый, ни на кого не глядя.
— Нет, — ответил Ольгар. — Мне ясна мотивация этих людей, и вопросов не вызывает.
— Решение принято, — огласил первый. — Умрите с миром.
Я испуганно вскрикнула и взглянула на Ольгара. Он был все так же невозмутим. Стремительно обернувшись к родителям и дяде, я закрыла рот руками. Все трое прислушивались к чему-то.
— Они отсекают потоки, — прошептала мама.
— Что будет с нашим сыном? — напряженно спросил папа.
— Мы позаботимся о мальчике, — ответили ему.
Перед тремя обреченными людьми появилась сверкающая спираль. Их отправляли прочь. Я забежала за спину родителям и закрыла собой выход.
— Выплесните Свет, — потребовала я. — Сейчас же выплесните остатки!
— Зачем? — удивился папа.
— Она хочет переключить нас на себя, — хмуро ответил дядя. — Любимая, мы все еще не знаем, как ты восполняешься. Нас уже трое. Я отказываюсь.
— Дядя! — да когда же закончатся эти слезы?!
— Мы тоже отказываемся, маленькая, — улыбнулась мама. — Вы с Алланом наше продолжение. Нам не страшно умирать.
— А мне страшно! — выкрикнула я. — Выплесните Свет!.. Ну, пожалуйста, — голос сорвался, оборванный подступающей истерикой.
— Нет, — несколько жестко ответил папа. — Мы не истощим тебя.
— Я не отпущу вас, не отпущу, — замотала я головой, выставляя порог между ними и порталом.
Можно было шагнуть в портал вместе с родителями, но уверенность, что это тщетная попытка не позволила мне последовать собственному желанию. Хаотичные мысли носились в голове. Что я могу сделать? Я могу затеять бой с магистрами, и родители вступятся за меня, использовав остатки своей силы. И тогда я волью в них свои потоки. Но где гарантия, что они не выплеснут все без остатка, когда покинут это проклятое место?! Мне нужно уйти, сбежать и не возвращаться, чтобы питать их. Тут же мелькнула мысль, что я уже никогда не смогу покинуть собственный мир. Обреченность накатила черной пеленой. Что ж, я готова пожертвовать своим счастьем. Так или иначе…
Додумать я не успела. Где-то в глубинах обители Воинства громыхнуло. Мы все обернулись на шум. Затем раздались крики, бег, звук сражения и до боли знакомый рев сотряс залу:
— Сожру-у!
— Вмес-сте жрать-с-с будем-с…
— Они здесь! — при звуке этого голоса у меня подкосились ноги, и я осела на пол.
Дверь снесло с петель, и в залу ворвались демон, дракон и призрачный слангер в неизменной фуражке. Магистры остались недвижимы. Наша помощь отбила атаку двух Воинов Света, оказавшихся за дверями, и бросились к нам, но напоролись на мерцающий порог. Не хочу, чтобы им мешали! И порог исчез. Просто по моему желанию, как тот порог, что удерживал Киана в его комнате, как тот, что преградил путь родителям и дяде, как та волна, что переносила меня от общежития на ристалище. Всего лишь желание! Ни