— Знаю я, что он сказал, — резко оборвал Роу. — Дарт, отправь кого-нибудь вниз, скажи, что мы будем… очень скоро. И камердинера ко мне с одеждой. Мать, мне твоя помощь понадобится. Остальным всем выйти.
Все, кроме Леры спешно покинули покои.
Роу легко встал с кровати, немного неуверенно ступил на больную ногу и тут же сгрёб меня в охапку, вдыхая запах моих волос.
— Мне досталось настоящее сокровище.
Ещё раз шумно вдохнул и засмеялся:
— Эти глупые магички зачем-то добавили в воду траву-обманку. Как будто тебе нужны какие-то ухищрения для привлечения мужчин. Твой настоящий запах куда лучше.
Вот так я и знала, что запах дохлых мышей скорее отпугнёт, чем привлечёт.
Прибежал камердинер с одеждой, и Роу скрылся в ванной.
— Так, — сказала Лера, едва мы остались одни. — Тебя тоже надо бы в порядок привести. Этот медведь тебя слегка помял.
Я повернулась к зеркалу. Ну да, а как иначе. Волосы растрёпаны. На белоснежной ткани балахона, напоминающего скорее ночную рубашку, чем приличную одежду, появились бурые пятна дорожной пыли — след горячих объятий моего мужчины. Я не расстроилась, но с этим надо было что-то делать. Щёткой наскоро пригладила волосы.
— Может, есть ещё одна такая рубашка? — спросила я.
— Рубашка? — Лера фыркнула. — Этот хитон освящён в храме. Но не волнуйся, стой смирно, сейчас всё исправим. Только не дёргайся.
Лера прищёлкнула пальцами, и с них сорвался огонёк, медленно подплыл ко мне. Дёргаться я и не собиралась, напротив, с любопытством проследила, как огонёк скользнул по самому большому пятну. Запахло горячей дорожной пылью, и крошечные частички осыпались на пол. Ткань в этом месте снова стала белоснежной.
— Обычная бытовая магия, — пожала плечами Лера, когда я перевела на неё восхищённый взгляд. — В академии это был мой любимый предмет. А следовало, наверное, больше заниматься боевым направлением. Тогда, быть может, моя судьба сложилась бы по-иному.
— Но тогда не было бы Роу, — это вырвалось само и очень искренне.
— Верно, девочка, держись за него. Мой сын послан мне Асхаром и Асидой как воздаяние за все страдания.
А теперь и мне, хотя я вроде бы не страдала.
— А теперь и тебе, — подтвердила Лера с лёгкой грустинкой в голосе.
— Он очень вас любит.
— Знаю. Но жену и детей мужчина должен любить больше.
— О каких больше вы говорите? Моя любовь к отцу и к сёстрам разная. Я не могу сравнивать, где больше, а где меньше. Да я даже сестёр своих люблю по-разному.
— Мне досталась не по годам мудрая невестка, — улыбнулась Лера.
Огонёк уже вернулся к ней, и я смогла сойти с места.
— Я не мудрая, но у нас с сёстрами был очень мудрый учитель, жаль я её не всегда внимательно слушала.
— Неужели Алия?
Я кивнула.
Из ванной вышел Роу. Широкие белые штаны, короткая белоснежная туника вместо привычной рубашки и доспехов.
— Ну что, жена, ты готова?
— Я жду вас внизу, — Лера спешно покинула покои. Следом бесшумно выскользнул камердинер.
Роу сделал шаг ко мне, ещё один, медленный, крадущийся. И остановился, почти коснувшись меня. В его тёмных глазах зажёгся янтарный огонь. Я судорожно вдохнула знакомый сводящий с ума запах раскалённых камней. Земля и огонь. Мой воздух откликнулся, выплеснулся из Хранилища и потянулся навстречу двум слившимся воедино стихиям.
— Мать рассказала тебе?
— Да, — я не стала спрашивать, почему он сам не предупредил меня о тонкостях грядущего обряда. И так понятно. Но он всё же сказал с горчинкой.
— Не хотел тревожить тебя заранее, раз всё равно нельзя ничего изменить.
Я кивнула и сглотнула, потому что наши одежды уже соприкоснулись, и скользящая по обнажённому телу ткань пробудила томительные сладкие ощущения.
— Я знаю.
— Я мог бы сделать наш первый раз долгим и без боли. Но там, — он наклонился и прижался лбом к моему лбу. — Там так не получится. Тебе будет больно и тяжело.
— Я потерплю, — шёпотом ответила я.
— Я не хочу, чтобы ты терпела, — в его горле клокотало рычание. — И я не хочу, чтобы в твоей памяти наш первый раз стал воспоминанием о боли. Но обещаю, что потом сделаю всё, чтобы ты навсегда забыла об этом.
— Я…
Роу коснулся моих губ лёгким поцелуем, не дав договорить. Да я и сама не знала, что ещё хочу добавить.
В приоткрытое окно вместо со струей тёплого пахнущего прелой листвой воздуха вполз тягучий звук флейты.
— Идём, — он взял меня за руку.
________________
* История рассказана в БЕСПЛАТНОЙ книге «Отбор в академии стихий. Принцесса для высшего»
Глава 19. Храм жёлтого дракона
Вход в пирамиду оказался со стороны противоположной воротам, напротив башни, принадлежащей главе Совета, старшему из трёх братьев.
Вид молчаливой толпы на берегу заставил меня поёжиться. Но тягучая мелодия, лениво переползающая от ноты к ноте, завораживала. Не красотой, а своей всепроникающей настойчивостью. На толпу она тоже действовала. Едва ли у людей остались собственные эмоции, вырывающиеся из созданной флейтой мелодии. И я начала успокаиваться, принимать как должное, пока не увидела знакомое лицо: мать Вихо сидела в роскошном кресле медленно наклоняя голову то в одну сторону, то в другую, прикрыв глаза морщинистыми веками и с полуоткрытым ртом. Казалось, ещё чуть-чуть и из уголка её рта потечёт слюна, как у умалишённой. Это мелодия действует так одурманивающе?
Зрелище было столь неаппетитным, что меня прямо-таки встряхнуло. Я повернулась к Роу и встретилась с его изучающим взглядом.
— Ты почему меня не одёрнул? — вырвалось у меня рассерженное шипение.
— Каждый, кто впервые слышит зов, должен сам научиться с ним справляться. Ты очень быстро пришла в себя.
Хотелось возмутиться, но в душе я понимала, что он прав. В жизни бывают моменты, когда надо всё делать самостоятельно. Поэтому я просто спросила:
— А чей это зов?
— Считается, что так призывает свою паству Кифо.
Я содрогнулась:
— Богиня Смерти? Но какое отношение она имеет к браку?
Мы ступили на мост, оставив позади одурманенную толпу.
— Есть у этой богини вторая ипостась — новая жизнь. Вступая в брак, ты оставляешь позади прежнюю, и тебе даётся новая. Переход из зимы в весну, из прежней семьи в новую. И эта мелодия — испытание для души. Сильных духом, не согнувшихся Кифо уважает.
— А зачем в таком случае дают девушкам настой роанды перед церемонией? Чтобы согнулись?
— Что? — вот сейчас дрогнула его рука, и бархатные нотки в голосе сменились уже знакомым рычанием. — Кто посмел?
Лера тоже удивилась, а значит, такое не часто делают.
— Неважно, я не выпила.
— Так поступают со строптивыми девушками, — он нахмурился. — Но редко. Большинство не против брака, женой быть лучше, чем наложницей. Я разберусь. Есть у меня подозрение, что это всё звенья одной цепи, — поскольку уточнять, что за звенья, он не стал, я поняла, что последние его слова были сказаны не для меня, так, размышления вслух.
Впрочем, мне уже стало не до этого. С каждым шагом пирамида росла, закрывая собой небо. Чёрный проём открытых врат приближался, и человек в жёлтом балахоне, встречающий нас в конце моста, казался всё выше.
— Ничему не удивляйся, — тихо предупредил Роу, когда до входа оставалось несколько шагов. — Это всего лишь обряд, дань традиции.
Я кивнула. Во рту резко пересохло. Появилась противная слабость в ногах. Роу замедлил шаг, иначе ему пришлось бы тянуть меня за руку.
Шаман или жрец оказался неимоверно высоким, почти таким же как Вихо.
— Кто ты, смертный? Зачем пришёл нарушать покой Создателя Земли?
— Я Роутег, сын почившего владетеля Роана, пришёл вплести новую нить в сновидения Величайшего из Создателей.
В мелодию флейты ворвался первый гулкий удар барабана.
— Только Кифо может создать новый узор.
— Мы принесли ей золото.
Тяжёлый браслет лёг на обмотанную белой тканью ладонь жреца.
Одновременный удар нескольких барабанов.
— У богини много золота. Ей нет нужды в мёртвом металле.
Последовал ряд вопросов и ответов, смысл которых очень быстро начал от меня ускользать, возможно потому, что каждый сопровождался оглушающим ударом. В голове начало гудеть. Что там насчет нарушения покоя? Непонятно одно, как Дракон умудряется спать в таком грохоте.
Драгоценный камень богиню тоже не заинтересовал, хотя жрец и принял его в качестве подношения.
Согласилась Кифо устами жреца только на частичку жизни. Ритм барабанов разбился на части начал ускоряться. Звуки пронизывали тело, вызывая дрожь в коленях. А ещё начало припекать солнце. Поэтому известие о частичке жизни, под которой подразумевалась моя кровь, я восприняла с некоторым отупением. На ногах к этому моменту я уже с трудом держалась.
Наконец, жрец отступил в сторону, пропуская нас внутрь.
Светло-жёлтый дракон в центре большого круга. Вне круга густой мрак, да и сам дракон освещается сверху, но не сплошным потоком. Лучи солнца падают сквозь большие ячейки сетчатого потолка. И от этого дракон кажется пятнистым. Моя рука в руке Роу. И чем ближе мы подходим, тем более настоящим мне кажется дракон. Я уже видела этот сон. Огромный зверь словно спит, а не высечен из камня. Ещё ближе, иллюзия не рассеивается. И мне снова хочется коснуться чешуи. Я почти чувствую её тепло. Ладонь сама тянется, но Роу чуть сильнее сжимает мою руку… и я опять понимаю, что нельзя.
На этот раз сон не прерывается. Между передних лап дракона прямо под его мордой постамент, покрытый белоснежной тканью. Напоминает стол, только без ножек. Яркое пятно света падает прямо в центр. Я оглядываюсь. Жрец уже отступил во мрак, и там я с трудом различаю ещё одного человека. Нетрудно догадаться, кто это. Меня начинает трясти. И не от холода, хотя внутри пирамиды, действительно, не жарко. Сколько не убеждай себя, что здесь в Чампии подобный ритуал — это нормально, но быть блюдом на праздничном столе я всё ещё не готова, да, наверное, никогда и не буду.