Грядет пришествие двух королев.
Одна из них несет кровь.
Другая несет свет.
Тогда она была еще достаточно юна и, возможно, не так сильно пугала отца, поэтому он мог прикасаться к ней с чувством, похожим на нежность и даже любовь.
– Одрик, – жестко сказал король Бастьен, – я бы попросил тебя не говорить об этом сейчас.
– Но как раз именно сейчас нам совершенно необходимо поговорить об этом. – Голос Одрика приобрел тот серьезный, мрачноватый тон, которым он начинал говорить, когда на него находило то, что Риэль и Людивин называли приступами учености, и он превращался в искусного толкователя священных книг.
Несмотря на всю серьезность ситуации, Риэль c изумлением искоса взглянула на Людивин, которая выглядела не менее удивленной.
– Смерть принцессы Руны, – продолжал Одрик. – Восстание рабов в Кирвайе. Небывалой силы штормы в океане, обрушившиеся на Меридиан и Вентеру. Приходящие в движение горы в землях, когда-то принадлежавших ангелам, за одну ночь вытесняющие целые деревни. А теперь, – сказал он, оглядываясь на Риэль, – вернемся к леди Риэль. Может быть, эти убийцы знали что-то, чего не знали мы, и покушение на меня было на самом деле попыткой заставить ее продемонстрировать всем свою силу. А может, это было простым совпадением. В любом случае, мы не можем игнорировать то, что эти события произошли именно сейчас.
Одрик снова перевел на короля свой горящий взгляд.
– Ангел Ариава знал об этом много веков назад. Он предупредил нас о знаках, знаменующих наступление этого времени, и теперь оно пришло.
Обычно открытое лица короля Бастьена сейчас окаменело.
– Достаточно, Одрик.
– Отец, мы не обращаем внимания на знамения, говорящие нам об угрозе…
Король поднялся на ноги.
– Довольно!
Одрик отшатнулся, встретившись взглядом с отцом, и уставился в пол.
Архонт откашлялся.
– Возможно, в предположениях принца есть определенная доля мудрости. Независимо от того, являемся ли мы свидетелями событий, обещанных в Пророчестве, или нет, если леди Риэль придется участвовать в испытаниях перед всем селдарским народом, тогда…
– Тогда задача, стоящая передо мной, будет еще важнее, – прервала его Риэль. – И вы поймете, что меня не следует бояться. – Она встала рядом с Одриком перед его отцом, ее сердце колотилось быстро, громко. – Потому что в будущем я буду сражаться не только за свою жизнь, но и за жизнь всех этих людей.
– Проводить испытания в присутствии народа, – сказал король Бастьен, – ужасный риск.
Королева Женевьева со стуком опустила свой кубок на стол.
– Риск, на который мы не можем пойти. Дорогой, не слушай их, это полная чепуха.
– Городская стража, – настаивала Риэль, – королевская гвардия, священная гвардия, служители Храмов. Все они будут стоять наготове, на тот случай, если я не справлюсь. – Она глубоко вздохнула. – Но я справлюсь. Меня хорошо учили и отец, и Тал.
– Учили, скрывая от всех, погрязнув в тайнах и лжи, – не преминул добавить Архонт.
Риэль проигнорировала его слова.
– Они могут продолжить эти уроки под присмотром любого из членов Совета Магистров, – она взглянула на Магистра Флоримон. Женщина наклонила голову.
– И я первая буду рада помочь леди Риэль, – сказала она.
Риэль улыбнулась ей.
– Об этом испытании станет известно, мой король. И обо мне. Слишком многие знают о том, что происходит, чтобы можно было пресечь слухи. Подумайте о том, как отреагирует наш народ, если узнает, что вы скрываете такой секрет. И так было произнесено достаточно лжи, сокрыто достаточно тайн. Я сама принимала в этом участие и больше не хочу так поступать.
Король Бастьен молча сел на свое место, не отводя от нее взгляда.
– Если мы все честно расскажем людям… – добавил Одрик, подходя к ней.
– И если они воочию увидят силу Риэль и ее способность управлять стихиями… – сказала Людивин, стоявшая по другую сторону от подруги.
– Тогда это покажет всем, что вы ей доверяете, – подхватил Одрик.
– И они, в свою очередь, начнут доверять ей, – добавила Людивин. – Как и вы, дядя.
– А тогда, – закончила Риэль, – если где-то в мире есть темные силы, возможно, они дважды подумают, прежде чем нападать на Селдарию, если узнают, что власть и народ едины. Если у нас больше не будет тайн и интриг, которыми они могли бы воспользоваться в своих целях.
– А также, – медленно произнес король Бастьен, – если они увидят, что нас поддерживает самый могущественный человек, который когда-либо существовал на свете?
Снова вернулся Кориен. «Он не ошибается, – услышала она его тихий голос. – Никогда еще не было в мире такого человека, как ты, Риэль. И никогда больше не будет».
Риэль изо всех сил попыталась подавить улыбку, понимая, что сейчас она будет явно не к месту.
Наконец, король Бастьен глубоко вздохнул и откинулся на спинку стула.
– Вижу, вы трое, – сказал он, глядя по очереди на Риэль, Одрика и Людивин, – слишком хорошо продумали свои доводы. Трудно устоять, когда наступают таким сплоченным фронтом.
– Дорогой, но… – поспешно начала королева Женевьева.
– Что ж, решено. – Король Бастьен с решительным видом положил ладони на стол и поднялся. – Остальные шесть испытаний будут проходить публично, на виду у всех. Как вы это назвали, Бридия? Зрелищем?
Великий Магистр Бридия Флоримон наклонила голову.
– Возможно, это звучит слишком небрежно.
– Нет, это вполне подходящее слово. Слово, несущее в себе праздник. Повелеваю, пусть так и будет: именно всенародный праздник, прославляющий могущество Селдарии и силу ее граждан. – Король Бастьен взглянул на сына. – Покажем всем, что Селдария не боится зловещих знамений – каких-то странных бурь или восстаний рабов. Или старых сказок о смерти и роковом конце, которые не имеют никакого отношения к нашему будущему.
На мгновение Риэль испугалась, что Одрик скажет что-нибудь еще, вызвав гнев отца, но король Бастьен быстро вышел из зала, сопровождаемый королевскими гвардейцами. За ним сразу же последовали остальные: Одрик поспешил вслед за матерью, а отец Риэль исчез прежде, чем она успела с ним заговорить.
– Ну что ж, – весело заключила Людивин. Она схватила Риэль за руки и улыбнулась. – Не знаю, как ты, но после таких встрясок я бы не отказалась выпить бокал вина.
Глава 16Элиана
Посмотри на восток, где солнце встает,
Нам луч предрассветный свет надежды несет.
Мы разрушим их стены, и корона падет,
Мы пройдем по дорогам, что от смерти черны,
Кровь тиранов прольется, мы восстанем из тьмы.
Придя в себя, Элиана обнаружила, что лежит под ветхим стеганым одеялом в крохотной темной комнатушке, и, к своему большому неудовольствию, увидела, что рядом с ней сидит Саймон. Он откинулся на спинку деревянного стула, положив ногу на ногу, и держал в руке стакан с каким-то, судя по запаху, крепким напитком.
Элиана резко села, крепко сжав челюсти, – голова все еще болела от сильного удара.
– У тебя пять секунд, чтобы сказать мне, где Реми, – ровным голосом проговорила она, – кто посмел стукнуть меня по голове и где я могу найти их, прежде чем вспорю тебе живот.
– Ты забыла пожелать мне доброго утра, малышка Ужас, – невозмутимо произнес Саймон, поднимая стакан в приветственном жесте. – Должен сказать, сейчас ты выглядишь особенно ужасно, прости, конечно, за каламбур.
– Где мои кинжалы? – Она с ужасом поняла, что на ней больше нет безнадежно испорченного вечернего платья. На самом деле на ней вообще ничего не было, за исключением кулона на шее.
– Слушай, ты, кусок дерьма, – спокойно произнесла она. – Где моя одежда, мои кинжалы и мой брат?
– Реми сейчас спит, живой и здоровый. И Нави тоже, если это тебя, конечно, интересует. Хотя вряд ли это так. – Саймон швырнул ей охапку одежды. – Астер просто хотела заняться твоими ранами и вынуждена была стянуть с тебя это пропитанное кровью и потом платье. Может, в качестве компенсации за то, что ее сестра вырубила тебя ударом по голове и, похоже, опоила сонным зельем. Я уже устроил Мариголд взбучку за то, что переводит ценный продукт на такое ничтожное существо, как ты, но она не проявила должного раскаяния.
Элиана подняла длинную рубаху, которую Саймон бросил ей, и поморщилась при виде потрепанного подола и заплаток на рукавах.
– Кто такая Мариголд?
– Сестра Астер, чтоб ты знала. – Он опрокинул остаток напитка и поставил стакан на стол. – Как бы то ни было, когда Астер пыталась одеть тебя, ты отчаянно лягалась. Можешь не извиняться, она у нас девушка крепкая.
Она смотрела на него злобным взглядом, пока он не сказал: Понятно, и не отвернулся к стене.
– Что интересно, Астер не обнаружила на твоем теле никаких ран.
Сердце Элианы тревожно сжалось. Она натянула белье, нижнюю рубаху и штаны – слишком большие для нее, не говоря уже о том, что выцветшие и мятые, но, по крайней мере, чистые.
– Разочарован, что мне повезло выйти невредимой из наших героических приключений? – Она надела потрепанную льняную тунику. – Ты бы, наверное, хотел, чтобы все мое тело с головы до ног было покрыто шрамами, как у тебя самого?
– Представь себе, – ответил Саймон, – я этого вовсе не хочу.
Элиана ожидала продолжения перепалки, но Саймон предпочел промолчать, и она принялась изучать принесенный им жакет – потрепанный, но с пышными рукавами и вышитым воротником, который когда-то, вероятно, был роскошным, а теперь выглядел довольно убого.
– Вижу, повстанцы не озаботились тем, чтобы найти мне приличную одежду, – пробормотала она, но жакет надела.
– Надеюсь, ты готова.
Она быстро привела в порядок встрепанные волосы, заплетя их в косу.
– Отдай мои кинжалы, и я откажусь от мысли надрать тебе задницу – по крайней мере, на пять минут.