Кориен! Я не слышала тебя с тех пор, как…» – Она стиснула зубы от внезапной, дикой надежды, что он сможет как-то вытащить ее из этой передряги.
«Я не могу остановить испытание. Ты сама сыграла им на руку».
«Я вовсе не хочу, чтобы ты останавливал это».
Раздался тихий смешок. «Ты не можешь солгать мне».
Она ослабила завязки плаща. «Я сейчас хочу показать им всем, что у них нет причин меня бояться. И тогда они полюбят меня за мою отвагу».
«Скорее, убьют».
«Если все, что ты собираешься сделать сейчас, это заставить меня дрожать от страха, – ледяным тоном мысленно произнесла она, – то лучше держись от меня подальше».
«Я пытаюсь помочь тебе увидеть правду».
Она шагнула вперед, раскинув руки, распахнула плащ и уронила его на землю позади себя.
Толпа ахнула. Изумленный ропот прокатился по рядам зрителей, словно волны.
Риэль не смогла сдержать торжествующей улыбки.
Она знала, что костюм хорош – облегающий, сшитый из необычной яркой ткани, заказанной Людивин в Мазабате. Он согревал в воде, давая при этом свободу движений, чтобы в нем можно было легко плавать. Волны, вышитые сверкающей нитью, закручивались по ткани в храмовых цветах Купели – серо-голубом и сине-зеленом. Костюм обтягивал изгибы ее фигуры, как вторая кожа. Его воротник был высоко приподнят сзади и переходил в глубокий вырез спереди. Невесомые как воздух, сетчатые сапоги со слегка удлиненными носками доходили ей до колен. Людивин нанесла на ее кожу блестящую пудру, а волосы, покрытые особым лаком, собрала в высокий пучок. Его держали гребни из ракушек и шпильки с перламутровыми бусинами. Риэль знала, что выглядит сейчас, как сама святая Нерида.
Рог протрубил в третий раз.
Вода в бухте забурлила.
Риэль глубоко вдохнула и нырнула в холодные волны.
Глава 18Элиана
«Моя история ничем не отличается от историй многих моих соотечественников. Все, кого я любила, погибли, и моя жизнь стала похожа на ночной кошмар. Наш мир рухнул, мы оказались лишними в этой новой жизни. Вот так-то. Ну что, подходит вам моя история?»
После ужина Элиана отвоевала себе местечко в одном из самых оживленных уголков Королевской пещеры и принялась чистить клинки.
Сидя на скамеечке возле небольшого костра, она могла видеть все, что происходило в этом закутке пещеры: бойцы Красной Короны, стоявшие на страже, сменяли друг друга, кто-то осматривал и подсчитывал запасы продовольствия и боеприпасов, переносил пострадавших беженцев на самодельных носилках в то крыло, где находился лазарет.
По словам Саймона, они должны были покинуть Королевскую пещеру на следующее утро, как только доставят свежих лошадей. Но до этого она воспользуется своим идеальным наблюдательным пунктом у огня, чтобы разузнать все, что ей нужно. Многие из проходящих мимо повстанцев даже не смотрели в ее сторону. Может быть, Саймон решил не сообщать соратникам о том, кто она такая.
А жаль.
Ее клинки жаждали крови.
Реми лежал рядом с ней, подложив сложенную куртку под голову, и проглядывал последнюю запись в своей тетради. Патрик одолжил ему перо, и пальцы мальчика были перепачканы свежими чернилами.
– Может, пойдем спать? – спросил он, зевая.
– Нет.
– Почему?
– У меня еще много работы.
Она подняла Нокс – клинок в виде полумесяца – и сделала вид, что стирает с него пятна, которых там не было.
Реми отложил тетрадку в сторону.
– Ты мне врешь.
Она одарила его невинной улыбкой.
– С чего ты это взял?
– В любом случае не говоришь мне всей правды.
Элиана подняла голову – рядом с ней присела Нави.
– Привет, Элиана, – с улыбкой произнесла она.
– Добрый день, ваше высочество, – Элиана с насмешливой улыбкой на лице изобразила церемонный поклон.
Нави не обратила на это внимание, она глядела только на Реми.
– Привет, дружок. Пришелся ли тебе по вкусу наш скромный ужин?
Реми кивнул и сунул Нави в руки тетрадку.
– Я записал ту историю, которую вы мне рассказывали, про святую Тамерин и волка. Правда, кое-что поменял в сюжете.
– Готова поспорить, стало лучше. – Нави придвинулась к нему поближе и положила тетрадку ему на колени. – Я ведь неважный сказитель.
Щеки Реми порозовели от смущения.
– А мне ваша история очень понравилась.
– Знаешь, братец, я созрела для того, чтобы пойти поспать. – Элиана завернула ножи в тряпку, которую позаимствовала на складе бунтовщиков. – Реми, нам пора идти.
Он нахмурился.
– Но ведь Нави хочет прочитать мою историю.
– А мне нет до этого дела.
– О, Элиана, – Нави прикоснулась к ее руке. – А я надеялась, что нам с вами все-таки удастся найти общий язык.
В душе Элианы завибрировала и оборвалась туго натянутая струна. Она внезапно почувствовала дикую, всепоглощающую ярость, совершенно забыв о необходимости выведать планы мятежников.
– Ну, хорошо. Так тому и быть. – Она повернулась к Нави, которая сидела перед ней, скрестив ноги, словно они были подружками, собирающимися посекретничать. – Мы с Реми рискуем жизнью, пытаясь доставить вас в Аставар. Какие же сведения вам удалось раздобыть, что они стоят подобных усилий?
Нави улыбнулась, всем своим видом выражая терпение и не реагируя на вызывающую улыбку Элианы.
– Вы же знаете, что я не могу вам этого сообщить.
– Вам известно, куда забрали мою мать? Что с ней произошло?
Реми резко сел.
– Эл, престань…
– У меня нет ответа на ваш вопрос.
– И где же была армия Аставара, когда пала Вентера?
Глаза Нави сузились.
– Простите?
– Почему не вмешался Аставар, когда войска Империи штурмовали наши границы? Убивали и похищали мужчин, женщин и детей? Сжигали наши библиотеки и поля? Казнили короля, королеву и их детей на ступенях храма Святого Гована в Орлине?
Ее всю трясло от негодования. Она крепко прижала ладони к земле. – Где был Аставар, когда убивали моего отца?
Вокруг них повисла тишина, все застыли в напряженном молчании. Элиана чувствовала на себе пристальные взгляды десятка мятежников.
– Вы все трусливо прятались, – продолжала Элиана ровным ледяным голосом. – Создавали запасы еды и оружия. Укрепляли границы. Вы равнодушно наблюдали, как наша страна истекает кровью. Вы слышали наши крики о помощи. И ничего не предпринимали.
– Я не собираюсь извиняться перед вами за то, что делал мой народ, чтобы выжить, – наконец, произнесла Нави. – Так же, как и вы ничуть на раскаиваетесь за те ужасные вещи, которые творили, пытаясь обезопасить вашу семью. Мне и в голову не придет просить вас о покаянии.
На какое-то мгновение Элиана потеряла дар речи. Истина, прозвучавшая в словах Нави, была словно удар под дых.
Как ты можешь жить с этим?
Она постаралась выбросить из головы голос Харкана, протянула руку Реми и почувствовала злорадное удовлетворение, когда брат подчинился.
– Не смей говорить со мной о моей семье, – резко сказала она. – И держись подальше от моего брата.
Она плюнула под ноги Нави, а потом повернулась, держа Реми за руку, прошла мимо сверлящих ее взглядом повстанцев и нырнула в отведенную им с братом каморку.
– Привет, Элиана. – Патрик, сидевший за грубо сколоченным столом в небольшом отдельном помещении, поднял на нее глаза. – Приятно видеть тебя на ногах в столь ранний час.
Сидевший рядом с ним Хоб бросил на нее злобный взгляд, но ничего не сказал и снова уставился в тетрадь, в которой что-то писал.
В эту ночь Элиана не смогла сомкнуть глаз. Она лежала на маленьком, бугристом соломенном тюфяке, который делила с Реми, пристально вглядываясь в нависший над ней потолок. Ее внутренности скручивались в тугой узел от горечи, злости и… бессилия? Мышцы словно налились свинцом. Она тщетно боролась с бессонницей целый час, а потом сдалась.
Она не представляла, чем сейчас заняться. Собирать информацию?
Может, эти простофили повстанцы знали что-то про людей, которые забрали ее мать?
А может, стоит затеять драку? По ее телу прокатилась горячая волна при мысли об этом. Пожалуй, хорошая драка была бы кстати. Она испытывала непреодолимое желание бить изо всех сил, пока кожа жертвы не лопнет под ударами ее кулаков, которые при этом останутся невредимыми. Или лучше разбудить Саймона и попытаться разозлить его? Он захочет ударить ее, и вот тогда она с ним за все поквитается.
– Привет, Патрик, – она кивнула ему с чуть застенчивым, даже робким видом. Этакая охотница за головами, которая, наконец-то, начала раскаиваться в своих злодеяниях. Это было так забавно, что она едва удержалась, чтобы не рассмеяться им прямо в лицо.
– Хоб, здравствуй. Ты тоже уже не спишь?
Патрик кивнул ей в знак приветствия.
– Здесь всегда найдется кто-то, кто не спит. Мы вот чистим картошку. Точнее, это я чищу картошку. А Хоб записывает свои истории. – Патрик печально вздохнул. – Хотя я уже привык к такому раскладу. Я имею в виду, что мне одному всегда приходится выполнять всю черную работу.
– Ах, бедняжка, трудится как пчелка, – издевательски фыркнул Хоб неожиданно низким грудным голосом.
Элиана невольно усмехнулась и заняла рядом с ними место у очага.
– А почему ты со мной не здороваешься?
Элиана чуть не подскочила, услышав голос Саймона из темноты. Она и правда его сначала не заметила – он сидел, сгорбившись на обшарпанном стуле с высокой спинкой, взгромоздив ноги на перевернутый пустой ящик, и глядел на нее поверх стакана. Его пронзительные голубые глаза загадочно поблескивали в свете неровного пламени.
Злясь на себя за то, что сразу его не заметила, Элиана огрызнулась:
– Опять пьешь? Тебя когда-нибудь можно увидеть без стакана в руке?
Едва заметно улыбнувшись, он пробормотал: