– Что происходит? – прошептала она. Она зашлась в приступе кашля. Каждая косточка в ее теле ныла, каждая мышца горела.
Холодная рука отвела растрепанные волосы с ее лба.
– Смотри, что ты делаешь, Элиана. Открой глаза, сделай это ради меня, ради всех святых.
Она заставила себя открыть глаза и посмотреть на море.
Воздух пронзали молнии – по три каждую секунду, – освещая поле битвы зловещим серебряным светом. Они разрывали тела Измененных, все еще рвущихся к берегу, ледяные глыбы разлетались ослепительным пламенем. Огромные волны вздымались и обрушивались на имперские корабли. Свирепый ветер срывал паруса с мачт, закручивая темные воды в водовороты, которые затягивали боевые корабли противника, сминая их как скорлупки.
– Тебе надо остановиться, – прокричал Саймон сквозь вой ветра.
– Это все делаю я? – пробормотала она, неожиданно осознав, что не может дышать, что страшная гроза высосала весь воздух из ее легких. Каждый вздох был таким болезненным, что, казалось, разрывал ей грудь.
Саймон сжал ее лицо в ладонях.
– Пожалуйста, Элиана, посмотри на меня, посмотри мне в глаза.
Она подчинилась, из горла ее вырвались непроизвольные рыдания.
– Я ее убила! Я не смогла ее спасти!
– Я знаю. – Он смахнул песок с ее лица. – Мне так жаль. Но тебе надо остановиться, или ты нас всех убьешь.
Она тряхнула головой и, несмотря на безысходное горе, затягивающее ее, словно бездонная пропасть, вдруг осознала, что катастрофа, творящаяся вокруг, лишь отражение ее гнева в окружающем мире. Захра была права на ее счет, как и Саймон. В ней жила неведомая, страшная сущность. Она всегда считала эту часть себя чудовищем, порожденным теми злодеяниями, которые была вынуждена совершать, чтобы выжить. Что она сама взрастила его в своей душе.
Но истина была такова: это чудовище, живущее в ее душе, досталось ей в наследство от матери. Кровавой Королевы. Проклятия королей. Презренной предательницы и лгуньи.
Как же она ее ненавидела в этот момент.
– Я не знаю, как это все остановить, – в отчаянии крикнула она. Ее пальцы вспыхивали в унисон со вспышками молний, и это ощущение вызывало у нее отторжение. Они видела, как разламываются пополам корабли, видела солдат, барахтающихся в воде, отчаянно пытающихся выплыть. Огромные черные волны накатывали на берег.
– Просто держись за меня, – прошептал Саймон, нежно прижимая ее к груди. – Держись за меня и думай о Реми. Думай о Нави. – Он прижался холодной щекой к ее лбу. – Думай о доме.
Дом. Где сейчас был ее дом? В Орлине? Или в Селдарии?
Вокруг бушевал шторм, и она не могла ясно представить ни одно из этих мест.
Отчаявшись справиться с собой, она прижималась к груди Саймона, слушая безумное биение его сердца, представляя голос Реми, который читает ей сказку на ночь, и просто старалась размеренно дышать.
Глава 51Риэль
Ветер и вода,
Огонь и тень,
Металл, земля и свет, льющийся с небес, —
Услышьте нас в сей скорбный день
И примите душу нашего усопшего друга,
Чтобы вашей силой возродить его вновь.
Перед лицом Семи Святых мы возносим нашу молитву.
Через несколько часов после церемонии благословения Архонтом, ближе к полуночи Риэль привела Одрика в покои Людивин.
Людивин с робкой улыбкой поднялась им навстречу из кресла у камина.
– Как хорошо, что вы пришли.
Одрик закрыл дверь и резко произнес:
– Риэль сказала мне, что ты ангел.
Изменившись в лице, Людивин бросила укоризненный взгляд на Риэль.
– Что еще ты ему рассказала?
– Разве этого недостаточно?
Глаза Людивин наполнились слезами.
– Пожалуйста, не бойтесь меня. Я всего лишь хочу вам помочь. И всегда этого хотела.
Выражение лица Одрика слегка смягчилось.
– Хорошо, тогда помоги нам во всем разобраться.
Взгляд Людивин остановился на Риэль, в нем светилась бесконечная нежность.
– Я пришла в этот мир, чтобы защищать Риэль. С самого момента ее рождения я чувствовала ее силу. Как и мы все.
– Все? О ком ты говоришь?
– Ты имеешь в виду других ангелов? – тихо спросила Риэль.
Людивин кивнула.
– Уже многие годы я делала все, чтобы уберечь тебя от опасности.
Одрик запустил пальцы в свою шевелюру.
– Ничего не понимаю. Ты же Людивин. Моя кузина. Мы знаем тебя с самого детства. Боже, я помню день, когда ты появилась на свет. И ты всегда была… такой.
– Это так. – Людивин грустно улыбнулась. – И в то же время не совсем. Вы помните, как несколько лет назад я… то есть Людивин – тяжело заболела, у нее был сильный жар?
– Тебе тогда было шестнадцать лет, – произнесла Риэль, опускаясь на скамью рядом с камином. – Мы всю ночь прождали у дверей твоей спальни вместе с королевой Женевьевой и твоим отцом, надеясь, что ты переживешь ту страшную ночь.
– Так вот, – Людивин глубоко вздохнула, повела плечами. – Я тогда не выжила. Вернее, она – Людивин Совилье умерла в ту ночь. И я заняла ее место.
Одрик бросился к ней через комнату.
– Не верю – это какой-то обман.
«Ты же знаешь, что я не лгу, – раздался отчаянный голос Людивин в голове Риэль. – Объясни ему!»
– Это правда, – прошептала Риэль, она и вправду не сомневалась в этом. – Лю, почему ты мне ничего не рассказала?
– Мне очень хотелось все рассказать. Но, подумав, я решила, что лучше будет этого не делать. Я понимала, что это знание опасно для тебя. Я только хотела тебя защитить.
– Защитить? От чего? – спросил Одрик дрожащим голосом. – О чем вы вообще говорите?
Людивин сделала медленный вдох.
– Врата рушатся.
В комнате повисла тишина.
– Чем больше они ослабевают, – через некоторое время продолжила она, – тем больше несчастий будет обрушиваться на наш мир. Огромные волны, ужасные землетрясения, прочие стихийные бедствия, которые мне даже страшно описывать. А когда Врата окончательно падут, ангелы снова вернутся в этот мир, как и предсказывал Ариава в своем Пророчестве. Представьте себе дверь, в которую постоянно, без устали колотят тысячи рук. Она непременно рухнет. Как и Врата, через которые пытаются прорваться мои сородичи, ныне заключенные в Бездне.
Одрик поерзал в кресле у дальней стены комнаты.
– И сколько их?
– В Бездне? Миллионы.
– Я имею в виду в нашем мире. Если ты явилась сюда, наверное, и другие могут сделать то же самое.
Риэль замерла, неосознанно потянувшись к нему, уже готовая услышать знакомый голос.
«Кориен? Ты здесь?»
Но он не ответил. Он не разговаривал с ней с того самого дня, когда она сожгла его своим пламенем.
Людивин бросила быстрый взгляд на Риэль.
– Вы правы. Я далеко не первая из ангелов, кто проник в этот мир. И не последняя. Каждый день во Вратах появляются новые трещины. Не у всех хватает сил убежать, но все же ангелов в вашем мире достаточно, чтобы в скором времени у людей начали возникать серьезные неприятности. Сейчас нас около дюжины в вашем мире, но скоро будут сотни.
– Значит, ты не первая, кому удалось сбежать. – Риэль медленно подняла глаза на Людивин. – А кто же первым из вас проник в наш мир?
– Он очень силен, – едва слышно произнесла Людивин. – Пожалуй, самый могущественный из нас, кому удалось уцелеть после Ангельских войн. У него сотни лет ушли на то, чтобы подготовить свой побег, но все же он смог это сделать. Я проскользнула сквозь брешь во Вратах вслед за ним вместе с несколькими другими, а потом Врата снова стали непроницаемыми. Я следила за Риэль издали в течение тринадцати лет, как и тот, чье имя Кориен.
Тринадцать лет. Значит, с пятилетнего возраста, подумала Риэль. Перед ее глазами промелькнула стена пламени, рушащиеся стены родного дома. Отец, в отчаянии стоящий на коленях перед телом матери.
Она решила, что после этого разговора ей стоит навестить отца. Разбудить, напоить горячим шоколадом и разговаривать с ним до самого рассвета, пока восходящее солнце не разгонит ее страхи.
Но потом она осознала ужасную правду: его постель пуста, и она больше никогда его не увидит.
– В тот день, когда погибла твоя мать, Риэль, – произнесла Людивин, и в голосе ее звучала бесконечная жалость, – мы, ангелы, почувствовали, как твоя сила вырвалась наружу. Вскоре после этого Кориен стал пристально следить за тобой, как и я. Только… дело в том, что я еще очень молода. Мой разум слаб по сравнению с разумом Кориена. Я трачу почти все свои силы, чтобы защитить тебя от некоторых его мыслей. – Личико Людивин сморщилось. – Дорогая моя, мне так жаль, что я такой никудышный союзник. Ведь я знаю, как нелегко тебе приходится, чувствую все, что ты испытываешь, когда он мысленно говорит с тобой.
– Кориен? Тот самый ангел, который устроил нападение? – Одрик с озадаченным видом переводил взгляд с Людивин на Риэль. – Что она имеет в виду?
Риэль охватила невообразимая паника.
«Одрик будет в ярости, когда узнает правду».
«Уверяю тебя, не будет, – уверенно возразила ей Людивин. – Он любит тебя».
«Да, но как долго продлится его любовь после этого?»
«Он будет любить тебя до конца жизни».
– Пару месяцев назад, – начала Риэль неуверенным голосом, – в день Королевских скачек я услышала голос в своей голове.
«Умоляю, не надо ему все рассказывать, – поспешила предупредить ее Людивин. – Избавь его от самых страшных подробностей».
Риэль с ужасом вспомнила бесконечную тьму, трон, сделанный из человеческих костей. Свое пробуждение посреди ночи с именем Кориена на губах, призрачное прикосновение его рук к своей коже.
Она сглотнула, от стыда на глаза ее наворачивались горячие слезы.
– Он приходит ко мне во сне, и иногда даже наяву. Его голос звучал в моей голове во время испытаний. Он говорит мне…