– Дедушка!
Тёмная тень выбежала, спотыкаясь, из-за колонны и помчалась к тому месту, где лежал Фрэнсис. Низкий, скорбный звук сотряс кожу Клэр. Боль Нэта словно превратилась в живое существо. Звук резонировал внутри Клэр, словно басы ненастроенного динамика. В нём было что-то нечеловеческое.
И тут Клэр поняла: звук – этот вой – издавал не человек. И он исходил не от Нэта, а раздавался по ту сторону садовой ограды.
Эстелл обо всём догадалась чуть раньше остальных:
– Роялисты, приготовьтесь!
Основание руин тряхнуло в последний раз, толпа бросилась врассыпную, освобождая путь пожилой женщине, сжимавшей коленями бока льва-химеры. Войско Плетёного Корня трубило в золотые горны, штурмуя Замок на вершине холма.
У Клэр перехватило дыхание при виде этого зрелища. К тому моменту, когда она покидала Плетёный Корень, сообществу удалось оживить лишь несколько таких животных. Но, судя по всему, благодаря Нэту, Сене и журналам Булатных, мастера-алхимики вернули к жизни по меньшей мере пятьдесят подобных созданий. Медные зубы, медные клыки, медные крылья – всё это проникало в тронный зал так же легко, как солнечный свет, и блестело столь же ярко. И всё же Клэр то тут, то там замечала зелёные пятна, которые ещё не успели оттереть, а у одной химеры (волка с хвостом белки) всё ещё висел на морде мох. Очевидно, её пробудили совсем недавно, Клэр наблюдала, как зверь бешено вилял своим пушистым хвостом в совершенном восторге.
Вот только гильдии не видели, чтобы химеры двигались, уже несколько сотен лет, и перед ними только что разоблачили обман с единорогом.
Началась паника.
Колючие растения земледельцев вдруг поползли верх по колоннам, кователи обнажили свои клинки. Между тем волосы на затылке Клэр встали дыбом – прядильщики извлекли статическое электричество из своих тяжёлых вязаных жилетов. Металл звенел. Дерево трещало. Хлысты щёлкали.
В зале царил хаос.
Было невозможно разобрать, кто и что делает, кто с кем сражается и почему. Это земледелец из Зелёного леса или Роялист-земледелец? Эти кователи ищут выход или гонятся за прядильщикам? А ещё, не считая самой Клэр, в зале по-прежнему не было самоцветчиков, помимо Джаспера и Эстелл. Что стало с Горнопристанищем?
Лошадь поднялась на дыбы, испуганно заржав, и с шумом опустилась на передние копыта на том самом месте, где только что стояла Софи. Девочка исчезла, воспользовавшись суматохой. А вот её цепи лежали на помосте.
Софи. Клэр нужно найти Софи!
Клэр запустила руку в карман и достала из него цветущий карандаш. Но она не знала, что ей с ним делать. В ревущей, разрозненной, испуганной толпе никто не знал, кто ему друг, а кто враг.
– Клэр! – окликнул её женский голос. Клэр обернулась и увидела, что навстречу к ней несётся громадный лев-химера. Голова бабушки Надии выглядывала над ушами зверя. Мэр Плетёного Корня резко потянула химеру за медную гриву, и она тут же с лязгом остановилась. – Клэр, – повторила Надиа. Она наклонилась и взяла её ладонь в свою. – Ты цела! – Она быстро сжала ладонь Клэр и сразу же отпустила. Покончив с бабулиными обязанностями, она спросила: – Где корона?
– Зубцы были там… – Клэр указала на помост. – На полуразрушенной колонне!
Надиа резко кивнула.
– Беги отсюда! – сказала она, пригибаясь к шее химеры, чтобы увернуться от летящего кинжала. – Иди к Зелёному лесу. Мы вырастили вокруг него камуфлору. Там ты будешь в безопасности! – С этими словами мэр пришпорила медные бока, и лев-химера (который, как казалось Клэр, и без того двигался довольно быстро) превратился в расплывчатое медное пятно – Надиа поскакала к помосту.
С потолка сыпались песок и пыль, к её ногам обрушилось несколько каменных глыб. Клэр посмотрела наверх. Руинам было несколько сотен лет, и одного случайного тутовника-взрывника хватило бы, чтобы полностью обрушить строение. Перед ней снова посыпался гравий, и в этот раз Клэр заметила, что, упав на пол, камешки не прекращали движение. Они подпрыгивали и вертелись, словно кукурузные зёрна на сковородке. Нахмурившись, она наклонилась, чтобы поднять один из камешков, но едва её рука опустилась к земле, как она тут же её отдёрнула.
Что-то было не так. Что-то было определённо, определённо не так.
Пол – он был тёплым. И Клэр чувствовала гудение. Но оно исходило не от неё. Им разражалась сама земля. Чудесная сила разбухала под её ногами. И Клэр ощущала, как её бренчание расходится во все стороны и погружается всё глубже…
и глубже…
и глубже под землю.
– Спасайся кто может! – крикнула Клэр всем и никому конкретно, вскакивая на ноги. Её качнуло – гудение сотрясало её колени. – Бегите от руин! – Но на неё никто не обратил внимания. Все были слишком заняты тем, что сражались друг с другом. Клэр пустилась бежать. Когда она проносилась мимо горстки прятавшихся за упавшим валуном танцоров, ей удалось выдавить из себя: – Замок сейчас рухнет! Спасайтесь! – Она продолжила бежать, не дожидаясь от них ответа. – Спасайтесь! Спасайтесь! Спасайтесь! – Её крик подхватили другие, и она почувствовала, как люди (кователи, земледельцы, прядильщики) ринулись к открытому проходу, деревянные двери которого сгнили давным-давно. Толпа хлынула во двор. Но Клэр всё ещё чувствовала гудение под ногами. – Не останавливайтесь! – прокричала она и заметила, что несётся через ночь не одна. Её ноги топали по брусчатке, которой был вымощен двор, в сторону полуобвалившейся садовой ограды. Но как бы быстро она ни бежала, бренчание под ногами продолжало её преследовать. Земля содрогалась…
…Клэр представляла себе, что происходит: Эстелл внутри, в окружении Роялистов и под их защитой, выстроила перед собой стену из единорожьих артефактов, усиливающих её способности, поднимает трость высоко вверх и с силой обрушивает её вниз…
…и мир трещит по швам.
Воздух наполнили крики и глухие удары: сад в считаные мгновения исполосовали трещины и борозды. Целые деревья исчезали с глаз, уходя под землю. Клэр упала и схватилась за траву, когда земля под ней колыхнулась, как батут. Из образовавшихся расселин поднялись, словно туман, тени чернее ночи, а вместе с ними – холод, горький, как ненависть, – призраки.
Королева призвала их, и они подчинились.
Призраки всё вырастали из образовавшихся трещин, и Клэр неожиданно поняла, что расселины на поверхности земли появились не естественным путём, а повторили прямые линии и острые края, созданные рукой человека. Очевидно, королева обрушила туннели, которые пересекались друг с другом под Замком на вершине холма, в точности как те под Звёздной цитаделью и Затопленной крепостью, – все они были построены архитекторами-самоцветчиками.
Клэр как-то задалась вопросом, где призраки пережидают солнечные часы. И вот он ответ: под землёй, там, куда не проникают солнечные лучи, – единственное, чего страшатся эти существа помимо единорожьего рога.
Но у Софи рога нет, да и солнце взойдёт не скоро.
Земля не переставала дрожать, и Клэр поняла, что пока вставать на ноги рано. Поэтому она поползла через сад так быстро, как только могла. Сучки и камешки впивались ей в колени и ладони. Она часто дышала, выпуская изо рта облачка белого пара – воздух становился всё холоднее и холоднее. Призраки хлынули в сад.
Она слышала, как вокруг неё бегут люди. Ей хотелось их окликнуть (спросить, нет ли среди них Софи или Нэта, Терния или Лирики), но у холода были зубы, и они вцепились ей в горло. Крики вокруг неё перешли во всхлипывания: холод призраков вырывал всякие воспоминания, наполненные теплом или любовью, из сердец людей, которым не удавалось от них убежать.
Клэр услышала рядом с собой ржавый скрип металлических шарниров: химеры застыли на месте. Она догадывалась, что наездники (те из них, кому удалось удержаться в седле) пытались достать хлопковые сети с солнечной пряжей, способные отпугнуть чудищ. Несколько ярких вспышек раскололи ночь, за ними последовал нечеловеческий вопль призрака, задетого дёрнобомбой. Но противник застиг их врасплох, и призраков было слишком много: больше, чем Клэр видела в Затопленной крепости. Больше, чем она видела на Равнинах печали. И число их всё прибывало.
Клэр и не заметила, когда она перестала ползти, но вдруг почувствовала, что лежит лицом в листве. Она попробовала перекатиться на спину, посмотреть на голые ветви фруктовых деревьев, но не могла пошевелиться. Её тело онемело от холода и совсем скоро то же самое случится с её разумом. Но… в этот раз она продержалась дольше. Несмотря на сковавший её холод, она ощущала, что земля под ней тёплая, словно от заклинания Эстелл у неё подскочила температура. Если бы Клэр могла её вылечить. Если бы она могла зашить её раны, быть может, тогда она остановила бы нескончаемый поток теней.
Но не всё можно исправить. Даже с помощью чудес.
С этой мыслью Клэр погрузилась в разверзнувшуюся темноту.
Одна, без друзей и без всякой надежды.
Одна, без сестры.
– Это за моего дедушку!
Жаркий крик прорезал всепоглощающую тьму, тормоша Клэр, призывая её встать. Призывая её сражаться. Этот голос был ей знаком. Он принадлежал первому человеку, с которым она подружилась в Ардене, Нэтлу Зелёному. «Как, – хотелось ей спросить, – он собирается отомстить за Фрэнсиса?»
Как вдруг чернота под её веками сменилась на золото. Яркое, мерцающее золото. Клэр открыла глаза и увидела, что в саду разгорелся пожар.
Вскрикнув, она снова зажмурила глаза, но жуткая картина словно была выжжена на её веках: фруктовые деревья, гигантские листья, розовые кусты, осенняя листва, устилающая землю, – всё сияло золотым цветом, сияло солнечным светом.
Сад не был охвачен огнём. Его заливали солнечные лучи!
К её ушам вдруг снова прилила кровь, и она услышала, как призраки шипят, отступая. Их шипение походило на звук, с которым тает лёд в сильную жару. Она приоткрыла глаза, в этот раз чуть более осторожно, и увидела сквозь ресницы, как тени корчатся от боли, переползают друг через друга, торопясь укрыться от солнечных лучей в недрах земли.