В это время окно, через которое я попал в дом, заслонила чья-то фигура. Перевернувшись на спину, отчего непроизвольно звякнули ножны одной из сабель, я увидел в окне девушек, которые купались в бассейне. Да что говорить, на их бархатной коже до сих пор были капельки воды, которые так хотелось слизать… Бр-р-р, куда-то меня не туда занесло.
Обе девушки, поставив локотки на подоконник и положив подбородки на ладошки, с интересом рассматривали меня, давая мне возможность увидеть не только правильные черты лица, но и совершенные формы грудей и сосков. Одна была похожа на славянку, другая мулатка. Могу поклясться, что в их взгляде был гастрономический интерес, короче, передо мной стояли голодные самки.
Подскочив, я запечатал губы одной поцелуем, а другой ладонью.
— Ты кто? — оторвав мою руку, тихо спросила вторая. Первая прерывать процесс не желала никак.
Оторвавшись наконец от первой, похожей на славянку, я так же тихо ответил:
— Я хочу забрать у вашего хозяина то, что принадлежит мне. Не люблю воров.
Девушки зашептались, бросая в мою сторону заинтересованные взгляды. Мулатка склонилась ко мне и спросила:
— Что ты нам дашь, если мы поможем тебе?
— А что вы хотите?
Вот зря я это спросил. Ой как зря… Как драгоценную амфору с божественным напитком меня передавали из комнаты в комнату. Однако меня не столько заботило удовлетворение очередной наложницы, сколько я боялся попасться на глаза евнухам. Их было трое. Пришлось даже надевать паранджу. Были тут и две такие наложницы, которые меня не подпускали, но и тревоги не поднимали, другие их предупредили, что в этом случае им не жить.
Как я понял, их хозяин и муж был не частым гостем в этой части дома. Гарем его интересовал постольку поскольку. Вот неудовлетворенные женщины и мстили ему таким тривиальным способом. Да и физиологию никуда не денешь. За полтора дня я сумел окучить восемь девушек, да и на последнюю сил едва хватило. Я же не Геракл с его подвигами. Восемь для меня, хоть и истосковавшегося по женскому телу, это натуральный подвиг. Каждая пыталась взять от меня побольше, буквально выпивая досуха. Это первых трех я довел до полуобморочного состоянии, дальше уже они меня, так что эти сутки я провел в сексуальном угаре. Тревоги из соседнего дома не было, видимо, старик не стал поднимать шум, иначе тут был бы полный дом стражи, а вот что с убитыми мной стражниками-патрульными? Почему это не вызвало тревогу? Не обнаружили? Так они пахнуть уже скоро начнут, да и две бабенки у колодца нас видели, и знают, куда мы пошли. Блин, ну когда же будет тревога? Я уже не могу. Затрахали уже!
Конечно, я не забыл, для чего пробрался сюда, и исподволь выспрашивал у своих сексуальных партнерш нужные сведения. Так что когда евнухи что-то заподозрили и побежали жаловаться хозяину, а во время тщательного обыска дважды чуть мне на руки не наступили, я понял, что пора сматываться, и так затянул время до вечера. К тому же, по плану, выбраться из дома мне поможет сам хозяин. Главное, чтобы он узнал обо мне, и вот, наконец, это свершилось. Гады. Не могли раньше настучать, что я тут? Недорезанные.
Подставлять девушек мне не хотелось, поэтому пока евнухи отвлеклись на поиски в соседней комнате, я, мелко семеня, по-другому в этой парандже не походишь, направился к выходу. Меня прикрывали те две нимфы, что первыми обнаружили. Их звали Олексия, полька, и Жази, турчанка или османка, так вроде правильно.
Подойдя к двери, ведущей на другую половину дома, я столкнулся с дородным мужчиной за сорок, видимо, это и был хозяин и мой противник.
— Где он, нашли? — сразу же спросил хозяин одного из евнухов, выглянувшего из той комнаты, мимо которой мы только что проскользнули.
— Ищем, хозяин, — поклонился он и, разогнувшись, задумчиво посмотрел на меня. Евнух знал всех в гареме, и таких широкоплечих, как я, еще не встречал.
Быстро подскочив к начальнику стражи, я буквально прижался к нему, ластясь и показывая евнуху, что только что прибыл с ним.
— Отстань, не до тебя, — не оборачиваясь, отмахнулся от меня хозяин дома.
Подозрение хоть на мгновение я отвел, евнух вместе с хозяином скрылся в самой большой комнате. В дверях же возник третий евнух, перегораживая мне путь внутрь дома.
Присев на топчан у одной из дверей, он знаком показал обеим девушкам, чтобы они скрылись. Как только они это сделали — последовал мой бросок и удар под дых евнуху.
«Блин, как они в этой парандже ходят?» — мысленно взвыл я, когда пытался поймать оседающего и хватающего открытым ртом воздух евнуха, чувствуя, как паранджа расходится по шву на боку.
Выглянув в коридор уже не в женской части, я вытащил евнуха, которого основательно вырубил, и проверил соседнюю дверь. За ней оказалась кальянная. Видимо, когда хозяин накурится и захочет, чтобы не бегать далеко к бабам. Насколько я знал, девушкам был закрыт путь на эту сторону дома. Он их даже гостям не показывал, использовал танцовщиц. Ревнивый — ужас. Сам не ам, и другим не дам.
Затащив евнуха в кальянную и прикрыв одним из ковров, я скинул паранджу и рванул по коридору. Потом по лестнице на второй этаж, миновал опочивальню хозяина дома, свернул и с ходу атаковал двух воинов, охранявших сокровищницу. Девушек не часто приглашали в опочивальню, в основном хозяин их пользовал в их же комнатах, однако им приходилось тут бывать. Редко, но приходилось. Так что я ориентировался в этой части дома.
Метательные ножи и трофейный кинжал, снятый со старшего патрульного, — он был лучше моего, — а также тихий бег не подвели. Воинов я застал врасплох. Добив их кинжалом, попытался открыть дверь, но не тут-то было. Требовался ключ. В дверь был врезан замок, и для надежности добавили навесной. Про ключи мне ничего не сообщали, видимо, они не висели на шее у хозяина дома. Однако меня это не остановило, я вскрывал и не такие навороченные.
С навесным я справился быстро. Секунд за шесть, но вот с врезанным пришлось повозиться. Минуты полторы мучился, чувствуя, как утекает время, пока хозяин дома ищет меня в гареме. Замок не поддавался, нет, я много раз доставал до язычка и толкал его, чтобы добиться характерного щелчка, но он стоял намертво.
Не знаю, сколько бы я возился, если бы не догадался потянуть дверь на себя и она внезапно не открылась.
«Блин, тут на один замок закрыто, второй был, видимо, сломан!» — мысленно вздохнул я.
Отворив дверь, я затащил воинов и, прикрыв дверь, кресалом и трутом зажег светильники. Окон тут не было.
Эх, сколько я учился пользоваться этой древней зажигалкой, пока не набил руку, вспомнить страшно. Все пальцы тогда стер до дыр, пока не начало что-то получаться. Хорошо еще, что Михалыч помогал, учил.
При неярком свете масляных светильников было видно, что комната захламлена коврами, оружием и сундуками.
«М-да, одному мне все не унести. Нужно помощника искать».
Подхватив два тяжеленных кожаных мешочка с золотыми монетами — в каждом было по двести монет, не меньше, — я связал их вместе и повесил на шею. Дальше брал уже серебро, оно считалось самым ценным на Руси, большая часть сделок проходила с помощью серебряных монет.
Нагрузившись восемью мешочками с монетами, а также не забыв свои сабли, они обе были тут, я вышел из сокровищницы и направился вниз тяжелой, но уверенной походкой.
Так, сгибаясь под тяжестью награбленного, аж шея трещала, я и дошел до пустого дворика, через который попал в дом. Дальше уже дело техники. Длинная веревка нашлась в сокровищнице, ею связывали ковры. Я привязал один конец к поясу, другой к мешочкам и саблям и взметнулся наверх. Тут пришлось постараться. Если с той стороны в стене были щели, в которые я вставлял ноги, чтобы взобраться, то с этой стена оказалась ровно оштукатурена. Я не спортсмен, чтобы вот так преодолевать высокие заборы, да и шеста рядом нет, так что пришлось полагаться на себя и на природную прыгучесть. Разбежавшись, я оттолкнулся от боковой стены, сумел-таки зацепиться за верхушку забора и, подтянувшись, распластался наверху, чтобы не привлекать к себе внимание.
Убедившись, что вроде как никого нет, быстро подтянул к себе тяжелый груз и перевалил его через забор, однако прятать с той стороны помедлил. Это сейчас, пока в форме прыгнул, а если быстро устану? Меня последние сутки на качелях ох как укачали, устать могу быстро. Поэтому, отвязав веревку, постарался беззвучно бросить мешки на соседнем дворе, благо там кустарник рос довольно густо. Звякнули они громко, но никто не выбежал с криком: держи вора!
Вздохнув свободнее, я вбил в щель кинжал, привязал к рукоятке веревку, теперь у меня не было проблем с преодолением забора. Веревка спускалась по углу и со стороны не бросалась в глаза, так как была фактически одного цвета со стеной, то есть светло-коричневой. Испытав ее при спуске, побежал обратно в сокровищницу.
Я там еще не всё выгреб. Немало нахапал этот начальник стражи. Нужно выгрести всё. Когда я поднимался по лестнице, из гарема доносились шум и крики. И вдруг мне навстречу выскочила служанка. Выпучив глаза, она открыла было рот, чтобы закричать, пришлось вырубить ее и оттащить в сокровищницу. До этого местная прислуга мне не попадалась, да и не особо многочисленной она была.
После четвертой ходки в соседнем дворе у меня скопилось две трети запасов хозяина дома, а в сокровищнице прибавилось шесть тел. А не хрен мне на пути попадаться. Странно, я тут уже сорок минут бегаю, и никакой тревоги, только из гарема все еще доносятся крики. Дознание идет по полной.
В сокровищнице я оставил только часть меди, забрав даже ювелирные украшения. Высыпав медь на пол, я, извиняюсь, справил на нее нужду. Думаю, мурзе будет приятно, ну мне точно было, когда я представлял его лицо, сидя над монетами.
Убивать его я передумал, какое в этом удовольствие? А тут поиздевался всласть. Так что план пришлось перекраивать.
Когда я с двумя последними мешками подкрадывался к лестнице, то на нижней площадке услышал густой мужской бас, чей это голос, я знал — главного повара: