Я упивался дикой природой, не испорченной цивилизацией. Если бы не постоянное напряжение от ожидания нападения татар, вообще бы кайфовал. Но все равно мне нравилась чистая вода, леса без вырезанных на стволах: «тут был Вася» или «Машка дура». Нет, одно дерево с накарябанными современными русскими словами осталось на одной из наших стоянок, но это так. Фон. С четырьмя посвященными у нас были вечерние посиделки, где я описывал будущее. Не сказать, что оно им очень нравилось, но и приятные моменты они тоже находили. Не забывал я и про тренировки со свечением, ходить по воде так и не научился, но накупался вволю. Середина июня купальный сезон. Зато с руками у меня был прогресс, я научился вытягивать ярко-желтые щупальца из рук, никакой опасности они не представляли, но со стороны смотрелись как божественные мечи. Еще бы получалось держать их ровно, а то они постоянно норовили свернуться спиралью. Думаю, со временем я смогу не только это, но и стану использовать их как боевое оружие. Но надо тренироваться. Была еще одна приятная новость, хрень над головой я мог убирать, когда нужно.
Наконец мы дошли до Нижнего Новгорода.
— Прошмыгнуть не получится, — хмуро сказал я. — Купцы не поймут. По-любому придется остановиться тут на два-три дня.
— Что делать будем? — спросил стоявший тут же Ветров.
— На тебе закупка одежды. Это должна быть униформа. То есть одинакового цвета штаны, рубашки и кафтаны. Шапки тоже. Команде все синее, воинам зеленое. Хватит как оборванцы ходить. Федор, с продовольствием у нас порядок, но свежего неплохо бы прикупить. Займись. Корнилов! На тебе охрана «Беды».
— А купцов?
— Да и их тоже. Деньги на зарплату получите, когда пристанем. На одежду дам сейчас, Глеб, пошли со мной.
Выделив ему деньги на закупку униформы, обуви и поясов, я велел разбить команду на части. Одни сразу пойдут отдыхать в город, другие останутся сторожить суда.
На подходе к Нижнему вперед вышла ладья Соловейчика. Ну и правильно, они тут были не раз и все знают. Лавируя между лодками, — кто плыл по своим делам, кто предлагал нам разные услуги или мелкие товары, — мы обошли большой порт с множеством судов и подошли к отдельному пирсу.
Места там было много. На десяток судов точно, так что мы спокойно пристали компактной группой.
Пока команда швартовала судно, а пяток воинов соскочили на пирс, разбегаясь с аркебузами наизготовку, я спокойно спустился на влажные доски пристани и, покрутив головой, обернулся к ушкую.
— Олег, пушки из виду убрал?
— Да, — кивнул Синицын.
— Определились, кто из вас пойдет гулять?
— Я первым. После Волошин.
— Хорошо.
В это время мое внимание привлек идущий к нам быстрым шагом мужчина лет сорока. Шагал он от складов, где проводились какие-то ленивые ремонтные работы. Судя по одежде не служивый, но близко.
Его остановили двое стрелков, перегородив ему путь стволами аркебуз.
— Да что такое?! — возмутился он. — Я холоп боярина Охлопкова. Это его пристань!
— Бойцы, пропустить! — крикнул я.
Велев людям ждать, я направился к ладье Соловейчика, у борта которого и остановился холоп боярина.
Мы пристали так: сперва ладья, носом к берегу, потом ушкуй Прохорова, он как раз командовал своими людьми, достающими из трюма какие-то мешки. Видимо, предприимчивый купец решил продать часть товара. За ним, почти вплотную, стоял и мой ушкуй.
Когда я подошел, уже все разрешилось. Стоять тут можно, но нужно оплатить, что и сделал Соловейчик. К тому же, как оказалось, он хорошо знал боярина. Порасспросив, как у того дела и как живет, он отправил холопа обратно к складам и подошел к нам. Прохоров тоже спустился на причал со своего судна.
— Стоянку оплатил на пять дней вперед. Думаю, хватит осмотреться да отдохнуть — и можно следовать дальше. Ты как, боярин?
— Согласен, — кивнул я.
— Тогда в таверну? Отпразднуем, что смогли пробраться через вражеские земли?
— Это можно, — согласился Прохоров.
Отдав приказы на дальнейшие работы своим командам, мы направились в лучший кабак.
Мне не понравилось только одно — таинственное исчезновение хмырей с ушкуя Прохорова, поэтому я предупредил Корнилова. Нужно смотреть в оба.
Город мне понравился. Он был не каменный. Только одна из крепостных стен оказалась возведена из камней, наверное, только начали строить, а остальные четыре, включая ту, через ворота которой мы попали в богатую часть города, были сложены из тесаных бревен в два обхвата. По цвету дерева я понял, где и когда менялось то или иное бревно. Высота, на мой взгляд, была запредельной, десять метров, никак не меньше.
Ворота охранял десяток подтянутых воинов, они проводили нас внимательными взглядами, я обернулся и осмотрел тыльную сторону стены. Там через каждые сто метров прохаживались часовые. Стояли и наблюдатели на специальных дозорных вышках. Город часто подвергался набегам, и тут служба велась как надо.
Сам Нижний просто не мог вместить за стеной всех желающих, поэтому больше половины жителей жили снаружи, у порта или вокруг города. Свободное пространство у стены, метров в сто пятьдесят, занимал базар. В случае нападения жители этой части города укрывались за стенами, отдавая свои дома на разграбление. Но зато тут можно не ограничивать себя в постройке. Земли вокруг много.
Мы прошли эту часть города, базар и ворота не останавливаясь. Мне было все интересно, поэтому я крутил головой, рассматривая прохожих, тесно стоявшие дома, тротуары из дубовых плашек. Они были чисто подметены, в отличие от проезжей части. И по ним прогуливались празднично одетые граждане. Было воскресенье, тем более полдень, так что многие возвращались из церкви. Других-то развлечений у бедолаг нет.
Улицы мне понравились: продуманы явно для обороны, прямых участков более чем на пятьдесят метров нет. Лучникам и коннице тут будет неудобно, не смогут татары воспользоваться своей главной силой. Так вот, пройдя несколько улиц, мы вышли на площадь к кремлю и хозяйственным постройкам.
Однако купцы направились не к ним, хоть и замедлили ход, чтобы я мог осмотреться, а зашагали к большому трехэтажному зданию с вывеской над дверью.
Кстати, интересная штука, нумерации домов тут нет, но нечто вроде названий улиц есть. Подходишь к какой-нибудь, видишь на крайнем доме вывеску молота и наковальни, значит тут кузнецы расположились. Или сапог, тут уже понятно, что сапожники обосновались.
Так и на кабаке, к которому мы подходили, была вывеска кружки и почему-то баранки, лучше бы баранью ногу нарисовали. Есть хочется.
Проводив взглядом двух девушек, проплывших мимо нас в сопровождении матроны и мальчишки лет пяти, я вошел вслед за спутниками в довольно светлое помещение. Стены были побелены, да и окна открыты. В большом зале находилось около десяти выскобленных столов и лавок. Судя по количеству посетителей, а их оказалось не много, кабак действительно был дорогой. Да и по обстановке это было видно. На одной стене даже картина со сценами охоты висела.
Купцы проигнорировали общий зал, приветливо кивнули половому, — точно они тут не в первый раз — и направились к лестнице.
Заняли мы отдельный кабинет с окнами, выходящими на кремль. Тут обстановка была богаче, стены задрапированы тканями, стол со скатертью, стулья, а не лавки, и владелец кабака в роли распорядителя.
Это как же погуляли в прошлый раз мои спутники, что хозяин вокруг них так крутится? Видимо, на щедрые чаевые надеется.
Официанты, а с нами работало сразу шесть человек, быстро накрыли стол холодными закусками и поставили жбан холодной медовухи. Мне отдельно принесли яблочного и вишневого сока. Пока мы тянули время с закусками, подоспело жаркое. Чего там только не было. Рыбы почти двадцать сортов. Вареная, пареная, копченая, под соусом. Один запах чего стоил. Грибочки всякие. Лисички, рыжики, подберезовики, белые. Хлеба три сорта. А уж когда принесли жаренного на вертеле поросенка, то я вообще ощутил состояние полного умиротворения. Теперь понятно, почему купцы так любят этот кабачок. Ассортимент и обслуживание выше всяких похвал. У каждого с левой стороны стоял прислуживающий половой. Купец тыкал пальцем в понравившееся блюдо и немедленно его получал, мелко нарезанным и готовым к употреблению. Лафа.
Много я старался не есть, чтобы не отяжелеть, но и не попробовать каждое блюдо просто не мог. Поэтому когда наконец все попробовал, пришлось ослабить пояс, я все-таки переел.
Все разговоры у нас сводились к одному: как быстро прошли татар и османов и сколько еще идти. Тосты поднимались один за другим. Я-то на соки не налегал, но оба купца уже наклюкались, и сейчас их разговор напоминал: «Ты меня уважаешь?»
Я откинулся на спинку стула — хороший, кстати, резной. Не удивлюсь, если узнаю, что он привезенный. Осмотрел еще раз обстановку отдельного кабинета, встал и тяжело подошел к открытому окну. Надо же, даже стекла тут стоят. Не особо хорошие, с пузырями и желтоватые, но стекла.
Если узнаю, что тут и князья и бояре заседают, то не удивлюсь. По ним обстановка-то.
Не налегал на еду я по одной причине. Мне не давало покоя исчезновение святоши и мелкого хмыренка. Чую, сдаст он нас главным жрецам-святошам. Плясать под чужую дудку я точно не буду, оставалось только готовиться к бою. Команда предупреждена, купцы на всякий случай тоже, так что будем ждать развития событий.
— Хозяин, — окликнул я владельца. Он крутился у Соловейчика, командуя половыми. Купец совсем расслабился и уснул, используя как подушку блюдо с вареным осетром.
— Чего изволите, боярин, — поклонился он. Молодец, понимает, что, несмотря на молодость, я уже твердо стою на ногах и как с несмышленышем со мной разговаривать не надо. Видимо, понял это по нашим разговорам с купцами и уважению, которое они мне демонстрировали.
— Комнаты у тебя есть?
— Конечно, боярин. Все есть.
— Проследи, чтобы с уважаемыми купцами было все в порядке, — подал я ему золотую монету.