, бумага постоянно сворачивалась в рулон, отчего канонир, чертыхаясь, снова ее разворачивал.
— М-да. Однако, — только и сказал я, когда мы вышли из ворот усадьбы в открытое и теперь уже можно сказать чистое поле.
Большая часть крестьян, закончив расчистку нарезанных им наделов, уже ушла расширять дорогу. Осталось еще человек двадцать. Они работали на опушке, прореживая там кустарник. Огромные кучи веток высились на поле, приготовленные к сожжению, и вот по этому полю, где бродило, а где просто сидело до двух сотен человек. От откровенных мальчишек до вполне зрелых мужей. Тут были соискатели на место в моей дружине.
— Михайлов, — вытянув руку, показал на выехавших из леса всадников, Корнилов.
Выехали они не по той дороге, что вела к озеру, а с другой, на Алексеевку.
— Глеб, Авдей, Олег, вы начинайте осмотр и собеседование с каждым соискателем… добровольцем, а я пока с разведчиками пообщаюсь. Потом к вам присоединюсь, — велел я.
— Хорошо, боярин.
— Все, работайте.
Дождавшись, когда пропыленные всадники галопом влетят на территорию усадьбы, я еще раз бросил взгляд на соискателей, которые потянулись к моим офицерам.
«Нет, больше будет. Сотни три, не меньше».
Вздохнув, я вошел во двор, направляясь к разведчикам, которые за узду водили коней по двору, давая им отдохнуть и остыть.
«Ничего себе! Как они лошадей загнали. Неужто есть интересные и срочные новости?» — задумался я, подходя к разведчикам.
Бросив повод своему напарнику, чтобы тот продолжал выгуливать тяжело поводящими боками лошадей, Михайлов направился ко мне навстречу.
— Что-то срочное? — сразу же спросил я его.
— Да, боярин, — для подтверждения он еще и кивнул.
— Ага. Пошли в дом. Там поговорим, без лишних ушей.
Мы прошли в трапезную и, выгнав прибирающихся девушек, они наводили влажную уборку, присели за стол.
— Дарья, принеси чего-нибудь попить! — крикнул я в полуоткрытую дверь. Было видно, что моего главного лазутчика мучила жажда.
— И поесть еще что-нибудь, а то с утра не до того было, — подтвердил и дополнил мой заказ Кирилл.
Как только он выпил кружку сбитня, то начал рассказ. Первым делом он подтвердил, что дом лесника тати используют как опорную базу для набегов. Главное было в том, что, по словам Михайлова, на эту заимку прибыло еще сорок воинов, теперь количество татей составило семьдесят человек. Теперь понятно, почему он так торопился, лучше придавить их в гнезде, пока они не разбежались для диверсий. Судя по количеству пригнанных людишек, планировалось что-то крупномасштабное по местным меркам.
«Языка» Михайлов благоразумно не взял, чтобы не насторожить татей, так что остальное дело за нами. Пора готовиться к подготовке и выдвижению. Заимка находилась в шестнадцати километрах от усадьбы.
Тщательно опросив разведчиков, я вызвал часть своих офицеров, Ветров продолжал отбирать будущих боевых холопов, и поставил задачу.
Синицын согласно кивал в ответ на мои предложения. Снимать со стен пушки смысла не было, проще отправить на ушкуи телегу и забрать две из трех картечниц. Он тут же вышел и, отдав нужные приказы, вернулся. За Корниловым был сбор отряда. Я решил взять тридцать человек, считай всех свободных воинов, лучников и пушкарей. С двумя пушками вполне должно было хватить.
— Михайлов сказал, что по внешнему виду лагеря сегодня они никуда не пойдут. Слишком тщательно и с удобствами устраивались. Значит, так, до утра мы должны быть на месте. Наша задача выдвинуться к лагерю противника и, окружив поляну с домом лесника, уничтожить татей.
Синицын, Корнилов и Михайлов кивнули, подтверждая, что все поняли. Обсудив все, я отпустил их, пусть готовятся к выходу. Благо телеги Митрофаном Авдеевичем были подготовлены для поездки за продовольствием. Ничего, следующий раз съездит, тут дела поважнее намечаются.
Буквально за два часа до того, как стемнело, с подворья уехал Михайлов со своим помощником, их задача — перехват на дороге посыльных. То, что трактирщик и пекарь работают осведомителями, я не сомневался. В принципе должны были они пронюхать о нас и выслать сообщения. Голубей они не держали. Это удалось выяснить достоверно.
Через полчаса вслед за разведчиками выдвинулись и мы. На трех телегах припасы, как продовольственные, так и огневые. Пушек еще не было, они присоединятся к нам по дороге. Гарцуя на единственном свободном коне, я обогнал колонну и доскакал до леса.
Выдвинув головные дозоры, мы углубились в лес. Сам лесной массив был не особо большой, тянулся километров на шесть, огибая Алексеевку с левого края.
Двигались мы практически всю ночь, только часам к трем устроились на бивуак и ночевку на опушке другого леса. Четыре часа сна — это хоть что-то уставшим людям.
— Боярин, — потрясли меня за плечо.
Я спал на одной из телег, где было складировано продовольствие, немного неудобно, но вполне спать можно.
— Что? — привставая на локте, спросил я, отчаянно зевая.
— Все готово. Разведданные получены, можно выдвигаться? — спросил Корнилов, это оказалось он меня разбудил.
— Начинайте, — согласился я.
После приказного крика воины начали разбиваться на пятерки и расходиться в разные стороны, следуя приказам своих командиров.
У пушек возились канониры. Стрелять из картечниц они будут из самодельных треног, сбитых практически на коленке. Представляли они собой метровое бревно, с гнездом для пушки и две палки для упоров. Все просто.
У телег остались только пушкари, пятерка воинов, вооруженных взятыми с ушкуев так называемыми кавалерийскими ружьями, да мы с Корниловым. Остальным была поставлена задача для перехвата беглецов после залпа пушек.
Действовать мы решили просто, вперед выдвигается артиллерийская группа во главе с Синицыным, под прикрытием тех самых пяти стрелков. Михайловым уже найдена и разведана позиция для стрельбы, там лес близко подходил к домику лесника, метров на тридцать, расстояние для пушек плевое. Ну и мы с Корниловым как координаторы и командиры идем с ними для присмотра. Кроме пушек по приказу Синицына посыльные прихватили и самодельные бомбы. Я на них не особо рассчитывал, испытали только одну. Она хоть и не подвела, но доверия все равно не вызывала. Бомбами были вооружены мы, стрелки и прикрытие. Еще три штуки забрали те стрелки, что ушли в обход для заслона.
Стараясь не шуметь, мы двигались по утреннему лесу. Солнце только недавно взошло, но в лесу еще было темновато.
Так как пушкари с переноской сами не справятся, на трех стрелков нагрузили боеприпасы, а мы с Корниловым несли треноги. В принципе тяжело, но одному тащить можно. Хотя все-таки тяжелые сволочи. Остальные на брезентовых носилках переносили пушки.
Двое оставшихся стрелков шли впереди, осматривая безопасный путь, вот откуда-то вынырнул помощник Михайлова, Прохор, и дальше мы пошли уже увереннее.
— Дальше тихо, тати близко.
«Это от лагеря мы отошли километра на полтора, близко стояли», — мысленно прикинул я.
Из всех, кто шел в артиллерийской команде, не шумел практически я один. То у одного сучок под ногами щелкнет, то у другого ружье прикладом о ножны стукнется.
Спасало нас одно, в лагере царила легкая суматоха с подъемом, так что в том шуме, что творился у дома лесника, нас было не слышно.
Согласно разведданным, человек пятьдесят спали у костров на открытом месте, пятнадцать в небольшом амбаре, еще пять, видимо старшие, в самом доме. Последних я приказал по возможности брать живыми. Остальные мне были не нужны. Нет, оружие и бронька, конечно, пригодятся, все-таки новичков набираю, на всех оружия и брони у меня нет, а тут так удачно подвернулись эти хорошо вооруженные тати. Прям пруха какая-то. Я, конечно, рассчитывал за их счет вооружиться. Но не думал, что это так быстро воплотится в жизнь. Почему-то я ни на грамм не сомневался, что все у нас получится.
Наконец впереди появился просвет, значит, мы подходили к опушке.
Оставив остальных людей чуть в глубине леса, мы с Синицыным по-пластунски двинулись дальше.
Близко мы не приближались, хотя опушка и заросла малиной, но следов татей было множество. Видимо, туалетом они решили сделать лес, а не ходить в нормальное отхожее место, что виднелось за амбаром.
Проползя очередную свежую кучку, суток нет, мы укрылись за кустами малинника.
— Завтракают, — пробормотал я.
— Самое время, пока они беспечны.
— Согласен, тут их десятков шесть, не меньше… смотри-ка вот у стены амбара, мне глаза не изменяют, ружья стоят?
— Точно, боярин, я тоже вижу. Как есть ружья, только странные какие-то, на наши пищали похожи.
— Вполне может быть. Ты давай обратно, пусть все подтягиваются. Момент уж больно удобный, а я тут присмотрю и, если что, прикрою.
В принципе если нас сейчас заметят, то просто задавят массой еще до того, как мы приготовимся, поэтому нужно все было делать быстро. Синицын уже отработал до автоматизма, хотя бы что и как каждому из расчетов делать, чтобы они не путались. Ближайший воин сидел метрах в пятидесяти, что-то весело говоря соседу, при этом не забывая активно работать деревянной, фигурно вырезанной ложкой. Сидели воины, работающие под татей, по семь-восемь человек вокруг своего котелка.
«А личных тарелок и кружек, как у моих воинов, у них нет!» — самодовольно подумал я, подготавливая оба пистолета и проверяя, свободно ли выходят метательные ножи из чехольчиков.
Сзади зашуршала трава, и слышалось, как мне казалось, громкое сопение людей, тащивших тяжести на своих руках.
— Как будем стрелять, боярин? Через кусты? — до меня первым добрался Синицын.
— Нет, — я улыбнулся. — Нагло выходим и устанавливаем пушки. Пока они сообразят, что происходит, ты должен успеть приготовить их к стрельбе. Вы ведь их за десять ударов сердца к бою приводите? Ну тем более успеете. Дальше они вскакивают на ноги… ну и дальше сам понимаешь. Стрелять в самые большие группы, чтобы вывести из строя как можно больше людей. Если что, я их отвлеку, пока вы собираете лафеты и устанавливаете пушки.