Насчет рабов из бывших воинов мы договорились быстро, послезавтра к обеду их подготовят к осмотру. Торговец кивнул, когда я продиктовал, кто мне нужен. На завтра у меня по плану посещение Кафу, где находился порт. Дорога туда-сюда займет много времени, поэтому я и договорился на послезавтра.
— Лазутчиков у меня было только двое, оба участвовали в бунте и резне у главных ворот. Их четвертовали. Но я поспрашиваю у других торговцев.
Лазутчики — в местном понимании разведчики. Пластуны, если проще. Они мне были нужны, поэтому я согласно кивнул головой.
— Скажите, юноша, почему вы отказались от предложения светлоликого мурзы Агдаль-оглы? — вдруг спросил торговец.
— Попросили невежливо, — пожал я плечами.
— Агдаль-оглы очень вспыльчивый и мстительный мурза. Ханиф-оглы был его подручным, исполнявшим темные поручения.
— Кстати, мне он не показался особо умелым сабельником.
— Он им никогда и не был. Настоящие мастера за своего его не считали, но он был под рукой мурзы, который ему покровительствовал, запретив мастерам трогать своего человека. Всем известен характер мурзы.
— Тогда многое становится ясным.
— Как мне сообщили, у входа в мой шатер тебя ожидают двенадцать воинов мурзы.
— Да пусть ожидают, — отмахнулся я.
— Но вы же не будете сидеть тут вечно. Я, конечно, уважаемый в городе торговец, но влезать между вами мне бы не хотелось.
— Да и не надо. Сам справлюсь. У меня только вопрос: я могу убить этих воинов?
— Ты сильный мастер, но и тебе не совладать с лучшими воинами мурзы.
— Вот это меня как раз не особо волнует. Что мне за это будет?
— Если они вызовут тебя на бой, то ничего, а вот если ты нападешь на них сам — четвертуют.
— Понятно. Сделаем так, чтобы этот мурза утерся.
— Гордыня — это грех, — укоризненно покачал головой торговец. Али сидел рядом и, работая челюстями, внимательно слушал нас.
— Это вы случайно не по Священному Писанию христиан шпарите? — усмехнулся я.
— Я христианин, — просто ответил торговец, заставив меня закашляться.
— Предупреждать надо, — выплюнув виноград, пробормотал я.
— Думаете, как может христианин продавать людей?
— Да нет. Мне пофиг.
— Но вы христианин?
— Пока еще не определился, хотя… Расскажите мне про самые сильные стороны мусульманства…
Через двадцать минут закончив с торговцем и договорившись о времени посещения его загона и сараев, где он держит рабов — утром нам нужно было в порт, а уж после можно и на рынок, — мы вышли из шатра. Оба охранника сразу же поклонились, даже достаточно низко. Уважают.
Стоявшие несколькими мелкими группками воины мурзы оживились. Площадь была полна. Нет, не так. На ней не то что финику упасть было негде, так еще все дома, балконы и даже крыши были оккупированы зрителями. Судя по слугам с опахалами на ближайшем балконе, тут были и важные персоны.
— Да я тут популярностью пользуюсь, — усмехнулся я и нагло раскланялся.
Как только воины мурзы приблизились, я оттолкнул Али в сторону, чтобы не мешал, и направился к ним навстречу. Мальчишка вернулся к входу шатра и сел на вынесенный топчан, где в первом ряду уже устроился торговец. Его, видимо, нисколько не пугала близость возможной схватки.
Передо мной стояли двенадцать воинов. Не салабонов, а нормальных, с немалым боевым опытом. Волчары, вот что про них можно сказать. Но не думаю, что они побывали в реальном бою, скорее всего, усмирители бунтующих рабов. В этом случае навык можно было наработать. Это мне в плюс, несмотря на победу над самозванцем, я для них все такой же славянин, будущий раб. Опасный, но не слишком.
«Какие они суровые, как бровки-то напомаженные хмурят. Ой, ща лужу напущу!» — мысленно хмыкнул я.
Чуть склонив голову, я скрестил руки на груди.
— Чем обязан? Для чего столь великим воинам, которые одним взглядом разрушают горы, понадобился маленький забитый русский боярин? — спросил я слегка подрагивающим голосом, стараясь не рассмеяться. Ничего опасного в этой ситуации я не видел.
Некоторые воины приняли мои слова на веру, расправив плечи и кидая вокруг грозные взгляды: все ли расслышали мои слова о них? А вот старший и еще два воина не повелись.
— Ты подло убил десятника Ханиф-оглы. Мы хотим свершить правосудие! — прогремел над огромной площадью его голос, а где не прогремел, там передали благодарные зрители.
— Все сразу? — спросил я, скукожившись и испуганно втянув голову в плечи.
— Все вместе! — резко кивнул старший воин.
— Ну и хорошо, — расправив плечи, буднично ответил я. И уже громко: — Я принимаю вызов от столь славных воинов!
Выхватив сабли, я сделал тренировочный комплекс тычковых ударов, перейдя на «Тень ветра». Перед тем как начать, заметил ужас в глазах воина, он понял, что они крепко влипли.
Я так понимаю, они на прошлом бое не присутствовали и слышали только рассказы. Где мой финт был посчитан подлым ударом.
— К бою! — рявкнул я.
Надо отдать старшему должное, он быстро пришел в себя и начал командовать своими воинами, которые стали окружать меня.
Нападать они не спешили, выжидающе глядя на меня. Ага, ждите. Игорь еще на первых тренировках вдалбливал мне, что в соотношении большого количества противников на меня одного нужно занимать оборонительную позицию, что, возможно, приведет к победе. В атаке всегда есть шанс нарваться на случайный удар. Противников много. Острых железяк тоже.
Так мы и стояли, отслеживая движения противника. Все были опытными, смотрели на ноги друг друга. Мне было тяжелее, они окружили меня. Я быстро смог проанализировать по движениям и вооружению воинов, что против двуручного они никогда не выходили. Они были вооружены саблями и небольшими щитами, ранее находившимися за спиной. Про шлемы и кольчуги я не говорю, но у троих еще имелись наручи. У них был мизерный шанс справиться со мной, если бы их вооружение дополняли копья или нечто похожее, с длинным древком.
Решив с чего-то начать, я ковырнул носком сапога втоптанный между камней брусчатки камешек и подкинул его, приняв на саблю. Через пару секунд я уже жонглировал четырьмя камешками. Тут старший скомандовал атаку, решив, что я слишком увлекся этим занятием. Я уже давно не сосредотачивался на жонглировании, так что атаку не пропустил, хотя она и была достаточно качественной. Быстро отправив в полет все четыре камешка так, что они попали в лица четырех воинов справа, я рванул к ним. Пока они на мгновение потеряли ориентацию от удара и боли — кажется, одному я попал в глаз, от чего он стал вытекать — провел серию быстрых ударов.
Дезориентированных воинов мне не составило труда дорезать, просто пробежав мимо, коснувшись острой саблей шей и вскрыв сонные артерии. Мало того, я еще успел скрестить клинки с пятым, он первым успел к нам. Приняв его первый удар, я присел и второй саблей ударил по ногам. Одну успел отрубить и задеть вторую. Дальше пришлось отскакивать, меня оттеснили от раненого остальные.
«Минус пять», — мысленно пропел я. Пока мы дрались, раненые истекали кровью, хотя даже с медицинской помощью у них не было шансов. Я знал куда бить. Дальше было веселее. Остальные семь воинов стали отжимать меня от четырех тел и шевелившегося обрубка, я их использовал как препятствия, мешающие вести бой в строю. Этакие мягкие камни.
Работали они уверенно, даже как-то с огоньком. Видимо, решили отомстить за убитых товарищей.
Для меня это был фактически первый бой лицом к лицу с множеством противников. Бой в долине, поединок с подделкой и тренировочные спарринги не в счет, так что я упивался новыми ощущениями. Одновременно я изучал противников.
«Командир их, сразу видно, пороху не нюхал. Да, опыта турнирных схваток ему не занимать… Но реальный бой, через боль, пот и кровь — это другое дело. Хорошо, что я крови не боюсь!»
Дальше была просто тупая рубка. Я часто пользовался ногами, ударом о щит, откидывая то одного воина, то другого. При первом таком ударе я воспользовался неожиданностью и образовавшейся прорехой в строю, воткнув острия сабель в бока воинов, стоящих слева и справа от выбитого, сократив их количество до пяти. Удары пришлись подмышку, пробив кольчугу, так что они не жильцы. После чего едва успел отскочить, остальные не дремали и активно махали своими железками.
Мне быстро наскучило это тупое топтание на одном месте и я, ускорившись, врезался в щиты, отбив в сторону удары двух сабель. Двое воинов отлетели, тут же вскочив на ноги, но уже было поздно, строй распался, разбившись на отдельные схватки. Тут я уже был в своей стихии.
Дальше ничего особо трудного не было, я и двигался быстрее, и оказался более умел в схватке. Закончив с четырьмя оставшимися, я выдернул застрявшую в ребрах одного из воинов саблю и посмотрел на стоявшего и глядевшего на меня исподлобья старшего воина. Его я оставил напоследок.
Дико закричав, он рванул в атаку. Отбив довольно умелый удар в сторону, я возник у него сбоку, ударом ноги сзади под колено свалил его и приставил обе сабли к шее, сделав этакие ножницы из лезвий, и только потом огляделся. Площадь безмолвствовала. Не такого зрелища они ожидали.
Посмотрев на макушку стоявшего на коленях ко мне спиной воина, я сомкнул лезвия, глядя, как по окропленной кровью брусчатке покатилась голова. Сработали «ножницы».
— Боги рассудили наш поединок! — крикнул я ритуальную фразу.
Достав тряпочку, протер лезвия и вернул оружие в ножны, после чего махнул рукой Али и направился к выходу с площади.
Безмолвная толпа расступилась, образовав широкий коридор. Али уже догнал меня, поэтому я спросил:
— Чего это они?
— Они вас не знают, — пожал плечами мальчишка.
— О как?
Остановившись перед образованным коридором, я вскинул руки и прокричал:
— Слава воинам, сложившим свои головы во имя веры.
— Да-а!!! — вскричала толпа, радостно скандируя мои последние слова. Чего им еще надо, зрелище было — вот и радуются. А что чужак? Всякие воины бывают. И черные и желтые.